Берите, дескать, углем, а потом его хоть ешьте, хоть продавайте. В те годы "амурская кочегарка" сильно чадила дымом бардака и безвластия. Основная масса рабочих нищала, хотя трудились, как всегда. Геннадий Кокоша подал исковое заявление в Архаринский районный суд о взыскании с разреза "Богучан" своих кровно заработанных денег. И девятого апреля 1999 года суд именем Российской Федерации обязывает угледобывающий разрез "Богучан" выплатить Кокоше одиннадцать тысяч пятьдесят пять рублей. Казалось бы делу конец, коль власть именем России приняла такое решение. Но с той поры прошло более пяти лет - решение суда не исполнено до сих пор! Разрез "Богучан" реорганизовался и теперь является структурным подразделением разреза "Широкий", а это по меркам наших законников едва ли не зарубежная провинция Хэйлунцзян. Надо, мол, в другой суд подавать - в Райчихинский. Геннадий Кокоша не дождался справедливости - тяжело заболел и в июне 2003 года умер. - Когда болел, все надеялся, что хоть на лекарство выплатят, - вспоминает его жена Любовь Елизаровна. После смерти мужа за постылую судебную тяжбу взялась она. Написала заявление в Райчихинск мировому судье. Тот отказал ей в иске: что-то неправильно она написала в основном заявлении. - Меня порой такое отчаяние берет за всю жизнь нашу... У нас в Архаре раньше на весь район были только судья, секретарь и судоисполнитель. И попробуй кто не выполнить решение суда. Сегодня работники суда занимают целое двухэтажное здание бывшего райкома партии, а мировые судьи отдельно сидят. Все при льготах и зарплатах немаленьких, а меня пять лет пинают от кабинета к кабинету. Нет правды на белом свете, - утирает слезы Любовь Елизаровна. Иногда на нее нападает отчаяние, и она по-русски машет рукой, говоря: "Да пошли они все на..." Но нищета заставляет снова идти по бюрократическим кругам. Пенсия у Кокоши 1600 рублей в месяц, поэтому те одиннадцать тысяч кажутся ей большими деньжищами. Уверен, для угольных королей эта сумма смехотворная - так, карманные расходы. В кабаке за ужин можно больше оставить. А бедная вдова пишет слезные письма главному федеральному инспектору по Амурской области, помоги, дескать, главный смотрящий за законами. Пишет в Управление юстиции Российской Федерации по Амурской области. Оттуда ей специалист первой категории (!) отвечает: "В книге регистрации ваш исполнительный документ не зарегистрирован". Главный судебный пристав земли амурской отвечает Любови Елизаровне: "Срок предъявления исполнительного документа, выданного судом общей юрисдикции, - три года со дня вступления суда в законную силу. Восстановление пропущенного срока предъявления исполнительного листа осуществляется судом на основании заявления взыскателя". Дескать, сроки ваши упущены, начинайте все заново. Вот только главный пристав не написал, почему его служба пять лет не исполняет решение суда. Взамен законных денег старенькой женщине шлют горы отписок, изводят дорогонькую белую бумагу, и нет тому конца и края. Отчаявшись Любовь Елизаровна написала главному редактору газеты с ностальгическим названием "Советская Россия", пришлите мне адрес международного Страсбурского суда. Адрес не прислали: видимо, вопрос мелковат, и вдова в международный суд сама писать передумала. - На почтовые марки моей пенсии не хватит. Любовь Елизаровна уже не чает получить индексации на те присужденные одиннадцать тысяч, хотя цены за пять лет ох, как скакнули. Ей бы получить судом присужденное, покойным мужем заработанное. Да и это, видать мечта несбыточная. Не разумеет сытый голодного - как ни крути, не разумеет.