Они были разными, признается артист областной филармонии и по совместительству наш коллега, журналист «Амурской правды» Александр Бобошко. Но однозначно утверждать, что раньше было все плохо, а сегодня все хорошо или с точностью до наоборот, Александр Семенович не берется — он признается, что прожитая жизнь научила его большей терпимости и меньшей категоричности. В разгар подготовки к концерту состоялась наша беседа. Стаж знакомства позволяет автору быть с интервьюируемым «на ты», эту стилистическую вольность мы решили сохранить в тексте.

— Саша, так какие были времена?

— Непростые. Только на протяжении моей жизни у нас уже дважды страна менялась. Как я написал в одном из стихотворений, «мы, не уезжая, в другой попали мир». Повторю: времена были разные. Были такие, когда меня не печатали, но я был более востребованным. Стоило только объявить людям в 1986 году, что состоится мой авторский концерт — и тут же собрался полный зал. Сейчас я этого даже представить себе не могу. Зато в последние годы я 10 книг выпустил, меня никто не запрещает, не цензурует. Но и новость, что Бобошко дает авторский концерт, — уже не сенсация. Сейчас любая информация доступна — я могу знать, что происходит в Канаде, как сыграли футболисты «Ванкувера» — СМИ, Интернет предоставят любые сведения. В те времена я мечтал Солженицына почитать и думал, что никогда, наверное, его книгу в руках не подержу. Музыкальные записи были под запретом, мы их доставали через разные каналы. А сейчас зайди в любой магазин — все есть: и Солженицын, и «Пинк Флойд». И никому ничего не надо.

— Гражданская позиция, острая социальная направленность стихов и песен — для тебя это по-прежнему важно?

— Всегда выражаю личное мнение — с ним можно и не согласиться, если вам не нравится моя позиция. Когда меня упрекают в излишней политизированности, я отвечаю, что тот, кто уходит от политики, — трус и лицемер. Да и очень уж политизированным свое творчество назвать не могу. Если считать гражданской позицией чувство ответственности за развитие общества и страны — да, за это я считаю себя ответственным. Мне очень больно видеть многое из того, что я вижу ежедневно. Барды работают сегодня с позиций «чистого искусства» — стараются говорить о красивом и приятном. Многие меня отвергают и критикуют. Но позвольте, можно среди вас я хотя бы один буду не такой? Я пишу песни, как говорится, открытым текстом, не требующие дополнительной расшифровки по той причине, что меня долго не публиковали и я мог только выступать. Ведь есть поэзия, которую воспринимают глазами с листа, а есть поэзия звучащая. Иногда хочется написать классические стихи — философичные, с развернутыми образами. Но уже привык писать то, что должно быть исполнено со сцены.

— Когда родился бард Александр Бобошко?

— Первую песню я сочинил в десять лет. Я в то время учился в музыкальной школе и тяготел к написанию собственной музыки. Но это были первые шаги. В 16 лет, как многие, писал стихи. В середине 1980-х побывал на бардовском фестивале и понял: вот она, возможность высказать все, что на душе. Тогда я и попробовал написать первые песни. Самая первая была чисто бардовская — «Надень, дружище, джинсы старые». Впервые со сцены я начал исполнять песни в 1986 году. Но на самом деле первый авторский концерт я провел раньше, на курорте в Железноводске, где отдыхал. Пришел к ответственной за мероприятия, сказал, что могу спеть. Народу там деваться некуда, культмассовику надо галочку поставить, она и согласилась. Музработник дала мне свой баян (в начале карьеры я пел исключительно под баян, которым овладел еще в музыкальной школе). Одну шуточную песню я прямо там сочинил. Тогда же был «сухой закон», и у меня родилась песенка про мужика, которого от завода послали на курорт. А в магазинах водки нет. А без спиртного и курортный роман не вяжется, и вообще весь отдых насмарку. Народ в лежку лежал — ситуация была схвачена точно, отдыхающие ездили куда-то в деревню за сто верст, чтобы домашнего вина купить. Кстати, я эту песню до сих пор пою.

