Александр Ярошенко

«Американцы нам завидовали»

Преступлением ХХ века в театральной жизни он называет разделение МХАТа. Оно произошло больше 30 лет назад, но до сих пор, уверяет Всеволод Николаевич, отечественная сцена испытывает последствия того трагического раздвоения. Впрочем, по мнению мастера, на сегодняшнее состояние российского театра повлияли многие факторы. Изменилось все, кроме главного: в спектаклях по-прежнему играют живьем. В этом весь смысл и вся сила театрального искусства.

Всеволод Шиловский на звездной дорожке фестиваля кино и театра «Амурская осень — 2016» в Благовещенске. Фото: Андрей Ильинский-«Амурская правда»

Что такое русский человек

Я помню себя с трех лет, когда война началась. Дистрофик с пороком сердца, обладатель туберкулезной палочки — это все про меня.

Спасла меня эвакуация в город Казань. Плыли мы туда на барже, шли в основном ночью — днем нас бомбили. Я как-то убежал от мамы и рухнул в люк, летел с пятнадцатиметровой высоты. В трюме в это время проходил матрос, видит, что-то летит — и поймал в свой бушлат костлявый комочек. Принес маме, она в обморок упала, а на мне даже царапины не было.

В Казани мы жили в бараке, шестиметровую комнату делили на две семьи. Перегородка была из марли, и жизнь была выстроена так, что одна семья работала, вторая спала. Потом наоборот.

Что такое русский человек? Через месяц после переезда в Казань мама моя уже выпускала запчасти для авиамоторов. Станки стояли на улице, крыши не было, а завод уже работал.

Великие люди там трудились! Еще один пример приведу, очень показательный штрих русского менталитета.

июня Всеволод Шиловский отметил свой 85-летний юбилей

Когда завод, на котором работала мама, вернулся в Москву, пригнали туда эшелон пленных немцев. Так они три дня не могли из вагонов выйти. Только чуть приоткроют двери — в них тут же летят камни, гайки, железяки, ломы. Потому что не было на заводе семьи, которая бы не пострадала от немцев.

И чем это все закончилось? Немцы много работали, с их участием было много что построено в районе Измайлово, например жилые дома сталинского типа.

А когда пленные уезжали из Москвы, в руках у них были пузатые чемоданы, овчинные полушубки. Многие уезжали со слезами — то были слезы расставания. О чем это говорит? О том, что у русского народа злобы нету.

Ну сам посуди, после нашествия Наполеона французский язык стал вторым языком во всех дворянских семьях. В Великую Отечественную войну немец сжег едва ли не полстраны, а мы с Германией врагами так и не стали.

Наш народ великий по глубине духа! Не всегда ему везет с правителями, но это уже другой вопрос.

Вера в искусство

Еще мое глубокое убеждение: в политику деятелям культуры лезть не надо, им надо заниматься своей профессией.

Актерская профессия — волшебная! Если ты играешь добрую роль, за тобой идет зритель, он тебе верит, и часто безоглядно. Почему раньше великое советское кино рожало героев страны?

Потому что мы в советское время своими картинами собирали нацию. Пол-Европы под фашистами, середина Второй мировой войны, а на экраны выходит фильм «В шесть часов вечера после войны». Романтическая картина, показывающая чистую любовь и непоколебимую веру в победу.

Идеология была гениальной. Страна в огне войны, а в Москве открывается Школа-студия МХАТ. Представляете, какая была вера в искусство! Причем в искусство свое, родное.

Это сейчас наши кинотеатры забиты часто американским низкопробьем, не побоюсь этого слова. А критики наши на все лады с упоением расхваливают этот сомнительный продукт.

Еще мое глубокое убеждение: в политику деятелям культуры лезть не надо, им надо заниматься своей профессией.

Знаете, когда начинают рассказывать, какой у американцев замечательный кинопрокат, мне хочется этих рассказчиков оборвать на первой же минуте. Почему? Да потому что масштабней советского проката ничего не было. Больше трехсот фильмов в год — американцы завидовали нам.

Когда начинают говорить, как душила кино советская власть, я сразу вспоминаю Андрея Тарковского. Он почти все снимал на «кодак», и советская власть давала на это деньги.

Лицо вместо артиста

Кто сейчас главный в кино? Продюсер, а не режиссер. Продюсер говорит режиссеру, кто будет играть Гамлета. Это чудовищная правда современного российского кино. Сегодня избранные три-четыре фамилии снимают не лучшие фильмы, которые они сначала показывают за рубежом.

