Фото: https://vk.com/grompoisk

- Я по образованию педагог-воспитатель, и поисковая работы никогда не была интересна. Строила семью – муж, двое детей, в октябре ждем рождения третьего малыша. Работаю в детском саду, за 13,5 года прошла путь от воспитателя до заместителя заведующей по воспитательной и методической работе. Мы с мужем люди активные. У нас много друзей и знакомых. Любим путешествовать.

Фото: Архив Ольги Громовой

20 августа 2018 года на WhatsApp пришло сообщение о пропаже девочки Сони Чернобаевой. Как-то оно меня взволновало. Чтобы убедиться в достоверности информации, позвонила по указанному номеру телефона. Мне ответили. Но в голосе собеседника было столько горя и отчаяния, что я, положив трубку, ни о чем другом думать не могла. Приняла решение выйти на поиск.

До этого инцидента у меня был опыт поиска ребенка. Зимой того же года мы искали мальчика Женю, который загулял и вовремя не вернулся домой. При поисках были допущены ошибки, в частности — правоохранители работали с родителями возле их дома. И Женя, возвращаясь домой, увидел машину с мигалками и испугался подходить ближе. Обошел дом со стороны соседских огородов, где и спрятался. Нашли его только в 03:35 ночи. Тогда в поисках принимали участие большое количество добровольцев. Мы поняли нашу силу и договорились тематические чаты не удалять, чтобы ими пользоваться при необходимости.

Буквально через восемь месяцев чаты пригодились. Пропала Соня. Мы возобновили работу групп. Люди, желающие помочь, стали в них добавляться, и их было так много, что места не хватало. За несколько дней число чатов увеличилось до 10. Начали массовую рассылку ориентировки. Люди активно отзывались на разную помощь: волонтеров бесплатно довозили по городу до места поисков, предприниматели обеспечили нас фонарями и продуктами. Поиски длились круглосуточно 2,5 дня.

Фото: Архив Ольги Гомовой

Я координировала волонтеров, и это было невероятно сложные дни: сотни людей пытались помочь, сотни просто глазели и обсуждали. Нам очень не хватало дисциплины и опыта. Мы просто шарахались друг за другом, проходя одни и те же маршруты. Дежурили на износ. К такой нагрузке я совершенно не была готова и от перенапряжения не могла уснуть. Когда пришло сообщение, что тело девочки найдено, от усталости и эмоций просто упала в обморок.

Но то, что на поиски были привлечены гражданские, это было правильным решением. Ошибки были, но, мы их учли, смогли повысить свою экспертность, наше отношение к людям на 100% изменилось. Именно в те дни сформировались первые списки волонтеров, начался сбиваться костяк старших.

Когда мама опознала тело дочери, найденное во дворе дома, настало время народ успокаивать. Чтобы людей эмоционально разгрузить, мы создали стихийный мемориал. Тогда, действительно, пришли много людей: те, кто искал, те, кто сочувствовал и те, кто пришел поглазеть. На следующий день девочку похоронили. И здесь также понадобилась наша помощь — полиция попросила подежурить на кладбище.

Люди пожимают плечами, когда их спрашиваешь о мотивации

Эта история для многих не прошла бесследно. 24 августа состоялось собрание, на котором были 21 координатор поисковых групп Сони. Всем была выражена благодарность и сделано предложение войти в состав поисково-спасательного отряда. После мозгового штурма назвали «Громом», поскольку новости о пропаже людей для их родственников, друзей звучит, как гром среди ясного неба. И, честно говоря, я не сразу сопоставила, что «Гром» — производное от моей фамилии. Нашу инициативу о создании ПСО поддержало руководство города.

Сегодня представительство ПСО есть во всех крупных городах Приамурья. На начало лета число волонтеров превышает 3 700. Есть люди актива, которые всегда выходят на поиски, есть – пассива, это те, кто, не выходя из дома, или не покидая рабочего места, делают рассылку ориентировок, работают с картами, маршрутами и другое. Большой кластер людей, которые в резерве или до востребования. Женщин значительно больше — примерно 85% из числа волонтеров, мужчин – около 15%. В отряде есть люди с инвалидностью. Их соучастием мы гордимся, конечно.

Фото: https://vk.com/grompoisk

Когда людей спрашиваю о мотивации идти в состав отряда, они чаще всего пожимают плечами. Кто-то отвечает, что не может остаться в стороне. Для кого-то это поиск себя, способ отвлечься от нелюбимой работы, проявить свое сострадание.

Но слишком эмоциональным нужно помнить, что зачастую мы пропавших людей настолько глубоко в свою жизнь пускаем, что они нам могут сниться! И, порой мне кажется, я по глазам могу определить человека, занимающегося поиском людей. Таких впечатлительных мы направляем на получение психологической помощи.

В общем, любой желающий может пополнить ряды добровольцев. Или свободно выйти из его состава. Были случаи дисквалификации. Они обычно связаны с поведением человека: не соблюдал устав, распространял неверные данные о пропавших, хвалился и хайповал, врал, скандалил.