— Это было подражание Высоцкому, который любил петь от лица своих самых разных персонажей?

— Конечно, элемент подражания был. Он, наверное, присутствует в моих песнях и сейчас. Хотя я стараюсь, чтобы его было поменьше. Высоцкий не мог на меня не повлиять: я с 8-го класса пел его песни. У меня даже есть строки, где говорится, что если бы не Высоцкий, я вообще не стал бы поэтом.

— В последнее время в твоем репертуаре появляются лирические песни. Это связано с тем, что сейчас другие времена?

— Лирические песни были у меня всегда. Просто я их не показывал на концертах. Не люблю, когда кто-то лезет в мою личную жизнь и после этих песен начинаются разговоры, сплетни. Часто песня от первого лица, от лица лирического героя, ассоциируется с личностью автора. Поэтому лирические песни я пел лишь тем, для кого они сочинены. Но мои друзья настояли — без лирики концерт многое теряет. Политика, социальные проблемы — дело сегодняшнее. А темы любви, ощущения себя нужным другому человеку — они были всегда. Если собрать отдельно мои лирические песни — это будет, наверное, половина моего творческого багажа.

— Сколько песен ты написал? Я знаю, что у тебя все собрано в тетрадки и папочки, все пронумеровано, поэтому ответ «не считал» не проходит.

— Это точно. При беглом осмотре, думаю, тысячи полторы песен написано, если сюда включить песни по случаю и песни- «поздравиловки», которые я считаю ответвлением своего жанра. Раньше я их серьезно не воспринимал. Но это тоже песни, если судить по гамбургскому счету, «5» за них я бы себе не поставил, но твердую четверку — вполне. Почему не на «5» — у меня нет времени вычищать их и доводить до совершенства, ведь такая песня исполняется один раз. Я стараюсь, чтобы «поздравилка» рассказывала о человеке, была с юмором и обязательно объединяла людей.

— Твои песни, кроме тебя, еще кто-нибудь поет? Или это исключительно твое?

— Поют. Помню, первый раз это было так. Шел какой-то песенный фестиваль на Мухинке. Вечером народ собрался у костра, расслабился. Мы со Светой Борзуновой сидим в сторонке, разговариваем. И вдруг у костра объявляют: песня на стихи Борзуновой. Я сижу, радуюсь за Светлану, а где-то внутри червячок: «Почему-то меня не поют!» И вдруг один парень говорит: «А я спою песню на стихи Бобошко!» Ну тут я тоже воспрянул духом. Правда, этот исполнитель взял только мои стихи, а мелодию к ним придумал свою. С одной стороны, я порадовался. Но потом подошел к нему и попросил, чтобы больше он меня в моем присутствии не пел. Песня была о любви, написана в размере вальса, а он ее кричал под Розенбаума, да при этом еще в каком-то рок-ритме. Я его спросил: «Неужели ты женщине поешь о любви так, будто у тебя под мышкой провод в 2000 вольт?» Сейчас Анатолий Наделяев живет в Германии, и в его репертуаре есть мои песни. Был еще случай интересный. Еду поздно вечером в автобусе, там поющая компания молодежи. Ухо навострил — песня моя. «Снова листья дрожат, птицы к югу спешат — это осень. Я тебя обниму, твои руки возьму — это осень». Была у меня такая лирическая песенка. Они поют и слова перевирают. Я подошел, говорю: не так поете. Взял гитару, спел, ребята были в шоке. Каким образом они мою песню выучили — даже не поинтересовался. Однажды во Владивостоке от барда услышал свою песню, спрашиваю: откуда знаешь? Отвечает: «Да Бабушка какой-то написал из Благовещенска». Вот так меня переиначили, могу псевдоним взять — Саша Бабушка.

— На концерте прозвучат только новые песни?

— Стараюсь каждый год показывать новое, потому что мне это интересно. Хотя это определенный риск — старое воспринимается лучше. Но я знаю, что на мой концерт придет моя публика, которая приходит каждый год. Но, конечно, несколько песен, проверенных временем и пришедшихся мне по сердцу, я обязательно покажу.