Знаете, раньше была норма расходовать не более 45 метров пленки в один съемочный день, а сейчас за день снимают серию. О каком качестве актерской работы может идти речь? Я знаю, о чем говорю. Первый сериал Советского Союза, который назывался «День за днем», снял ваш покорный слуга 50 лет назад. В нем снимались 144 лучших артиста большой страны. 300 тысяч писем нам пришло после его премьеры. Энергетики балдели: когда картина шла на экранах, падало потребление электроэнергии.

Кто сейчас главный в кино? Продюсер, а не режиссер. Продюсер говорит режиссеру, кто будет играть Гамлета.

Зрители сегодняшних сериалов в лучшем случае запоминают лицо, а не артиста. Бывает, что это «лицо» начинает понимать, что он гибнет, как артист, и уходит в антрепризу.

Расстреляйте меня, но искусство — зеркало государства. Какое государство, такой и театр, такое и кино. По-другому не бывает.

Наша молодежь уникальная. Она, как трава сквозь асфальт, пробивается в лучших, гениальных математиков, музыкантов, артистов. Несмотря на то что их доводят до плинтуса, по масштабам разрешенной порнухи и чернухи, и самое главное — мата, который все вольнее и вольнее чувствует себя на театральных подмостках. Как будто у тех, кто кроет матом со сцены, не будет потом ни детей, ни внуков. Они же будут расти на мате.

Великие русские писатели Толстой, Достоевский, Пушкин, они в жизни хорошо ругались матом. Но кто видел в их произведениях нецензурщину?..

А наши писатели-фронтовики Василь Быков, Вячеслав Кондратьев, Юрий Бондарев, прошедшие ад войны, где без мата точно не обходилось. Но ни в одном их произведении нет мата. Есть намек, иногда соленая шутка, но именно соленая и шутка, а не мат. А как фронтовик Константин Симонов гениально написал «Живые и мертвые». Фантастическая глубина слога, но ни слова брани.

Я русский человек и тоже матом могу ругаться, но чтобы это сделать в искусстве. Никогда в жизни! Это же самое настоящее преступление. Как-то читал в интервью с одним очень известным мастером нашего театра, который про мат на сцене говорит: «А что здесь особенного». При встрече обязательно его спрошу: «А у тебя внутри ничего не повернется, когда твой маленький внук пошлет тебя?»

Я русский человек и тоже матом могу ругаться, но чтобы это сделать в искусстве. Никогда в жизни!

Мат со сцены или экрана — это преступление против морали.

Фашизм еще не выжгли

Знаете, что еще для меня страшно? Что в России под тем или иным соусом существуют фашистские организации. Невыжженные каленым железом. Наш народ потерял порядка 30 миллионов человек во время Великой Отечественной войны, а ростки фашизма остались.

Сегодня болельщики на футбольном матче могут вскинуть ручонку в гитлеровском приветствии. Для меня это самый настоящий ужас и трагедия. Уходит ее величество идеология страны, а для меня идеология — это все.

Но кое-где тенденция, хоть медленно, но меняется. Сегодня за своих граждан Россия начинает заступаться. Пусть нерасторопно и неповоротливо, но начинает. Для меня это подарок.

Когда в разоренном фашистами Киеве открывают проспект Бандеры, это победа американской идеологии, это победа в холодной войне.

Чужие идеологи сегодня пытаются разделить нас с Киевом, и с Тбилиси, но этого никогда не получится. Есть гены, против которых очень многое бессильно.

Я половину жизни дружил с великим человеком, украинцем Богданом Ступкой. Кто бы мог порушить нашу дружбу? У меня есть друзья в Эстонии, Латвии, Литве. Наша дружба осталась. А сколько у меня друзей в Грузии! Да, реже видимся, но это возраст и экономика. А вот градус дружбы остался прежним. Нас не порушить!

Николай Васильевич Гоголь, Тарас Григорьевич Шевченко писали на двух языках, переплетение культур колоссальное, корни единые. Как это разорвать?! Я, например, просто балдею от соловьиного украинского языка. На Украине никогда не жил, но, когда слышу украинские песни, нахожусь на вершине блаженства. Что это? Гены! Другого ответа в природе нет.

