
Я верю, что после смерти человека остается живое биополе. Его пока нельзя измерить, но оно есть. Назовите это живой душой.

В детстве мне и моим ровесникам повезло гораздо больше, чем теперешним подросткам. Мы имели возможность не только много читать, но и самое ценное - больше общаться со взрослыми, очевидцами событий, которые неотделимы от истории нашей страны.