В Свободном на отлично учится ребенок, который не умеет писать

Необычный Сема

Семен родился здоровым крепышом. В полтора года малышу поставили прививку АКДС. «В этот же день ребенок впал в аут: взгляд стал бессмысленным, он перестал откликаться на собственное имя, как будто оказался в другом мире», — вспоминает Виктория. Свободненская семья повезла ребенка к областным специалистам. Невролог сразу поставила диагноз — аутизм. «Тогда я даже названия такого не знала!» — признается мама. Родители, которые воспитывали здорового сына и строили планы о его будущем, остались один на один с осознанием беды.

— Это очень страшно: постоянный плач, крики, он дрался, кусался. Мне казалось, я сойду с ума, — делится Виктория Юдина.

Сему дважды возили на терапии за границу. Параллельно родители изучали информацию о неизлечимом диагнозе. Со временем отчаяние прошло. «Аутизм — это состояние ума, особое мировоззрение, — рассказывает мама, которая сегодня знает об этом расстройстве, пожалуй, больше врачей. За четыре года семье Юдиных ни один медик не назвал причину болезни их сына.

Тем, кто столкнулся с этим диагнозом, остается бороться за то, чтобы их ребенок мог жить наравне со всеми. Виктория в очередной раз убедилась в этом, когда пристраивала сына в детский сад. Малыша отдали в коллектив, когда ему не было и двух лет, но очень скоро начались проблемы. «Однажды папа пошел в садик забирать ребенка, а воспитатели говорят: «Сема потерялся во время прогулки». Оказалось, что он убежал в музыкальный класс и играл на пианино в одиночестве», — вспоминает Виктория.

После нескольких подобных Семиных «самоволок» заведующая попросила маму забрать ребенка. «Извинилась, сказала, что слишком проблемно», — продолжает Виктория. Женщине пришлось уволиться с работы и посвятить все время сыну. Спустя время родители снова отдали мальчишку уже в другой детсад. «Я могла оставить Сему в саду максимум на три часа. Ходили мы редко, месяц и вовсе могли пропустить. И в последний раз, спустя три дня, когда мы вышли с больничного, мне принесли коллективное письмо от родителей — нас снова попросили уйти», — рассказывает Виктория Юдина.

Второй дом

С конфликтным письмом Виктория пошла в местный отдел образования. Там признали: проблема назрела.

— С такими детьми мы сталкивались в общеразвивающих группах уже давно. Ведь  раньше до пяти лет отклонения в интеллекте не подтверждали. И самим детям, и воспитателям в большом коллективе было очень тяжело. Отвлечься нельзя даже на секунду — у аутистов отсутствует инстинкт самосохранения, — рассказывает главный специалист управления образования Свободного Елена Пунченко.

Мэрия Свободного приняла решение создавать отдельную группу для аутистов. Несколько месяцев потратили на поиск кадров и их обучение, подготовку помещения. После зимних каникул ребятня впервые пришла в свой новый коллектив. «Выли как тарзанчики», — вспоминают воспитатели день знакомства. Первые три недели родителям позволили сопровождать детей в группе. Постепенно малыши привыкали: сначала оставались до обеда, а затем и на полный день. Большинство мам, годами привязанных к малышам и дому, вышли на работу. Они не переживают, что их ребенок останется без внимания. Когда в обычные детсадовские группы набирают 30 детей, сюда — не более семи. За маленьким коллективом наблюдают воспитатель и тьютор — сопровождающий.

— Я наставник над ребенком. К примеру, воспитатель дал задание рисовать. Я не повторяю, а помогаю — подаю альбом и карандаши, — поясняет тьютор Анастасия Ермакова.

Фото: Сергей Лазовский

Два раза в неделю с малышами работает логопед. Когда дошкольники впервые пришли на занятия, молчали как партизаны. Сегодня педагоги приходят послушать, как 4-летний Виталик рассказывает стишки про косолапого мишку. Родители же удивляются: каждый маленький воспитанник знает свою полочку в гигиенической комнате, ребята сами умываются и вместе строятся на зарядку. У педагогов и своя методика обучения своенравных детей. Занятия проводят индивидуально или небольшими группами, подстраиваясь под интересы воспитанников.

