
Я верю, что после смерти человека остается живое биополе. Его пока нельзя измерить, но оно есть. Назовите это живой душой.

Все дальше в прошлое уходит война, все меньше остается фронтовиков и тех, кто самоотверженно трудился в тылу. Но почти в каждой семье война оставила свой след.