Артистом надо родиться, как можно этому научиться? Ума не приложу. Не знаю никого, кто бы научился…

Я беру в студенты только тех, в которых верю, что в них есть талант от Бога. Ведь что такое талант? Чем больше артист, тем ему больше нужен режиссер. Это не мои слова, а Немировича-Данченко. Нас из школы-студии МХАТ выпускали штучным товаром. Урбанский, Волчек, Табаков, Доронина. Ефремов, Кваша, Невинный, Пороховщиков… Какие у нас были педагоги!

Но мы тогда были нужны. Когда выпускались, то 5—6 театров тебя приглашали на работу. Сейчас никто никому не нужен, а конвейер выпускает в год 400—500 человек, плохо наученных. Подавляющее большинство из которых — явные безработные, и только случайно пробиваются несколько человек из этой массы. «Массы» — другого слова у меня нет.

Артистом надо родиться, как можно этому научиться? Ума не приложу. Не знаю никого, кто бы научился…

Поэтому своих студентов во ВГИКе я готовлю к чудовищно сложной жизни. Чтобы они ничего не боялись, блистательно владели мастерством и могли работать с эстетиками разных режиссеров. Только тогда они смогут хорошо работать, быть лучше других, при этом никогда не выставляя напоказ этого преимущества.

Изнанка репетиций неэтична

Строгий ли я режиссер? Тут дело такое. Меня уважают и чуть-чуть побаиваются по одной простой причине: я имею право говорить правду. Что в искусстве бывает редко.

Кричу ли я на репетициях? Тут рецептов нет. Ты можешь кричать из-за любви: кого любишь — за того больше переживаешь. Я могу нервничать, когда у моего любимца или любимицы чего-то не получается. Я знаю, что он может это сделать, а он не знает… Был у меня спектакль «Кодекс бесчестия». В нем играли Вячеслав Тихонов, Леонид Куравлев, Игорь Костолевский, Таня Васильева, Эммануил Виторган, Борис Щербаков. Во какой был актерский состав! И все играли как миленькие, никто слова не пикнул. Они все занимали свои места и свои ниши.

Считаю, говорить о том, что происходит на репетиции, просто неэтично. Французский актер Жан Габэн, перед тем как снимать глаза крупным планом, опускал ноги в таз с горячей водой. И у него расширялись зрачки от боли. А кадр получался гениальным, зрители удивленно ахали, как он воспринимает это событие. Тазик с горячей водой они не видели…

Категорически запрещено рассказывать, как снималось кино! Об этой «кухне» зритель ничего не должен знать. Кино — это тайна, магия.

Всегда очень популярны разговоры, кто кого и каково — из серии «кто с кем живет». Человек только умер, уже в этот же день собирают передачу и начинают трындеть, с кем он спал и что он ел.

Я, когда подобное вижу, заболеваю физически. Эти все передачки — самый настоящий ужас. Когда на экран вышвыриваются отношения матери с детьми, когда копаются в чужих любовях и радостях — это и есть тот плинтус, за который заталкивают наш народ.

Государство, в котором я вырос, оно видоизменяется. Причем не в лучшую сторону. Вот когда я был молодым, таких передачек и быть не могло.

Работаю только с людьми моей группы крови. В жизни же все просто, и не надо ее усложнять и пудрить мозги.

Берите все лучшее из прошлого. Восстановите хотя бы азы индустрии советского кино. Восстановив, вы получите идеологическую подушку. Где фильмы, в которых дети любят родителей, а родители любят детей? Их почти нет. Сегодня похабень в тренде. Дожили до того, что без постельных сценочек и сценариев нет.

А я все это вижу в силу возраста, я 60 лет этим занимаюсь, есть с чем сравнивать. Когда отказываюсь сниматься в пошлом, люди часто не понимают, почему. Искренне говорят: «А мы вам хорошо заплатим»... «Спасибо большое», — отвечаю я.

Работаю только с людьми моей группы крови. В жизни же все просто, и не надо ее усложнять и пудрить мозги.

Работаю по-прежнему много — семь дней в неделю. И если это закончится, то сразу начнется «болит и устал». А пока работаю, болеть некогда. При мне молодым и людям среднего возраста неудобно говорить, что они устали. Болеть будем там, за чертой… Когда встречусь с основоположниками МХАТа. Есть ли свет за чертой? Я даже не задумываюсь на эту тему. Поэтому, когда трындят об этом, то всегда думаю: ребята, не пудрите мне мозги. Но зато потом как же будет приятно, если что-то увижу…

Единственное, кому я по белому завидую, так это истинно верующим людям, тем, кто верит безоглядно.

