На съемках сериала «Грозный».

Друг детства

— Константин, в сериале «Грозный» вы играете князя Андрея Курбского. Пришлось ли изучать исторические архивы во время подготовки к роли?

— Андрей Курбский — достаточно известный нам герой. После того как он покинул страну, у них была переписка с Иваном Грозным, которая сохранилась и доступна сейчас любому желающему для прочтения. Очень интересное чтиво, и для меня это характеризовало их отношения: и его как человека, и самого Грозного. Это было самое первое, что я прочел и с чем готовился к пробам. Но есть и другие подробности его жизни. Андрей Курбский был очень образованным, у него были личные научные, философские труды. К сожалению, многие не сохранились, но тем не менее они были как явление. Поэтому был материал, из которого можно было о нем почитать, подумать, что-то для себя понять: каким он был и почему был таким, и так далее.

— Добавляли ли от себя что-то в образ этого героя — с учетом того, что узнали о нем во время подготовки к съемкам?

— Мы в течение съемок, как мне показалось, пытались, во-первых, проиллюстрировать, что они с Грозным были не только приспешники, но еще и друзья — в частности, друзья детства. Что, кстати, очень важно, потому что это немного другие отношения, нежели если бы это были просто царь и человек из его ближайшего окружения. Во-вторых, я, как и любой актер, пытаюсь оправдать своего героя. И в его случае мне было крайне легко это сделать. Например, я не могу понять, как оправдать для себя тех людей, которые шли на смерть по требованию своего царя. А вот то, что делал Андрей Курбский, мне очень понятно и вызывает только положительные эмоции.

— Исторические сериалы или фильмы часто попадают под огонь критики. Обязательно находятся люди, которые говорят, что на самом деле все это было не так, хотя ясно же, что это не документальное кино.

— Мне кажется, что, например, о политике Бориса Николаевича Ельцина уже даже поколение моей дочери (дочери Константина Юлии — 13 лет. — Прим. авт.) будет рассказывать совершенно не так, как это было на самом деле. И таких примеров в нашей жизни очень много. Люди, которые утверждают, что знают, как было на самом деле, мне кажется, не совсем правы. Так что в данном случае я отдал бы предпочтение восприятию этого сериала как художественного произведения, которое пыталось соответствовать тому времени декорациями, языком и какими-то фактическими точками в пространстве, о которых мы все знаем. Все остальное просто никому не известно.

Дверь в историю

— Чем больше всего запомнились съемки в этом проекте?

— Для меня это был удивительный артистический шанс. Да, сложно участвовать в исторических фильмах, потому что есть множество исторических вопросов: речь, поведение, отношения социального плана и прочее. Но поскольку это был очень подробный проект, над которым работали очень увлеченные нашей историей люди, то даже когда ты заходишь в павильон, ты уже становишься внутренне немного другим. А после того как ты надел на себя весь костюм, у тебя и осанка меняется, и ощущения, и все на свете. Кино — вообще коллективное творчество, а тут еще и все постарались приблизить ту историческую эпоху: и костюмы были великолепные, и грим, на котором мы каждый день проводили очень много времени.

— У вас был очень сложный грим?

— Сложный, но понятный: борода, прическа и прочее. Но одна смена была, где у меня было самое большое количество пластики за все время съемок: стопроцентное покрытие лица и шеи. И, конечно, это сложно физически, но очень интересно, что современные технологии позволяют через весь этот силикон и накладки сохранить какую-то часть твоей мимики, взгляда. Все это движется и шевелится, и все это сильно помогает в работе.

— Сколько по времени нанесение такого грима занимало?

— Возрастной грим у меня занял где-то четыре с половиной часа. И это только его нанесение! Потом еще его надо снять, и надо поправлять постоянно во время работы, так как он подвижный.

Роман с театром

 Константин Крюков со знаменитой бабушкой — Ириной Скобцевой.

— В каких проектах вы сейчас заняты? Или не про все можно рассказывать из-за условий контрактов?

— Говорить, как обычно, ничего нельзя. Но расскажу про важный для меня проект. Было потрачено много времени на спектакль «Снегурочка» в Театре на Таганке, совсем недавно была премьера. Работа над ним — как и над «Грозным» — началась до всеобщей изоляции и продолжилась после. Ковид мешал готовить этот спектакль, но, слава богу, мы его выпустили, он состоялся, и мы его играем. Ура!

— Насколько вы избирательны при выборе проектов, часто ли отвечаете отказом?

— Я думаю, что не часто. Потому что в кино всеядный, а особенно люблю комедийный жанр, в который меня, к сожалению, редко приглашают. Не знаю, по какой причине, но она, наверное, есть. Но я очень люблю легкие кинокомедии!

— Может режиссерам кажется, что вы слишком серьезны?

—- Может быть! (Смеется.) Я считаю, что кино должно дарить кратковременное счастье и уносить тебя в другой мир, который интереснее, веселее, смешнее. Из кинозала надо выходить с улыбкой! Конечно, не с любого, но и такое кино очень необходимо. При этом я уважаю все жанры и с удовольствием во всех принимаю участие. А возвращаясь к вопросу насчет отказов — могу отказать, только если это совсем не совпадает с моим каким-то внутренним пониманием материала. Такое бывало.

