Руководитель аппарата оперативного штаба Аркадий Артемьев. Руководитель аппарата оперативного штаба Аркадий Артемьев.

В субъектах Федерации эти задачи возложены на антитеррористические комиссии и оперативные штабы. О том, насколько могут быть уверены в защите от проявлений террора жители Приамурья, речь в интервью с руководителем аппарата оперативного штаба Аркадием Артемьевым.

Всем руководят профессионалы

— Аркадий Васильевич, у нас достаточно силовых структур, курирующих в том числе и вопросы предотвращения терактов. Стоило ли создавать еще Национальный антитеррористический комитет?

— Действительно, у нас очень многие по должности занимаются борьбой с терроризмом, но проблема в том, что раньше они это делали сугубо в рамках своих ведомств: не было ни нормативной базы, ни механизма взаимодействия ведомств между собой. В результате возникали ситуации, когда, например, оперативная информация, способная при всестороннем анализе стать основой предотвращения очередного теракта, не могла выйти за пределы ведомства.

— Американцы со всеми своими ЦРУ и ФБР попали 11 сентября 2001 года в такое же положение: информация была, но не оказалось того участка «государственного мозга», который смог бы ее воспринять и выдать сигнал тревоги.

— Они сделали выводы — создали структуру, занимающуюся исключительно вопросами антитеррористической безопасности.

— Мы пошли по их примеру?

— Не совсем так. В наших условиях создавать еще одну силовую структуру не было необходимости. Вполне достаточно того, что имеется. Надо было выстроить вертикаль — такую систему функционального соподчинения и оперативной мобилизации, которая обеспечивала бы высокую антитеррористическую готовность государства. Эту задачу и выполняет НАК, созданный 10 марта 2006 года Указом Президента России. И буквально уже в первый же год работы это дало результат: количество террористических актов в России сократилось более чем в два раза.

— У нас и раньше создавались антитеррористические оперативные штабы.

— Да, но они были временные и постфактум. Теперь их сделали постоянными, чтобы нарабатывать практические навыки управления самими оперативными штабами, а также силами и средствами, которые входят в региональную группировку ОШ. У нас ведь всегда изначально как получается? Случись беда, куда бежать и что делать, никто не знает. Сейчас в каждом муниципальном образовании есть человек, отвечающий за проведение, так скажем, первоочередных мероприятий. К ним в подчинение входят и главы местного самоуправления. Сделано все для того, чтобы всю работу в этом направлении организовывали именно профессионалы. Выстроена вертикаль антитеррора на всех уровнях по всей стране.

В Амурской области оперативный штаб в повседневном режиме работает уже третий год. В его состав включены руководители силового блока — органов безопасности, внутренних дел, федеральной службы охраны, МЧС, министерства обороны — и правительства области. Координирует работу штаба начальник областного УФСБ генерал-майор Теслев.

Основная наша задача — не допустить совершения диверсионно-террористических актов. Свою деятельность мы строим исходя из реально складывающейся и прогнозируемой обстановки в регионе.

— Судя по сообщениям СМИ, основные террористические угрозы в России связаны с деятельностью бандформирований и законспирированных религиозно-экстремистских структур в Северо-Кавказском регионе. У нас все спокойно?

— Относительно. Но быть готовыми мы должны ко всему. Поэтому ежегодно проводим по два тактико-специальных учения и два — командно-штабных. Всего в 2008-м в рамках проверки антитеррористической защищенности критически важных объектов областным оперативным штабом проведены 4 масштабных учения. Плюс 22 оперативных эксперимента на предприятиях транспорта, энергетики, жизнеобеспечения, а также избирательных участках, в том числе с использованием «учебных террористов» и закладкой муляжей взрывных устройств.

В режиме полной секретности

— Судя по тому, как у нас проверяют питание в детсадах и работу таможни (там заранее уже знают, что грянет комиссия и надо подготовиться), возникают сомнения по поводу внезапности любых проверок. Можно ли быть уверенным, что выводы о защищенности объектов и работников от посяганий террористов объективны?

— Об этом говорят результаты: 55 проверок за прошлый год и 47 нарушений. Если бы все было, как вы предполагаете, подготовлено, то мы не выявляли бы столько фактов нарушений и руководители не понесли административной ответственности. Для нас важно проверить бдительность.

— Какие из учений были самыми трудными?

— Пожалуй, на Бурейской ГЭС. Было задействовано очень много сил, в том числе военные, милиция, наши спецподразделения — порядка 300 человек. Трудно было собрать всех и все сделать быстро, с учетом отдаленности и больших расстояний.

Диверсанты, в роли которых выступили сотрудники милиции и спецназа, должны были проникнуть на ГЭС и повредить конкретный объект. Надо было выявить эту группу. Но все оперативники выехали из Благовещенска заранее — на попутках, рейсовых автобусах — и абсолютно инкогнито. Человеческий фактор («Шепни на ушко, кто в диверсантах?») тут не сработает: фамилии держались в секрете. Их не знало даже руководство оперативного штаба.

Наши учения — это реальная проверка того, насколько защищен объект. Не скрою: трудности были — троих диверсантов долго не могли вычислить. Но на объект они не проникли: задачу террористам выполнить не удалось. Было выявлено много административных нарушений, ответственные понесли наказание. Только нарушителей правил дорожного движения во время антитеррористических учений зафиксировано около ста! Согласитесь, для такого поселка, как Талакан, цифра запредельная. Потому что настороже были все, и ГАИ в том числе.

Главное — люди

— К слову, плотину ГЭС из строя никогда не выведешь — она выдержит даже прямое попадание авиабомбы! — продолжил Аркадий Артемьев. — Террористам проще захватить школу или больницу — это будет иметь огромный общественный резонанс. Поэтому сегодня в антитеррористической подготовке основной упор делается на людей.

— И в первую очередь это школы, больницы.

— Естественно. Причем каждые учения имеют свою особенность. Например, на февральских, в областной больнице, мы оттачивали мастерство взрывотехников и слаженной работы специалистов объединенной следственной группы, состоящей из сотрудников УФСБ, УВД и следственного управления СК при прокуратуре РФ по Амурской области. И для нас, и для амурского УВД, где тоже есть современная лаборатория, это был реальный шанс проверить качество работы криминалистов. И они свое дело сделали: по останкам взрывного устройства смогли определить его мощность, какие взрывчатые вещества использовались. А это важно для дальнейшего следствия — можно выявить, где была утечка взрывчатки или оружия.

За три года правоохранительными структурами, входящими в состав оперативного штаба, на территории области изъято около 850 килограммов взрывчатых веществ, свыше 12,5 тонны аммиачной селитры, более тысячи метров детонирующего шнура, 76 единиц огнестрельного оружия, более 700 патронов различного калибра, 14 боевых гранат, 7 противотанковых мин, одно самодельное взрывное устройство.

А итогом всех предпринятых оперативным штабом мер, бесспорно, является тот факт, что террористических актов в Приамурье не допущено.

Возрастная категория материалов: 18+