Резкие сезонные колебания температур, продолжительная холодная зима, вечная мерзлота в долине Амура ограничивали возможности земледелия. Трудности усугублялись еще и малой доступностью отдельных районов необжитой громадной территории. А поздняя затяжная весна, характерная для дальневосточного края, приводила к опережающему росту сорняков, которые забивали всходы культурных растений. Крестьянское расселение представляло собой довольно мозаичную в этническом плане картину. В одной деревне можно было встретить уроженцев различных губерний России, Украины и Белоруссии. В то же время целые села могли быть образованы только русскими, украинцами или белорусами. В книге Л. Болховитинова «Колонизация Дальнего Востока», изданной в Москве в 1911 году, отмечается, что при переселении власти совершенно не обращали внимания на этнический состав колонистов: «Мы устраиваем мешанину из всех племен, наречий, состояний. Между тем как условия жизни во многих районах Приамурья требуют особого отбора людей, которые не только должны бороться с природой, но нередко отстаивать свое бытие с оружием в руках против разной бродячей сволочи и диких зверей...» Привычная для переселенцев система хозяйствования не соответствовала природным условиям Дальнего Востока. Потому традиционная земледельческая обрядность вытеснялась из крестьянского фольклора и духовной культуры в целом. В ходе недавних научных фольклорно-диалектологических экспедиций кафедры русской филологии АмГУ в селах Амурской области не зафиксировано ни самих календарно-бытовых земледельческих обрядов, ни текстов поблюдных, масленичных и других песен, связанных с явлениями природы, годовым кругом солнца, земледельческим трудом. В настоящее время колядки, масленичные песни и игры не являются приуроченными к какому-то этапу сельскохозяйственного труда, а имеют только развлекательное значение. Не все районы Амурской области могли жить за счет крестьянского хозяйства. Стали развиваться горное дело, лесная и рыбная промышленность. Потому утрата части прежнего культурного опыта и приобретение элементов нового было неизбежным. Так, общаясь с местными жителями, переселенцы стали использовать одежду из кожи животных, а значит, и новые слова: унты, арамузы, ольчи, дактоны. Занимаясь лесным промыслом, рыболовством, охотой, поселенцы получили возможность зарабатывать деньги. В их обиход стала входить городская одежда и обувь: ботинки, шубы-борчатки, платья, а прежняя, крестьянская, стала постепенно выходить из быта и лексикона. Редко от кого сегодня в селе можно услышать названия старинной славянской одежды: зипун, свита, кафтан, шамшура, рукава, андорак, понева, саян, сорока и др. Застройка усадьбы крестьянина - переселенца приобрела «амурский» колорит, функционально связанный с рыболовецким хозяйством, а также с обслуживанием приисков, лесных промыслов. Ушли в прошлое глинобитные украинские и южнорусские мазанки, уступив место деревянным домам, построенным в охряпку и лапу, в ласточкин хвост и чистый угол, с четырехскатными или двускатными крышами. История оставила весьма противоречивые сведения о морально-духовном облике прибывавших в Приамурье крестьян. Так, многие отмечали, что на Дальний Восток «искусственно продвигался из России далеко не всегда подходящий культурный и энергетический элемент... Разнообразные ссуды, чрезмерно льготные проезды, даровые кормежки и прочие блага привлекали не безземельных, ищущих работу, а заведомо лентяев, развращенных до мозга костей пропойц, бывших и дома дармоедами, а для окраины составляющих тягчайшую обузу... Вместе с трезвыми работниками на окраину устремляется немало пьяной и ленивой дряни, бродячего нищего крестьянства, которое, не будучи в состоянии самостоятельно осесть на землю, окончательно садится на шею казне и за ее счет катается с запада на восток и обратно» (из книги «Колонизация Дальнего Востока»). Подобные явления наблюдал и автор книги «По новым местам. Очерки и путевые заметки. 1901 - 1903 годы» А. Кауфман в своем путешествии по Амуру и Приамурью. Он писал, что на амурской земле не приживались донские казаки, так как им не подходил суровый климат. Возвращенцами являлись могилевцы, минские витебцы: «народ слабый, хилый, все почти больные, у них и силы нет бороться с амурской природой». Приамурье задумывалось как русская земледельческая колония, но «прочно на Амуре... установились одни хохлы», которые «заселяли степные и малолесные районы», староверы и молокане. Действительно, закрепиться в Приамурье могли только живущие крепкой крестьянской общиной сильные, выносливые люди. Оставшимся здесь сохранять свои традиции позволяла общинная жизнь -тысячелетиями сформированные навыки самоуправления и самоорганизации. Община была ответственна за каждого своего члена и самостоятельна во всем, что касалось ее внутренних дел. Хотя, с одной стороны, каждая переселенческая крестьянская семья являлась собственником земли, а с другой - количественный состав членов семьи уменьшался: большие крестьянские семьи распадались, дети отделялись от родителей, коллективная жизнь продолжала быть актуальной. Было принято выходить на работу всем миром для вспашки поля или уборки урожая у больного или вдового, на постройку сгоревшей избы, давать лошадей для обработки поля хозяину, у которого они пали или украдены. Кое-где до сих пор сохраняется такой обычай - строительство всем селом дома для односельчанина. Помочи (или супрядки) и другие виды совместных работ зачастую превращаются в настоящий праздник, сопровождаемый застольем с песнями.

Возрастная категория материалов: 18+