Приамурье лежит на дне... океана Разговор сразу перешел в несколько иное русло, чем было запланировано. Оба ученых стали объяснять мне, что бородатый геолог в "энцефалитке", гуляющий по тайге с молоточком в поисках месторождений, - это стереотип. - Геология - это меганаука, - убеждает меня Николай Иванович. - В ней огромное количество отдельных дисциплин, предполагающих совершенно разные методы работы. - Сложившееся у большинства людей восприятие геолога как человека, занимающегося исключительно поисками месторождений, не совсем отвечает действительности, - подхватывает Андрей Сорокин. - Безусловно, это важная задача геологии, но далеко не единственная. Вы, например, сможете определить, какой врач самый важный? - Наверное, нет. В геологии ситуация аналогичная. Стратиграфия, петрология, тектоника и другие разделы нашей науки вносят свой вклад в понимание истории геологического развития. Например, на основании палеомагнитных, изотопных данных можно реставрировать этапы раскола и соединения континентов, эволюции древних океанических бассейнов. Вы знаете, что территория Амурской области в свое время была дном океана, даже находилась в южном полушарии? Это безумно интересно, но достаточно отвлеченно от практики! С другой стороны, такие познания помогают понять процессы формирования месторождений полезных ископаемых и при необходимости прогнозировать их. Это как две несмешивающиеся жидкости: легко сосуществуют вместе, но всегда раздельны. - А я позволю себе не согласиться, - вмешивается Николай Белозеров. - Я ведь в производстве много лет отработал, а потому уверен: любые теоретические изыскания, какими бы безумными они ни казались, рано или поздно будут востребованы в практике. Видите, мы уже спорим. Не зря говорят: два геолога - три мнения. Не так давно ученые предсказывали: в районе Янкана (Соловьевский рудный район) может быть обнаружено месторождение полиметаллов. Другие спорили, что это невозможно. Долго спорили. Пока наконец геологическая партия не обнаружила эти руды. Кто из нас важнее? Кто сыграл главную роль? Не определить. - Значит, в геологии есть, так сказать, "кабинетники" и "таежники"? - пытаюсь я определить для себя новый стереотип. - И да, и нет, - отвечает Андрей Анатольевич.- С одной стороны, мы, геологи научных учреждений, больше времени проводим в кабинетах, чем наши коллеги из производственных организаций, например ФГУГП "Амургеология". Но экспедиции - неотъемлемая часть нашей профессии вне зависимости от ведомственной принадлежности. По реке - как по судьбе - Геолог - романтическая профессия? - немного провоцируя, спрашиваю своих собеседников. Взрослые люди как-то стесняются этого слова, особенно, в применении к себе. Но оба ученых дружно кивают и совершенно серьезно соглашаются. - Я считаю, что не видеть в нашей профессии романтики - значит обделять себя, - делится своими мыслями Андрей Сорокин. - У каждого геолога навсегда остаются в памяти не только тяжелейшие маршруты, но и красивые пейзажи с заснеженными горными массивами, нетронутой тайгой, бурными реками. Например, на севере области есть такая речка - Бом. Если в ее верховьях бросить бревно, до устья целым не доплывет - его измочалит. Мы с коллегой Игорем Громаковским прошли ее на резиновой лодке. Представьте, узкий каньон с крутыми скальными стенками. Ширина - метров 20. Бешеное течение несет тебя, кидая на стены, приходится пригибать голову, чтобы не стукнуться о скалу, и, не дай бог, рукой оттолкнешься - лодка тут же перевернется. Летишь по реке с круглыми глазами, дикое желание выйти, а некуда... Вот она - река, и ты в ее руках! Но даже если сам сможешь вылезти, то лодку (и все запасы) унесет вниз. Кроме того, утопишь служебный карабин - неприятностей не оберешься, хоть в партизаны уходи... Вот и несешься, как по судьбе. Удивительно, но там не было страшно, просто бояться некогда. Страх пришел уже потом... - Я, наверное, один из первых, кто смог пройти Бом, - подхватывает Николай Иванович. - Андрей проходил его по большой воде, а мы, наоборот, по малой. Шли на двух резиновых лодках. Мы на первой прошли определенный участок и ждем товарищей. Вдруг вижу - по воде плывет ведро со спичками. Ну, думаю, перевернулась вторая лодка, иду на выручку. Но оказалось, у ребят все в порядке. "Ведро же в