Наташки-«театралки» из Белогорска вовсю «фестивалили» с будущими строителями, а наш тракторист Валентин называл самую забойную из них «Не промахнись, Ассунта!» Директор Башмакова чуть ли не через день заверяла нас, что трудности временны и терпимы, что скоро, совсем скоро все поедут домой. Через месяц улеглись наши помидорные «волнения», и второй библиотечный зашагал по ступеням знаний. Вначале мы жили на улице Шевченко, потом нас перевели в деревянное двухэтажное общежитие по Театральной, бывшее когда-то строительной конторой. В деревянном общежитии была «тройная диктатура». Вероника Мартыновна, пожилая пенсионерка с папиросой в зубах и возгласом «Стой у порога!». Комендантша «декларировала» тоже хорошо. Плюс маленькая, злая и вечно орущая кастелянша. А у нас у всех в кармане ни гроша - одни мечты. «Тройная диктатура» так и правила все два года над студенческой братвой, которая волею жизненных обстоятельств была брошена из сел в большой амурский город. Костя с оркестрового отделения звал меня Канареечкой, а вечерами в общежитии стройный Саша Соболев бренчал на гитаре одно и то же: «Никому я вам ее не покажу. Это девушка моей мечты!» Я называла его любимцем публики и женщин. Так мы и жили: пакеты молока или кефира, кипятильник, суп гороховый, ведро чая. Не забывали, разумеется, про занятия. Разные были у нас преподаватели - кто с вечной папиросой в зубах, а кто с золотыми украшениями. Одни умные, властные, капризные: они никогда не снисходили до нас, «сермяжных». Другие, напротив, были романтичны и даже обидчивы, относились к нам как к своим детям. Вскоре разбитную «Ассунту» исключили, «соратницы» последовали за ней. Тихо бежал Амур, летели багряные кленовые листья над городом Благой вести, потихоньку подкралась зима. Рыжеволосая Татьяна Синелап успела познакомиться с речником Вовой Ляминым, а ее землячка из Пояркова Клава Голубятникова, распустив, как русалка, волосы, охмурила своего избранника. И понеслось: невесты и женихи, пересуды и рыдания, утюги с брюками и бигуди... Потом пришла пора расставаний. Летом 1975-го мы с Театральной разъехались навсегда. Уставшие от друг друга, от условностей. На выпускной пошла только элита. «Сермяжные» - бастовали. Настало время становиться на трудовую вахту, где платят 97 рублей. И хотя каждый съезд партии встречали трудовыми рапортами, повышать зарплату культпросветработникам родное государство не думало.

Возрастная категория материалов: 18+