Работаем по правилам и принципам

Мы не частное сыскное агентство. Поэтому все заявления о поисках, которые отрабатываем, поступают к нам после регистрации в правоохранительных органах. И к поискам приступаем мгновенно, как только заявление о пропаже было подано в полицию. А ставятся на паузу, когда в предполагаемом месте пропажи обнаружен труп. Или человек найден, но еще не опрошен. Также свою работу мы прекращаем в случае криминала. Об этом нам дают знать правоохранители.

Волонтеры помогают не в ущерб своим интересам, семье, работе. Поэтому, если правоохранители просят себе на подмогу 6-7 крепких парней, то это не в приказном порядке. Такое поведение может спугнуть настрой наших добровольцев.

Фото: https://vk.com/grompoisk

За семилетний период работы организации, мы обзавелись техническими средствами, которые помогают в поисках: компасы, навигаторы, мощные фонари, оргтехника, компьютеры, радиостанции. Спецтехнику предоставляет МЧС, квадроциклами и другими мобильными средствами передвижения помогают местные жители. При соблюдении правил и требований, мы рады использовать квадрокоптеры, если нам их предоставляют: это существенно ускоряет поиски, позволяет исследовать болотистую местность и не привлекать на поиски по сложному рельефу и на дальние расстояния людей.

Фото: https://vk.com/grompoisk

Обязательно ведем поисковую статистику: где потерялся, возраст, найден-не найден-жив, отмечаем дополнительную информацию по случаю, типа болен деменцией. Это нам нужно для анализа нашей работы и ее корректировки, а также для понимания, какие изменения внести в план профилактики безопасности людей.

Соцсети – это спасенные жизни без выезда на место

В 2022 году за счет профилактики, в нашей статистике был спад по числу пропавших. Тогда нас с лекциями приглашали учебные учреждения. Потом этот материал начали выносить за стены аудитории и публиковать в наших соцсетях. Люди читают, пересылают друг другу, тем самым, повышая уровень проинформированности в вопросе.

Соцсети – это мощный и масштабный инструмент. И практически 85% всех поисков, которые мы получаем, завершаются на стадии информационного процесса. Поэтому мы стараемся наполнить канал подписчиками, делать репосты.

Многие потерявшиеся, как раз из соцсетей узнают, что их разыскивают. Тогда они возвращаются самостоятельно или звонят и говорят, что с ними все хорошо. Благодаря размещенным в соцсетях ориентировкам, мы бережем от выгорания ресурсы волонтеров, которых не нужно привлекать на выезды по каждому случаю.

Для статистики: с начала августа из 20 заявок на поиск в работе остаются две. Остальные потерявшиеся найдены.

Никогда не теряйтесь!

На лекциях по профилактике мы рассказываем, как не стать нашими «клиентами». Например, самая большая и частая ошибка потерявшихся в лесу – поддаться истерике. Когда приходит понимание о том, что заблудился, нужно остаться, ни в коем случае никуда не идти, а начать планировать ночлег. Двухфазная ошибка – это когда пропавший по телефону сообщил родственникам, что потерялся, а те, в свою очередь, начинают спрашивать, как у того дела, какие-то подробности, которые им ничего не дадут, разве что посадят заряд телефона. А он понадобится при связи потерявшегося с волонтерами. Были случаи, когда потерявшийся в ожидании помощи играл на телефоне в игры, также тратя заряд.

Фото: Архив Ольги Громовой

При поиске пропавшего пытаться думать как он – нелогично. Когда человек осознает, что он потерялся, то паникует, пытается найти обратную дорогу и еще дальше уходит в лес.

Ошибка пьяных утопленников – неправильно питание. Если бы они ели жирную колбаску и запивали газировкой, то быстрее бы всплывали. Это, конечно, черный юмор. Но поиски в воде - это затратное по времени и ресурсам мероприятие. И хотелось, чтобы таких случаев было как можно меньше.

Когда обнаруживаем мертвого человека, то у меня эмоций никаких нет — пустота. Разве только что испытываешь отрицание: может это кто-то другой? О завершении поисков родственникам сообщают правоохранители. Мы своих волонтеров, руководителей отрядов от такого бережем.

Фото: https://vk.com/grompoisk

Когда человек найден, то у родственников открывается широкий спектр эмоций. Один из них — многие стараются тебя, волонтера, забыть. И тогда возникает чувство брошенности: ведь на период поисков волонтер впускает пропавшего в свою жизнь. Но, с другой стороны, мы для семьи пропавшего являемся триггером, который связан со страшными вещами. Они нам благодарны, но не хотят встретить в толпе, когда у них дни радости. Я научилась с этими чувствами жить и обучаю этому волонтеров.

А бывают семьи потеряшек, которые с нами на связи долгие годы. Мы к ним ходим в гости с ростовыми куклами и подарками. Некоторые члены семей, которым мы помогли, становятся соотрядниками.

В седьмую годовщину нашего отряда ключевое обращение: оставайтесь с нами, берегите своих родных и близких. И никогда, никогда не теряйтесь.

Возрастная категория материалов: 18+