— Заставить этих детей сесть за урок невозможно. Мы экспериментируем. К примеру, нам нужно заняться математикой, но ребенок хочет лепить. Мы лепим шарики и считаем их, — рассказывает тьютор Анастасия Ермакова.

Иногда малышам позволяют побыть наедине с собой. В комнате поодаль от игровой зоны есть «купол» — отдельный уголок за ширмой, куда ребенок может спрятаться от посторонних глаз. А еще в группе сразу четыре безопасных зеркала: аутисты любят общаться со своим отражением. Сегодня дети без слез переступают порог своего детсада. Они здороваются со своими воспитателями и знают их по именам. Педагоги радуются: это значит, что новый коллектив необычные малыши считают своей второй семьей.

«Мама, я на уроки пойду!»

Уже в этом году в детсаду для аутистов будет первый выпускник — одному из «новобранцев» исполнится 8 лет. В управлении образования отмечают — у таких детей есть возможность продолжать обучение. В 2015 году одну из школ города перепрофилировали в инклюзивную. В семье Мельничук и сейчас вспоминают 1 сентября двухлетней давности. Папа взял отгул на работе, а вечером перед торжественной датой их сын Ярослав сам помогал отглаживать белую рубашку, к которой подобрали букет белоснежных роз. В 13 лет школьник пошел на первую в жизни линейку. «Он бежал, со всеми здоровался и кричал: «Я в школу!». Эти эмоции нужно было видеть», — вспоминает мама мальчишки Елена Мельничук. У Ярослава энцефалопатия, полученная после сложных родов — он отстает в интеллектуальном развитии. В середине двухтысячных мальчишку не взяли ни в один детский сад. К восьми годам он пошел в первый класс. У Ярослава был и портфель с учебниками, и пенал, но не хватало главного — коллектива и друзей. Четыре года мальчишка ходил на индивидуальные занятия и восторженно смотрел, как ребятня гурьбой бежит по звонку в кабинеты. Теперь, чувствуя себя частью школьной семьи, он боится даже заболеть. «Затемпературит и все равно говорит: «Мама, я на уроки пойду!» — смеется Елена.

Для родителей это счастье —  видеть своего необычного ребенка в обществе. «Ведь мамы долго не верят в диагнозы своих детей, плачут и уговаривают, чтобы их взяли в обычные классы», — рассказывают в управлении образования Свободного. Принятие таких ребят в коллективы на равных правах избавляет родителей от этого страха.

Фото: Сергей Лазовский

— Мы берем детей с разными формами инвалидности: проблемами опорно-двигательного аппарата, тугоухих, с сахарным диабетом, с врожденными аномалиями опорно-двигательной системы, с проблемами аутистической сферы. Раньше такие ребята были на домашнем обучении. Многие родители были вынуждены отправлять детей на неделю в коррекционные школы в другие города, а забирать только на выходные. Когда заработала наша школа, в Свободный переехали 6 семей из района, чтобы учить у нас своих необычных детей, — рассказывает директор инклюзивной школы Свободного Анна Шипилова. 

Сейчас четыре автобуса каждое утро собирают больше сотни ребят с разных уголков города. Дети-инвалиды с сохранным интеллектом занимаются в обычных классах, дети с расстройствами — в коррекционных. В школе есть кабинет для тугоухих детей, оборудованный специальной аппаратурой. На первом этаже — ступенькоход для ребят-колясочников. «У нас учится мальчик-отличник с ДЦП. Он не может писать ручкой, но печатает на ноутбуке», — гордятся своими воспитанниками в школе.

— Ведь  те же аутисты с сохранным интеллектом могут добиваться больших успехов в разных сферах. У нас есть 8-летний мальчик-аутист с фотографической памятью. Он смотрит фильмы с титрами, запоминает их и достоверно пишет на бумаге даже самые сложные слова, — приводит пример главный специалист управления образования Свободного Елена Пунченко.

После школы у таких детей и родителей есть новая надежда: с 2016 года свободненский технический колледж выделяет места для детей-коррекционщиков и обучает их на поваров.

Возрастная категория материалов: 18+