- Сергей Георгиевич, какими были для вас годы работы в оркестре имени Утесова? - Годы плохие, потому что Утесов был очень эгоистичным и жестоким человеком. Ради собственного интереса он запросто ломал чужие судьбы. Слава богу, я вовремя оттуда удрал. Мне были наобещаны золотые горы, я был студентом Гнесинки, а Утесов обещал квартиру, прописку в Москве, сумасшедший оклад, звание. Все что в голову взбрело старику, то и наобещал. А я, двадцатилетний пацан, поверил, ведь сам Утесов обещал. Бросил Гнесинку и уехал в совершенно жуткую поездку по селам Сибири. На несколько месяцев, в самую лютую стужу. Потом случайно в Москве попал на концерт Ленинградского мюзик-холла, мне там все безумно понравилось. От отчаяния попросился, чтобы меня прослушали. И через месяц с семьей я уже ехал в Ленинград, получил квартиру и живу в этом замечательном городе по сей день. - Когда наступил ваш "звездный час", вас стали узнавать на улицах, вы не сходили с экранов телевизоров... - Это все суета, которая меня не интересовала ни-ко-гда! Узнают, не узнают - смешно все это. Кроме досады, это мне ничего не доставляло. Нельзя было спокойно сходить в магазин, спокойно с семьей прогуляться с собачкой. Узнаваемость меня всегда раздражала - это наступление на твою личную свободу. Всем назойливым почитательницам и почитателям я дерзил и посылал всех подальше. Из-за этого прослыл человеком заносчивым и высокомерным. Я очень жестко ограничивал "доступ к телу" и инстинктивно охранял свою свободу. - А если человек искренне хотел выразить свои чувства? - На это есть аплодисменты в зрительном зале. Если тебя не представили, то делать тебе возле меня нечего. - Начиная работать в Ленинградском мюзик-холле, вам приходилось доказывать свою значимость? - Боже сохрани, публика все доказывала за меня. Доказывать нужно было только творчеством. - Кто был вашим кумиром из артистов? Вам на кого-то хотелось быть похожим? - Быть артистом - это у меня заложено генетически, я лет с пяти себя в другом качестве и не представлял. Первый кумир моего детства - "Принцесса цирка" с Георгом Отсом. Мы с ним потом подружились и ездили в совместные концерты. Я всегда смотрел на него, как на Бога. Мы никогда не мерились популярностью ни с кем - ни с Магомаевым, ни с Гуляевым. Мы все были в одной упряжке. Ни Соня Ротару, которая уже тогда болела очень сильно и вынуждена была петь под фонограмму. Ей с 1977 года астма не дает петь вживую. Гвардия артистов была очень большая - Гнатюк, Богатиков, Соловьяненко... Мы все дружили. Кстати, Юра Богатиков мог бы еще жить и жить. Но его затравили на "самостийной" Украине. - Вас тоже травили. Даже сажали в тюрьму. - Тогдашний первый секретарь Ленинградского обкома партии Григорий Романов был очень ревнивым человеком, и нашу дружбу с Людой Сенчиной он не простил. Наши совместные выступления на концертах, поездки в одном купе его приводили в бешенство. Он был влюблен в Люду и у них был некий роман. Поэтому мое появление рядом с ней его приводило в жуткий гнев. Стоило ему только намекнуть, остальное сделали спецслужбы, и меня посадили. - Потом трудно было восстановиться после мест не столь отдаленных? - Нет, это была молодость. А в молодости все легко. Это для меня была еще одна армия от звонка до звонка - и не более. Те же взаимоотношения. Я работал наравне со всеми, меня уважали мои коллеги... Я там был в полном порядке. Все меняется в жизни, Романова вышибли на пенсию, и меня тут же попросили вернуться в Ленинград. - Сергей Георгиевич, вы пережили клиническую смерть. После этого мировоззрение меняется? - Да, конечно. Все сразу становится на свои места. Русский человек устроен так - пахать до потери сознания. Совершенно идиотическая ситуация - жить для того, чтобы работать. И я не был исключением. Вот и допахался до остановки сердца. Слава богу, врачи вытащили с того света. С тех пор я работаю для того, чтобы жить, а не наоборот. Много путешествую. Моя семья себе ни в чем не отказывает. Мы тратим все, что зарабатываем, тратим на театры, на путешествия. Все зависит от пытливости ума. В нашей жизни самое главное - впечатления. И надо торопиться как можно больше хороших эмоций получить. Каждый должен знать: мы все ходим под Богом. "Потом" может и не быть... Все что угодно может с нами случиться. От болезни до падающей сосульки. Надо жить сегодняшним днем. - Многие пережившие клиническую