Но когда кресты с бриллиантами носят люди, которые на преступные деньги купили машины, дачи, а потом это все кровавое освящают. Я этого никогда понять не смогу. Это издевательство над православием.

МХАТ разорвали на две части

Разделение МХАТа — это его уничтожение, это самое настоящее преступление века. В моем понимании. Если вас разделить на две части, вы погибнете. Разве может быть два собора Василия Блаженного, две Москвы может быть? МХАТ — это создание двух гениев, Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, которые были признаны всем миром. Это не пафос. Когда МХАТ был на гастролях в Америке в 1922 и 1923 годах, там произошла самая настоящая культурная революция. Сегодня весь Голливуд работает по системе Станиславского. Это все вам МХАТ, который разорвали на две части.

Ужас, но сегодня в Школе-студии МХАТ говорят: «А зачем нам система Станиславского?» Вот вам результат разрыва театра.

Там уже ставят спектакли с голыми задницами, называя это новым искусством. Или упражняются над классиками так, что они, бедненькие, находясь в ином мире, ничего не могут ответить и послать далеко тоже не могут. Но эти постановщики сегодня в чести, пользуются тем, что интеллект-то уже кое у кого понижен, и это скушают. А они будут прогрессивными художниками. Знаете, у меня к ним даже ненависти нет, есть только тихое презрение.

Мы вначале были влюблены в Ефремова, потом у него началась девальвация личности.

Почему разрушили МХАТ? Все очень просто. Появился молодой, талантливый человек Олег Ефремов, который был и моим педагогом. Когда он пришел во МХАТ, там в труппе было 140 человек, две сцены, были свои пригорки, ручейки.

Пришел 43-летний Олег Ефремов, который клялся и божился, что будет железно выполнять все взятые на себя обязательства перед стариками. Они тогда все были живы. Мы вначале были влюблены в Ефремова, потом у него началась девальвация личности. Он талантливый человек, но его талант был не масштаба МХАТа.

Он все время говорил: «Ну, много вас, много…» К этому присоединились водка и некоторые товарищи из окружения, начали его подталкивать к разделению театра. Начались бесчеловечные «реформы», от которых люди кончали жизнь самоубийством. Многие умирали от инфарктов.

Разделение МХАТа стало настоящей трагедией. Но если бы у государства тогда был иной интеллект, то должно было быть так: Московский академический театр имени Горького и Московский академический театр имени Чехова. Все!

Но что такое государство? Помните пресловутые советские пояса-прейскуранты? Что такое первый пояс? Это другая зарплата. МХАТ — это первый пояс, это другая зарплата…Вот на ней все и погорели.

Мой друг Олег Янковский получал в Ленкоме 250 рублей в месяц, а я во МХАТе — 325. Мы с ним оба были народные артисты. Видите разницу?..

Поэтому Татьяна Доронина и Олег Табаков сохранили эти бренды, но это не имеет никакого отношения к МХАТу. Мое мнение неизменно 30 лет: театр под руководством Дорониной не имеет никакого отношения к театральной карте Москвы, а Олег Павлович Табаков собрал хороших звезд телевидения и кино. Он никогда не лез в режиссуру, у него всегда ставили хорошие режиссеры.

Но эстетики МХАТа, его духа там уже не осталось.

В театре, которым руководила Доронина, вообще труппы нет. Она после Товстоногова и периода работы в БДТ кончилась как артистка.

Телевидение сегодня говенное, к кино вопросов больше, чем ответов, а театр живой!

Просто есть колоссальная власть и издевательство над людьми. Простой пример: молодой артист отработал там театральный сезон, и его увольняют, чтобы он не получил отпускные. А в сентябре, с началом нового сезона, его принимают вновь на работу. Это если он рот не открывал и хорошо себя вел. Поэтому это заведение я не могу считать театром.

Что такое дух МХАТа? Один пример. Василий Александрович Орлов — это был гениальный мхатовский артист, никогда не снимавшийся в кино. Театр приехал на гастроли в Англию, показывали там «Дядю Ваню». Знаменитые английские актеры Пол Скофилд и сэр Лоуренс Оливье пришли к Орлову в гостиницу, в гости. Попили кофе, потом они написали статью, в которой были такие слова: «Мы можем все, только так, как они, никогда не сможем…» Это было написано про мхатовских актеров. Вот что такое был МХАТ!