вашей лодке было", - удивляются они. Проверяю свою лодку, а у нее дно располосовано словно бритвой. Это сланцевые щетки такое нам устроили. Просто чудо, что не пробило баллон. Вот вам и романтика! - Бывают и забавные истории, - улыбается его коллега, рассматривая фотографии, которыми оба ученых иллюстрировали свой рассказ. - Несколько лет назад на один интересный объект мне удалось привлечь трех весьма известных ученых - директоров институтов геологического профиля Российской Академии наук. Случился казус - на моем "уазике" стартер "полетел", а рукоятку накануне благополучно утопили. Поскольку мы оказались далеко от обжитых мест, исправить неполадку не было никакой возможности. И три ученых мужа в течение недели (!) дружно заводили "уазик" известным всем водителям способом - "с толкача". И делали это безропотно. Не в том смысле, что молча, но без обид и претензий. Ну и хохота было! - В тайге надо быть настороже, - комментирует Николай Белозеров и вспоминает: - В 1976 году стояли мы на Бурее. Я на берегу ставил сеть, вдруг слышу выстрел. Оборачиваюсь - шагах в 20 от меня лежит медведь с перебитой спиной и передними лапами ко мне тянется. Старый уже был, пищу тяжело добывать, вот и решился на человека напасть. Хорошо, товарищ из лагеря заметил и сумел так удачно выстрелить - медведя с одного выстрела остановить трудно. "Это не героизм, это работа такая" Слушаю истории одну за другой. Словно передо мной авантюристы и искатели приключений из зачитанных книг или экстремалы, бегущие за риском от сытой городской жизни. Но ведь мои собеседники - геологи, которые идут в лес, в горы не отдыхать, а работать. Делюсь мыслями вслух. - Конечно, это мы сейчас так рассказываем, - улыбается Николай Иванович. - А в "поле" все по-другому. Например, встаешь утром. Лагерь на высоте 600 метров, а подняться надо на 2600. Если учесть, что у меня боязнь высоты и лезть придется без всякой страховки, то, думаю, мои чувства понятны. И все равно иду. Поднимаюсь наверх - хорошо. Только потом спускаться придется. Ползу вниз с полным рюкзаком и думаю: "Если сейчас спущусь, в жизни больше никуда не полезу". Но наутро - снова то же самое. И главное - никто не заставляет. - Или другой пример, - добавляет Андрей Сорокин. - Чтобы отобрать пробу на определение возраста, надо найти монолитную глыбу и из ее середины выдолбить от 10 до 40 килограммов, в зависимости от типа породы. Иногда на это уходит несколько часов интенсивной работы кувалдой (молоток не подходит). Халтурить нельзя, поскольку неправильно отобранная проба может стать причиной недостоверного результата анализа, и все придется повторять. Далее эту пробу надо дотащить до лагеря или до машины. Хорошо, если четыре-пять километров, а ведь бывает по 15 - 20. Например, парочку таких увесистых проб мы с моим коллегой Константином Вахтоминым вытаскивали из осевой части хребта Джагды три дня. А зачастую приходится это делать в одиночку. Поскользнешься, так тебя твой же груз и покалечит. Ситуация знакомая абсолютному большинству геологов. И это не героизм, и уж тем более не зарабатывание денег. Это работа такая. - Тогда что же такое - быть геологом? - Если в шутку - это диагноз. По какому бы поводу геологи ни собрались, после первой-второй рюмки обязательно начинаются разговоры о работе. Потому что в этой профессии с ее доходами и отношением государства к нашей отрасли остаются только самые увлеченные люди. А к геологам в научных организациях это относится вдвойне, поскольку зарплата в разы ниже, чем в производственной сфере. Для нас научное исследование не средство, не цель, а стиль жизни. Мы живем в этом процессе. Особенно тяжело семьям геологов: отпуск зимой, в огороде нас можно увидеть только изредка. Да и голова целиком занята работой, а не семейными делами. С праздником! У геологов нет каких-то особых традиций в праздновании своего дня. Но праздник они считают своим. Родным, а не навязанным. - У меня есть друг геолог, который из России переехал в Канаду, - добавляет Андрей Анатольевич. - Мы поздравляем друг друга только с двумя праздниками - с Новым годом и Днем геолога. Думаю, нет ни одного моего коллеги, который бы не поднял рюмку за наш день, хотя бы у себя дома. Уверен, этот праздник будет жить еще долго!

Возрастная категория материалов: 18+