смерть рассказывают про "тот свет", про длинный тоннель... - Я думаю, что это игры разума. Все трубы и полеты описаны неврологами. По мере кислородного голодания мозга развиваются видения. Я когда летал под потолком, видел лысинки на головах докторов, которые возились со мной. Видел завалившиеся батарейки за тумбочкой, которые я накануне никак не мог найти. Почему сверху? Сложно сказать. Не думаю, что это мое астральное тело летало. Нет, это, наверное, геометрия... Мне трудно сказать. - Почему вы не покорили Запад, как сегодня, например, Хворостовский? - Тогда не было таких возможностей. Мы все были привязаны и прибиты гвоздями к СССР, нас по одному не выпускали никогда. На все мои гастроли за границу со мной ездили два "друга"-кагэбэшника. Одни и те же. За счет государства исколесили со мной полмира. Вот ребятам повезло (смеется)! Мы вместе выпивали, ходили в рестораны, что называется балдели. У них была одна задача - чтобы меня никто не увел. Они всегда были со мной. Эти парни знали несколько языков и были очень профессиональны. У меня нет зла на них, я до сих пор с ними общаюсь, они уже убеленные сединами генералы. - Вы сегодня во многом поменяли свой репертуар, поете много романсов. С чем это связано? - С возрастом. Я пою не только романсы, но и оперу. Обожаю классический романс, Чайковского, Рахманинова. Это кладезь мудрости, гуманности - всего того, что дает право человеку называться человеком. В моем возрасте я имею право поделиться этим с людьми, с моей публикой. - Что значит для вас петь для русской аудитории? - Все! Это единственная аудитория, для которой я работаю, и не только в России. Русских людей по миру разбросано очень много. - А москвичи и питерцы сильно отличаются? - Очень. Как "горячие" финские парни от "сдержанных и холодных" итальянцев. Московская публика более раскованна, более благодарная, уверенная в себе. Столица! А Петербург во многом провинция. Несмотря на блистательное прошлое, на колыбель культуры, на серебряный век. Сейчас в Питере глубокий упадок. - Провинция - это плохо? - Почему? Есть здоровая русская провинция. "Золотое кольцо", Зауралье, Сибирь-матушка. Безамбициозное общество, с хорошим языком. Громадное количество интеллигенции. Вот это и есть здоровая русская провинция. А питерская? Потеряла свою столичность. Ни культуры, ни традиций не передалось, остались одни комплексы. Огромное количество приезжих в поисках лучшей доли. Они все дерзкие, завоевывающие посты, но ничего общего с питерской культурой не имеющие. Питерский напиток становится все слабее. Это в публике очень сильно чувствуется. - Сергей Георгиевич, ваша семья - это?.. - Это жена, с которой я тридцать лет вместе. Дочка, двое внуков. С годами приходишь к пониманию, что ничего нет дороже твоей семьи. Все остальное - это чужое дело. - Вы бывали в наших краях? - Я прошел весь БАМ. О том времени у меня остались замечательные воспоминания. Помню настоящий порыв крепких, мужественных, замечательных людей. Мы делили с ними и палатки, и комаров. Бамовские поезда и фестивали - это будет помниться всю жизнь. Сейчас мы все по норам, по нишам. А тогда этого не было. - Вы снимались в картине "Небесные ласточки". - Андрей Миронов был немного в стороне от нас, у него была своя компания. А Шура Ширвиндт, Люся Гурченко - это была душа съемок. Люсю мы все называли Сара Марковна. Она очень меня поддерживала и помогла неплохо сыграть. Это было лето, Ялта, домашнее вино. Разве это забудешь?! А Иечка Нинидзе, как она двигалась, как она танцевала! А ее глазищи не забудешь никогда. - Напоследок ваши пожелания амурчанам. - Благовещенск для меня город многовоспоминательный. Я часто там гастролировал. Пограничники - замечательные ребята, у меня столько фотографий сохранилось. Жалко, что я не был у вас лет пятнадцать. Очень хочется к вам попасть, посмотреть, как вы живете. Как ваша основная валюта - юань?.. Если я к вам приеду, то поделюсь своей думой и сердцем, а вы, амурчане, своей улыбкой и теплом. Я очень этого хочу. Жду, жду, когда снова появлюсь у вас... Из досье "АП" Сергей Захаров родился 1 мая 1950 г. на Украине. Окончил музыкальное училище им. Гнесиных (вокальное отделение). Побеждал на международных конкурсах "Золотой Орфей" (Болгария), "Сопот-74". Имел большой успех у зрителей в 70 - 80-е годы. Народный артист России (1996 г.).

Возрастная категория материалов: 18+