Я уже не говорю про Америку. Там с ума сходили, когда мы привезли туда в 1968 году спектакль «На дне», где мне, 29-летнему, доверили роль Костылева, которому было по пьесе под 70 лет. После этого на моих учителей можно молиться…

Ефремов — это комплексы…

У Художественного театра было фантастическое качество перевоплощения. Сегодня от этого не осталось и следа. Увы!..

Когда раздирали МХАТ, я мог умереть от боли, боролся до последнего патрона.

Ефремов мне говорил: «Бери половину театра». «Я Родиной не торгую», —ответил я ему.

И я ушел, сдав, к сожалению, Дорониной, половину театра, но выбив для него помещение, в котором он сейчас располагается.

Я поехал с Евгением Симоновым к Захарову. Он тогда был министром культуры СССР, подписал распоряжение о передаче здания театру под руководством Татьяны Дорониной. Привез это распоряжение Ефремову и сказал ему: «Олег Николаевич, это для тех людей, которые остались на улице».

Ефремов был волк-одиночка. И потом его расправа с людьми очень жестокая, очень… Как пример, Олег Борисов пришел в театр и увидел, что его роль уже играет Ефремов. Он тут же развернулся и ушел из театра.

А гениального Евгения Евстигнеева он просто отправил на пенсию. Он и не имел хороших ролей во МХАТе.

Ефремов — это характер, вернее, комплексы... Его свое время не взяли во МХАТ, и он пошел в детский театр. Потом он добился того, что въехал во МХАТ на белом коне и прикончил его.

Все, что у меня случилось в профессии, это все благодаря мхатовской школе. Когда вижу, что очень убедительный и органичный артист в кино выходит на сцену, а голоса нет, пластики нет, то сразу понимаю, что у него не было достойной театральной школы.

Потому что сцена — это лакмусовая бумажка артиста. И все блистательные мастера театра, начиная с Евгения Евстигнеева, всегда хорошо снимались в кино. А наоборот — это исключительные случаи типа Ленечки Куравлева.

Великий Хмелев говорил, что в театре, как на войне. И без культа не может быть театра. За примерами театрального культа далеко ходить не надо. Станиславский, Немирович-Данченко, Марк Захаров, Андрей Гончаров, Николай Охлопков. Почему сегодня БДТ уже не тот? Ответ один и прост: там нет Георгия Александровича Товстоногова.

А МХАТ развалился, потому что не стало его гениев. Чудес в искусстве не бывает. А когда ты живешь большую жизнь и тебе есть с чем сравнивать, то видишь и понимаешь больше, чем молодые.

Я всегда говорю, что у каждого поколения есть свой опыт, но знаю, что сейчас есть грандиозные режиссеры, есть блистательные актеры и актрисы.

У нас все есть, только мы никому не нужны. Почему-то…

Что для меня самое страшное в жизни? Новодевичье кладбище… Кто это придумал не знаю. Но если есть «тот свет», его за эту придумку там обязательно должны наказать.

Могила создателя МХАТа Константина Сергеевича Станиславского — а рядом с ней, у него в ногах, лежит разрушитель театра Олег Ефремов.

Как так могло случиться? Ума не приложу. Но круг судьбы замкнулся именно так, и это уже объективная история.

Тот участок кладбища весной утопает в цветущей вишне, его называют «Вишневый сад». Там похоронены почти все великие старики, актеры главного театра страны. Помню, когда первый раз увидел эти две могилы в сантиметровой близи друг от друга, я просто окаменел. Стоял и не мог произнести даже слово.

Да, я плохой…

У меня очень плохой характер, я всегда говорю правду. Это многим, естественно, не нравится. Кого люблю, тем тоже всегда говорю правду — чтобы помочь. Артисты, независимо от звания, положения, к сказанному мной прислушиваются. Они понимают, что говорю только для того, чтобы было лучше.

Для меня совсем нетрудно не пожать руку тому, кого не уважаю. Да, я такой, я плохой…

На дух не выношу «двустволок», которые говорят одно, думают другое, а делают третье.

Евстигнеев? Он был абсолютный гений, гений, взросший на периферии. Талант, выросший на периферии, отличительный. Объясню, почему.

