Треть из этого числа - ликвидаторы последствий катастрофы, унесшей тысячи человеческих жизней. Виктор Тарусов в 1986 году работал на разрушенном взрывом объекте. Услышав о просьбе встретиться, согласился: - Приезжайте, я все время дома - я инвалид второй группы... До трагедии Виктор Николаевич был электросварщиком на одном из бакинских предприятий. Жену Валентину и двоих ребятишек, Илюшку и Юлечку, видел редко - постоянные командировки не позволяли часто бывать с семьей. В ту злополучную апрельскую ночь Виктор Николаевич был дома: - Я должен был находиться на работе, но на эти дни выпал азербайджанский праздник - Навруз Байрам, и меня отпустили. Среди ночи к нам в дом пришли двое милиционеров и сотрудник местного военкомата. Сказали, что необходимо срочно выехать в Славутич на шестимесячные сборы. Я был специалистом, работающим с трубами высокого давления, газопроводом. Был уверен, что еду строить здания. На утро следующего дня жена Тарусова отправилась в военкомат, чтобы узнать, куда все-таки увезли ее супруга. Сказанное ночью людьми в погонах подтвердили: электросварщика действительно направили на военные сборы в Славутич. Только из первого письма от мужа Валентина узнала, что ее "половинка" - в Чернобыле. Виктор Николаевич писал, что с ним все в порядке (другого-то сообщать и не разрешалось). К тому времени весть об аварии на Чернобыльской АЭС успела облететь весь мир. Маляров, штукатуров и других специалистов-строителей со всего Баку переодели в военную форму, посадили на поезд и отправили в город энергетиков якобы возводить высотки. Страшную тайну сопровождающие открыли, только тогда, когда состав подъезжал к Украине. Пообещали, что домой вернется каждый, как только получит годовую дозу облучения. Тогда же рассказали и об условиях, которые требовались, чтобы внести фамилию того или иного специалиста в список ликвидаторов: отсутствие судимости, наличие семьи, двух детей. 36-летний сварщик Тарусов соответствовал всем требованиям. В Киеве их пересадили в автобусы, на которых вместо номеров были лишь буквенные обозначения. Перевозили ликвидаторов исключительно ночью. За колючую проволоку через специальный пункт пропуска перебирались тоже под покровом темноты. Сейчас Виктор Николаевич вспоминает, что чувствовал себя очень странно, потому что обстановка в Чернобыли была крайне необычная: - Как на другую планету попал. Никто громко не разговаривает, только в полтона. Тишину нарушало чириканье птиц. И вообще все другое. Например, если вода из колонки льется, согласитесь, любой нормальный человек подойдет и перекроет ее. А там - нельзя. Когда в машине едешь, по дороге останавливаться тоже не положено - все вокруг заражено. Трудился Виктор Николаевич вместе со специалистами из Московского института имени Курчатова. Правда, о том, с кем ежедневно плечом к плечу "замаливал чей-то грех", узнал, когда возвращался на родину. - Работа была на скорость - по конвейеру одни сменяли других. Самая короткая операция длилась 32 секунды. За этот срок можно добежать до кабинета с бронированными дверями и начать ее открывать, чтобы в итоге добраться до документации. Дабы открыть дверь полностью, приходилось задействовать за смену около 120 человек. А за сутки на всей станции - 45 тысяч ликвидаторов. Виктор Николаевич не задумывался о собственном здоровье во время опасных работ. Почувствовав частые недомогания, принял их за свою слабость. Он и не подозревал, какому тяжкому испытанию подвергся его организм... - Каждый раз, как только выходил за территорию АЭС, начиналось носовое кровотечение. Все лечение - два укола и совет обращаться в медпункт, если не остановится. Эти месяцы буквально "умывался" кровью ежедневно. Выходных для нас не существовало. Ликвидаторам выдавали спецодежду. "Космонавт перед нами - ерунда", - вспоминает о своей экипировке Виктор Николаевич. - На "пропускниках" приходилось по нескольку раз переодеваться. Одежда не обрабатывалась. Ее собирали и уничтожали, а нам выдавали новую. У меня был синий комбинезон. Человек в такой униформе имел специальный маршрутный лист, по которому мог передвигаться только по правой стороне улицы. Самое страшное, вспоминает Виктор Николаевич, поранить себя во время работы. Если такое случалось, сразу вызывали дозометриста, который измерял уровень радиации на пораженном участке кожи. Если шкала на приборе показывала результат, превышающий норму, раненый участок... вырезался. Порой царапина стоила руки или ноги. На месте аварии этих людей больше никто не видел. По окончании шестичасовой смены ликвидаторов собирали в автобус и отвозили в так называемый отстойник за 17 километров от станции. Спортзал одного из интернатов летом 1986 стал домом для многих приезжих со всего Союза. На работах Виктор Тарусов был занят в течение четырех месяцев вместо