Его друг Жан Бланков написал, что Алексеевский - его прадядя, и дал краткую информацию о нем. Он также сообщил, что судьба других его родственников, остававшихся в Благовещенске до революции 1917 года, ему неизвестна, просил помочь установить связи с нашим краеведческим музеем. Благовещенский голова и заключенный Александр Николаевич Алексеевский в 1903 году после окончания Петербургской духовной академии был направлен на работу в Благовещенск, где преподавал в духовной семинарии. Здесь он вел активную политическую деятельность, являясь по убеждениям правым эсером. За критику существующих порядков был арестован и заключен в благовещенскую тюрьму, из которой бежал в 1907 г. В течение следующих десяти лет жил в Париже. В июне 1917-го Алексеевский вернулся в Благовещенск, где вновь окунулся в бурную политическую жизнь: стал городским головой, депутатом Учредительного собрания. После установления советской власти был вновь арестован. 18 сентября 1918 года с приходом японских интервентов возглавил временное Амурское правительство, затем, после сложения полномочий правительства (в ноябре 1918- го) стал во главе областной земской управы. В 1919-м из-за критических выступлений в адрес власти Колчака был выслан за пределы области. После очередного ареста, на сей раз в Иркутске, содержался в местной тюрьме. В связи с огромной популярностью А. Алексеевского среди амурского населения, особенно казачества, власти были вынуждены освободить его из заключения в декабре 1919 года. После ареста адмирала Колчака Алексеевский являлся членом чрезвычайной следственной комиссии по его делу. Ничего более о необычной судьбе этого человека историкам не было известно. Антисоветчик и патриот Переписка, завязавшаяся между сотрудниками Амурского областного музея и профессором Брюссельского университета академиком Жаном Бланковым, пролила свет на дальнейшую судьбу Александра Николаевича. Из писем стало известно, что с начала 20-х годов прошлого столетия наш земляк скромно жил в Париже с семьей, работал во французских административных органах. Жизнь его трагически оборвалась в 1957 г. Из письма Ж. Бланкова: «Алексеевский жил в Париже, а мы в Бельгии, я был для него мальчиком-молокососом - на 53 года моложе! Я его видел раз десять, не больше, но знаю, что он не любил говорить о своей жизни в России и на Востоке, это, очевидно, было больное место. Характер у него был действительно своеобразным... А. Н. был долго очень антисоветски настроен, но как убежденный патриот в 1942 г. пересмотрел все свои взгляды и следил со страстью за событиями в СССР, особенно за советско-китайскими отношениями. Из всех своих родственников он предпочитал именно меня, потому что только я стал специалистом по истории русской культуры». Благодаря Жану Бланкову наш музей стал обладателем подлинных и копийных фотографий Алексеевского. Часть фотографий была передана в дар лично Бланковым во время его приезда на международную конференцию, проведенную музеем в октябре 2002 г. Бельгиец сохранил девять писем Алексеевского, адресованных ему в студенческие годы, когда он стал заниматься историей России и русской культурой. Копии писем г-н Бланков передал в музей вместе с последней почтовой карточкой и автографами Алексеевского. Письма на французском языке раскрывают новую грань неординарной личности. Перед нами - человек энциклопедических знаний, глубокой эрудиции, исключительного трудолюбия, быстрого и живого ума. Особое место в переписке занимает тема книг: «Поздравляю тебя с приобретением русских книг. Ты приобрел весьма нужное, особенно это издание академии об ударении в русском языке. Я тоже продолжаю покупать книги. Так, в последнее время я не смог устоять перед искушением: купил книгу Марко Поло, Обручева «В неизвестные края» (северо-восток Сибири). Алексеевский следил за новинками книгоиздания, использовал любую возможность приобрести книгу на русском языке: «Я постараюсь увидеть книгу «Алмазы Сибири» (в следующем письме сообщит, что нашел книгу в «местных русских магазинах». - Авт.). Еще я недавно видел рекламу книги Михайлова «Сибирь: Физико-географический очерк»; «Что касается книг, возьми на заметку книгу Жюля Мош «СССР. Открытые глаза» - произведение, достойное внимания и приобретения»... Навечно с Россией Оторванный от Родины, он до последних дней следил за событиями, происходящими в СССР, доброжелательно и даже с симпатией относясь к успехам страны Советов, особенно после Второй мировой войны: «... Я был очень доволен великолепными достижениями русских ученых в области ядерных исследований. Конференция Курчатова в Harewille стала сюрпризом и шедевром. С первого отчета, прочитанного мной в газете «Монд», я почувствовал, что англичане прямо-таки задохнулись. ...Я видел кое-что во французских газетах, но лучшее было напечатано в русской газете «Русские новости» в Париже 25 мая. Этот отчет с конференции объясняет, каким образом русским ученым удалось обуздать огромнейшую температуру ядерных реакций». Узнав из газет о разработке алмазных копей в Восточной Сибири, Алексеевский пишет: «Старый собственник золотого рудника сказал мне, что в тайге на берегах притока Амура - Зеи есть вещи получше золота; там есть алмазы, но нет ни специалистов-изыскателей, ни достаточно богатых капиталистов, чтобы рискнуть провести изыскания и добычу. Когда я впервые услышал об этом открытии, я даже спрашивал себя, не могли ли мои смутные сведения быть достаточно интересными, чтобы сообщить о них Советам». Письма Ж. Бланкову написаны А. Алексеевским в возрасте 77 - 78 лет, когда его здоровье начинало угасать. Последним его посланием стала почтовая карточка, датированная 8 августа 1957 года, в которой он сообщает, что его уговорили поехать на отдых в пригород Парижа. Поездке Александра Николаевича не было суждено осуществиться: при переходе через улицу он был сбит мотоциклом.