Было два брата, которые себе взяли разные фамилии: Иван Москвин и Михаил Тарханов. Тарханов был провинциальным артистом. Москвин служил в студии Немировича. Тарханов сыграл 800 ролей на периферии, у второго брата было всего несколько ролей.

Брат с периферии мог играть просто фантастические вещи, его московский родственник страшно комплексовал по этому поводу. Москвин боялся Тарханова, потому что тот мог делать в профессии просто невероятные вещи, о которых не мог и мыслить его талантливый московский брат.

Для меня совсем нетрудно не пожать руку тому, кого не уважаю. Да, я такой, я плохой…

Евстигнеев гениально играл все: от Бабы Яги до Ленина только благодаря своей провинциальной актерской школе. В человеческом плане он был уникальный человек, очень ранимый, предельно правдивый. Он лучше отойдет в сторону или уйдет, чем скажет неправду.

Талант идет оттуда! (Показывает пальцем на небо. — Прим. автора). У нас же ремесло, какое Петру Ивановичу нравится, а Ивану Петровичу не нравится. И ничего с этим не поделаешь! Это не десять секунд на беговой дорожке — и ты заслуженный мастер спорта. А талант как измерить?

Ромм, гениальный режиссер, ошибся, сказав, что кино и телевидение умертвит театр. Телевидение сегодня говенное, к кино вопросов больше, чем ответов, а театр живой! Почему? Это как футбол и хоккей, там артисты на сцену выходят живыми. Захотелось ему на сцене чихнуть, он и чихнет, хотя по роли этого делать не должен. И ты балдеешь от этого живого процесса. Некоторые хорошо играют, некоторые плохо, но они все живые ходят по сцене.

Счастье великое — хороший партнер

Моя Ангелина Степанова? Очень сложный человек была. Я ее второй раз родил как режиссер, ее уже выводили на пенсию. Я поставил спектакль «Сладкоголосая птица юности», который продлил ее актерский век.

Она была очень послушная как актриса. Эта послушность была присуща многим мхатовским старикам. Зуева, Прудкин, Яншин, Массальский, Пилявская, Стриженов. Все характеры будь здоров, но работать с ними было одно удовольствие. Они были артисты фантастической дисциплины. Они слушали, как школьники, при одном условии — если верили. А если не верили, то по стене размазывали.

У Степановой была трудная биография. Она очень любила одного человека, бросила МХАТ и поехала за своей любовью, который попал в жернова репрессий. Начальник ГУЛАГа сказал ей: «Ложись, тогда не расстреляем твою любовь». Вот так на свет появился Саша Фадеев...

Потом родился сын Миша. Она своим детям всю жизнь делала квартиры, разводила и сводила…Она всегда была очень приспосабливаемая…

Людмила Гурченко? Гениальная партнерша! Она прошла все, по ней в «Современнике» пешком ходили...

Ангелина Степановна приспособилась и к Ефремову. Если бы не она и Марк Прудкин, то развала МХАТа не было бы… Он их взял детьми. Прудкину обещал, что сын будет режиссером. Не получилось. Степановой обещал, что ее сын Саша будет в труппе. Тоже не получилось. Быстро умер от пития.

Она мне позвонила незадолго до кончины: «Здравствуй, Севочка». «Здравствуйте, Ангелина Иосифовна», — ответил я ей.

И молчу, больше сказать я ничего ей не мог. «Как ты живешь? Я слышала, что у тебя сейчас большие успехи. А я ушла из театра, ноги не ходят», — продолжает она. «Сочувствую вам очень», — ответил я. Больше ничего не мог сказать. Ни слова. На том и расстались…

Она, в моем понимании, совершила страшные поступки по разделу театра.

Алексей Николаевич Грибов? Его все боялись. Грибова спрашивали: «Вы всегда под суфлера, а у Севки вы, как на телевидении, монологами выдаете». «У нас своя система», — отвечал он. А система такая была: куда бы он ни посмотрел, везде висели листы бумаги с крупно написанным текстом.

Вообще у Грибова характер был сложный, как у меня. Он говорил все, что думал.

Его Екатерина Алексеевна Фурцева как-то спросила: «Алексей Николаевич, а что вы скажете про спектакль «Медная бабушка»?» Он без паузы ей ответил: «Говно, Екатерина Алексеевна». Все чуть в обморок не упали, а у него и мускул на лице не дрогнул.