Оправдание для героя

— Вам интересно меняться для фильмов, для ролей?

— Да, это всегда интересно. Причем и внешние какие-то изменения, и внутренние. Каждая роль — это новый персонаж. Кто-то больше на тебя похож, кто-то совсем на тебя не похож. Конечно, интереснее всего последнее. Тут присутствует и азарт с чисто актерской точки зрения. Но я не так часто радикально менял внешность — кроме, конечно, выпрямленных волос, потому что это меняет меня до неузнаваемости!

— Многие говорят, что отрицательных персонажей играть интереснее. В них можно каких-то красок привнести в характер, и так далее.

— Мне кажется, что у отрицательных персонажей просто интереснее мотивационная часть. Невозможно играть человека, мотивацию которого ты не понимаешь. А у отрицательных героев она всегда какая-то сложная, связана с какими-то внутренними травмами. То есть, если это отрицательный герой, его надо как-то оправдать. Причем они все разные. Есть же еще отрицательные персонажи, обладающие при этом своим обаянием, а есть — без него. Прямолинейно отрицательный герой — это тоже очень интересно, но опасно. Потому что зритель путает порой тебя и твоего персонажа. Тем не менее интересно сыграть это, потому что их тоже надо оправдать. Нет же людей, которые с утра просыпаются и говорят себе: «Я плохой, буду жить свою плохую жизнь и делать плохие поступки». Все люди действуют, исходя из того, что они правы, из своих собственных соображений насчет того, что хорошо и что плохо. И вот строить эту внутреннюю мотивацию у отрицательных героев бывает куда интереснее, чем у положительных.

«В кино ни ногой!»

— В Википедии про вас написано: Константин Крюков — артист, продюсер, ювелир. Кого в вас больше?

— Я не знаю, кто меня в продюсеры записал, поскольку я ничего в своей жизни в кино не продюсировал. А исходя из того, сколько времени трачу на то или иное занятие, то я в первую очередь артист, теперь еще и театра, как ни странно бы это для меня не звучало. Поэтому все, что связано с кино — это в первую очередь, а дальше — все остальное.

— Был ли у вас шанс выбрать другую профессия? Или гены взяли верх?

— Это всегда твое личное решение. У меня был первый киноопыт в жизни — фильм «9 рота», который был удивительным: от группы до истории и всего остального. Это сложный проект, и я первое время ходил и говорил: «Не, ребята, кино — это очень тяжело. Да никогда моей ноги больше здесь не будет!» Но через две недели стало понятно, что эту свою ногу куда угодно поставлю, чтобы только туда пойти! (Смеется.) Потому что это очень затягивает, потому что это своеобразная и странная профессия. Но если кто-то это пережил от начала и до конца в хорошей компании, то непонятно, как жить дальше без этого! И после такого сказать: «Я не люблю кино и не буду в нем участвовать!» — мне кажется, это практически нереально.

Удивительное — рядом

 С супругой Алиной.

— Ваша супруга Алина занимается искусством. У нее — галерейный проект, который привлекает к сотрудничеству молодых российских художников. Обсуждаете вместе какие-то новые работы?

— Это мое большое счастье последних двух-трех лет: что Алина занимается современным искусством. Потому что до того, как она стала им заниматься, я был ярым — не противником, а «недоумевателем», если так можно выразиться — всего современного искусства, и нашего, и зарубежного. И мне все это любопытно сейчас. Любопытно за этим наблюдать, любопытно общаться с людьми из этой среды. Очень интересно понимать, как они оправдывают существование всего того, что они делают. Да, это очень интересная среда, которая дает мне массу новых впечатлений, массу новых людей, взглядов на вещи. Это сильно повлияло на мои взгляды. И мне это помогло при подготовке к спектаклю «Снегурочка» при его современном прочтении. Когда разбирали эту постановку с режиссером, мы все время говорили о современных категориях: кто есть кто из героев, кто кому и что должен, и так далее. (Смеется.)

— Может, сейчас просто другое время, и молодые уже совсем иначе на многое смотрят, чем старшее поколение? Появляется все время что-то новое, наша жизнь настолько быстро меняется и идет вперед, что за ней все труднее успевать.

— Да, но мне кажется, что это у любого поколения как признак «старения»: если вдруг ты начинаешь не понимать что-то, что делают твои дети. Поэтому всячески я стараюсь интересоваться всем, что происходит вокруг.

— Успеваете за дочерью в этом плане?

— Пока, слава богу, да! Но не ожидал, что где-то иногда это будет сложновато. Конечно, уже у нашего поколения, по сравнению с нашими родителями, очень быстрое и мышление, и действие, и перемещение. Но моя дочь и ее поколение — это уже просто какие-то молниеносные электрические люди! Мы только стали понимать, например, что такое «Инстаграм» и с чем его едят, а для них уже «Тик-Ток», по-моему, устарел — дайте что-то новое! Мне кажется, что сейчас у каждого из родителей есть такие проблемы. И тут главное — не дать себе заржаветь и все новое воспринимать с интересом!

Фото Вадима Тараканова и пресс-службы телеканала «Россия 1»

Возрастная категория материалов: 18+