положенных шести. За этот срок доза облучения электросварщика из Баку превысила допустимые нормы в семь (!) раз. Но в справке, какая выдавалась всем уезжающим из опасной зоны, значилась цифра, не намного превышающая ту, которая относится к безопасным пределам. За потерянное в Чернобыле здоровье Тарусову заплатили больше двух тысяч рублей - пять окладов электросварщика. Через шесть лет после возвращения из ада у Виктора Николаевича начались головные боли, сильная одышка, стало побаливать сердце. Значительно пострадало и зрение. В итоге ликвидатору-чернобыльцу дали вторую группу инвалидности. В 1993 году семья Тарусовых переехала в Приамурье. Два года жили в общежитии, потом в трехкомнатной квартире. Позднее получили жилищный сертификат на приобретение четырехкомнатной, где сейчас и проживают Виктор Николаевич, Валентина Евгеньевна, ее мама, сын Тарусовых Илья и один из троих внуков. Очередь длиной в полстолетия Прошло уже 18 лет после чернобыльской аварии, а ее отголоски до сих пор ощущают на себе тысячи людей. Жилищная проблема для них - одна из самых острых. Многие семьи по сей день скитаются по чужим углам. По словам председателя Амурского областного Союза "Чернобылец" Мирослава Макарова, в очереди на жилье в Приамурье до 2002 года стояло 52 человека, так или иначе пострадавших вследствие аварии. За этот период жилье получили только десять из них - внеочередники-инвалиды. До 2000 года на территории России действовали федеральные целевые программы (по одной из них успел получить квартиру Виктор Тарусов). В 2001 году действие этих программ закончилось. В 2002-м была принята подпрограмма "Обеспечение жильем участников ликвидации последствий радиационных аварий и катастроф", которая вошла в состав федеральной программы "Жилище" на 2002 - 2010 годы. Амурская очередь вновь удлинилась до полусотни бездомных "чернобыльцев": к ликвидаторам добавились переселившиеся из зараженных зон граждане, подвергшиеся воздействию радиации на Семипалатинском полигоне и на объединении "Маяк", а также ветераны подразделений особого риска. Распределение средств по субъектам Российской Федерации осуществляется в зависимости от количества нуждающихся в улучшении жилищных условий. По мнению Мирослава Павловича, такой подход к решению проблемы не очень обнадеживает: - По программе из федерального бюджета в область ежегодно направляют 320 тысяч рублей. То есть за два года существования подпрограммы 53 очередникам выделено 640 тысяч рублей. Двое приобрели жилье в сельской местности, один - в Благовещенске. Таким образом, последний из очередников получит квартиру через... 50 лет. Единственный плюс во всей этой грустной истории - закон "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации в результате аварии на Чернобыльской АЭС" федеральным бюджетом финансируется на сто процентов. Но некоторые благовещенские предприятия ЖКХ отказываются предоставлять льготы по оплате коммунальных услуг для членов семей ликвидаторов. С наболевшим вопросом "почему?" председатель Союза обивал пороги различных управлений и департаментов. Выяснилось, что федеральные средства в область поступают в полном объеме, но остаются... невостребованными. Выходит, у нас проще отменить льготу, по-своему трактуя закон, чем выплачивать ее. Нет никаких социальных выплат людям, жертвовавшим своим здоровьем во благо остальных, и по месту работы. Многие руководители предприятий, на которых сейчас работают ликвидаторы и переселившиеся с зараженных территорий, просто не знают о том, что все затраты, которые они понесут, предоставив льготы "чернобыльским" работникам, государство возместит. Помнит о скромных героях наших дней только губернатор, который подписал постановление об оказании адресной социальной помощи особо нуждающимся инвалидам и ликвидаторам ко Дню памяти погибших в радиационных авариях и катастрофах. В США существует единственный закон, связанный с возмещением ущерба здоровью, причиненного радиацией. Он начинается следующими словами: "Конгресс Соединенных Штатов признает, что вред данной категории граждан причинен в интересах национальной безопасности Соединенных Штатов..." Интересно, а наши "чернобыльцы" дождутся когда-нибудь такого признания? Кстати В преддверии 17-й годовщины чернобыльской катастрофы министр по атомной энергетике Александр Румянцев высказал мнение о том, что перспектива обрушения саркофага (объекта "Укрытие"), сооруженного над разрушенным четвертым блоком станции, вполне реальна. Сейчас необходимо строить новое укрытие - литой бетонный купол по принципу матрешки. Современные строительные конструкции из тяжелого бетона и технологии позволяют реализовать этот план. И тогда уже не будет страшен никакой обвал крыши ныне существующего саркофага: все произойдет внутри нового купола.

Возрастная категория материалов: 18+