Ефремов растерянно говорит ему: «А вы текст не знаете...» Тот непечатно его назвал и продолжил: «Я под суфлера сыграю лучше, чем ты…»

Он был сложный. Но мы с ним дружили. Два сложных. Бывает и так.

Людмила Гурченко? Гениальная партнерша! Она прошла все, по ней в «Современнике» пешком ходили...

У нее была фантастическая работоспособность и невероятное умение ждать. Был у нее период и дикого зазнайства, когда я ней поссорился года на три.

Я ей сказал: «Люсь, то, что ты открываешь ногой двери к министру культуры, не дает тебе права унижать людей. Пошла вон отсюда…» И она пошла.

Но в ней было колоссальное достоинство. Достоинство актрисы и женщины. Мужество просто неимоверное, испугать ее было ничем нельзя.

Она последний раз приезжала ко мне на фестиваль «Золотой Феникс», который проходил в Смоленске. Когда Люся танцевала, зритель с ума сходил. Когда мы ей заложили именную звезду, она была счастлива и плакала.

Люся лет на 15 была вышвырнута из кино и театра. Ее спасли только эстрада, нечеловеческая работоспособность и бойцовский характер!

Она была великая артистка!..

Вообще умение ждать редко кому дается, но это качество благодарное.

Я общался с такой грандиозной артисткой, как Нина Афанасьевна Сазонова. Она в молодости была любимицей Андрея Попова, одного из любимых учеников Станиславского, создателя Театра армии.

Он ей сказал: «Ниночка, я тебя очень люблю. Оставайся такой же доброй, постарайся не озлобиться. Ты играть начнешь годам к пятидесяти. Дождись своего часа». Она дождалась, и ее тетя Паша из картины «Женщины» стала национальным достоянием.

Это надо уметь — ждать и не озлобиться.

Я балдею от чужого таланта и, как червь яблочком, питаюсь им. Для меня удовольствие пообщаться с талантливым человеком. Поддержать, похвалить чужой талант — это счастье. Мне жалко завистливых людей.

Понимаешь, артист всю жизнь держит экзамен. Сыграл блистательно роль в 20 лет — мастер. Провалил в 78 лет — проиграл. Жизнь — это экзамен! Счастье великое, когда попадается хороший партнер.

Леночка Яковлева — гениальный партнер. Мы с ней играли сцену в «Интердевочке», когда узнаем в друг друге отца и дочку. Это была одна из лучших работ в моей жизни. Она отыграла свою сцену, а когда началась моя, Лена села под камеру и сыграла еще лучше. Но теперь уже для меня.

И как тут можно завидовать? Только восхищаться можно и нужно!

По гамбургскому счету

Чего от жизни хочу? Только любви! Без любви жизни нет. Любить — это восхищаться, наслаждаться, ощущать…

Счастливый ли я? Я самоед. Завидую тем, кто может воскликнуть: «Ты что, не видел эту роль, ты не видел мой спектакль? Ну старик, не понимаю, это же гениально получилось?»

Я так не могу про свою работу сказать. Я бы все переделал, все свои роли переиграл бы. Это чудовищное и страшное качество.

Это мой трагический недостаток.

В молодости было проще рассказать все другу, сейчас внутри идут настолько сложные процессы, помноженные на мое самоедство. Врагу не пожелаешь.

Жизнь за окном понимаю полностью. Если ты ее не чувствуешь, ты ничего не сможешь сыграть и не сможешь ничего поставить. За окном пока больше негатива, к сожалению. А для меня в искусстве, если нет звездочки надежды — это плохое произведение.

По старому МХАТу искусство — это звездочка надежды. Даже если убил старушку, то обязательно кайся.

Сегодня, к сожалению, много негатива в искусстве. Чем хуже, тем ближе Родина. Так нам хотят показать. А это неправда.

Как только ты к себе перестаешь предъявлять требования по гамбургскому счету, ты, как при езде на велосипеде, останавливаешься, а значит падаешь.

Художник заканчивается тогда, когда говорит, что его искусство проверенное.

Как только перестал сомневаться, тебя нет.

Из биографии

Всеволод Шиловский, выпускник школы-студии МХАТа. 26 лет служил в главном театре страны. Снялся более чем в 90 картинах, среди которых такие: «Любимая женщина механика Гаврилова», «Интердевочка», «Жизнь Клима Самгина», «Каменская». Преподает во ВГИКе. Народный артист России.

Возрастная категория материалов: 18+