За мечтами и за запахом тайги

Иван Вольницкий.

А валенки — они кстати

Солнечная Молдавия... Босоногий паренек заворожено смотрит на недосягаемый горизонт, пытаясь представить, что скрывается за ним. Что там, за горизонтом? Кто из нас в детстве не задавался этим вопросом, кто не раскручивал глобус, наугад тыча пальцем в материки, неуверенно вчитываясь в незнакомые названия? Желание заглянуть за призрачную волну с годами волнует меньше, но порой достаточно одной фразы, одного мимоходного слова, чтобы оно, забытое, шевельнулось где-то в самой глубине памяти и радостное выпорхнуло на волю, вновь овладевая мыслями человека.

Прошли годы, и тот паренек, что сидел на прогретом солнцем пригорке и смотрел куда-то вдаль, поверх голов великанов деревьев могучего леса, вырос, окончил школу, стал работать. И кто знает, как сложилась бы его жизнь в дальнейшем, если бы он не услышал по радио заветные слова: «... рельсы упрямо режут тайгу...» И вновь в памяти вспыхнули детские воспоминания, вновь поманили к себе неведомые края. Немного понадобилось времени на сборы, и вот он уже мчится на поезде «за мечтами и за запахом тайги...»

Да, это было время, когда на всю страну грянуло то самое звонкое слово «БАМ», отзываясь эхом в самых далеких уголках Советского Союза. Бурный поток тысяч людей хлынул на великую стройку и растекся по всей Восточной Сибири и Дальнему Востоку.

Декабрь 1976 года встретил парня из Молдавии трескучими морозами, и валенки, подаренные соседом дядей Колей, пришлись очень кстати. Все в этом северном краю было для приезжего ново: и величественные олени на праздниках оленеводов, и покрытые тяжелыми снежными шапками сопки, каких ему не приходилось видеть на родине, и непривычные для слуха названия поселков — Иенгра, Беркакит, Лапри, и, конечно, тот самый запах тайги...

Второй километр направления Беркакит — Угольная стал для него той отправной точкой, на которой он начал строить свой первый мост. Седьмой километр, девятый километр, тринадцатый, 395-й, 396-й... Безликая вереница чисел пролегла в тайге извилистой лентой трассы, соединяемой мостами, чтобы когда-нибудь открыть путь поездам от Москвы до самого океана. Безлики числа, но за ними тысячи прекрасных лиц, лиц людей, создававших БАМ.

Работа не прекращалась ни на минуту, забирая у бамовцев и дни, и ночи. Нет экскаватора — ничего! — вход идут лопаты, люди вручную насыпают цемент, щебень, песок. Холодно — терпи! — а руки прилипают к металлу при 45-градусном морозе... Жить в вагончиках — да что уж там! — в тесноте, да не в обиде.

Умея хорошо работать, эти люди умели и хорошо отдыхать. И уж тут ничто не могло им помешать! Лишь только земля сбрасывала тяжелую снежную перину и покрывалась мягким зеленым ковром, все поляны заполнялись футболистами, волейболистами, теннисистами. Любителям пикников вообще повезло: лес-то рядом! И нужно совсем немного: костер, немудреная закуска, гитара и, конечно, веселая компания. Энергии хватало еще и на то, чтобы вечером отплясывать на танцплощадке. А поддержать боевой дух бамовцев приезжали популярные вокально-инструментальные ансамбли «Самоцветы», «Контемпорану», «Песняры»...

...Словно облетевшие осенние листья, рассыпался передо мной ворох чуть тронутых желтизной фотографий. Вглядываясь в потускневшие глянцевые изображения, начинаешь погружаться в мир прошлых событий, и черно-белые снимки расцветают в воображении, окрашиваясь в яркие цвета.

Огромные клешни путеукладчика цепко схватили изогнувшееся рельсовое звено, неспешно опуская тяжелую ношу на каменистую насыпь. Последнее, «золотое», звено срослось с предыдущим. А вот по новеньким сверкающим рельсам потянулся зеленой гусеницей первый поезд, крышу и бока которого облепили люди с перекинутыми через плечо лентами: «Победителю соцсоревнования за последнее звено».

«Трудовой подарок» стоил победителям неимоверных физических и моральных усилий. Что же чувствовали эти люди, первые пассажиры поезда, теснившиеся на его боковой платформе? Радость? Гордость? Пожалуй, самое сильное чувство, которое овладело ими в эти минуты, — сознание выполненного долга, которое, как считает мой отец, остается на всю жизнь и действительно дает право называться победителем.

Память об этом событии сохранилась в огромной каменной глыбе. В ней насквозь пробита рельса, а сверху привинчена плита с каменными буквами: «Строителям БАМа, открывшим путь к несметным богатствам Якутии. Октябрь. 1977 г. Ст. Беркакит».

Вошло и в нашу память

2001 год. В открытые из-за летней духоты окна автомобиля вырывается плотный протяжный гул железнодорожного состава, проносящегося от станции Нерюнгри-пассажирская по длинному мосту.

—Девятый километр, — говорит отец.

—Что? — переспрашиваю я.

—Мост так называется — девятый километр, — поясняет он. — Помнится, строил его. А еще на втором километре, что возле речки, тоже строил. И к строительству путепровода рядом с пищекомбинатом тоже руку приложил, — он задумывается и опять вспоминает какие-то километры-цифры, навек врезавшиеся в память.

Мост как мост — железобетонная конструкция из пролетов и опор, ничего особенного. Для меня. Но не для него. Для отца, как, наверное, для всех, кто строил БАМ, мост — это как книга для писателя, картина для художника. Это его детище, его творение, которое до сих пор служит, и всегда будет служить напоминанием о его труде. Мне тоже хочется построить в жизни свой мост. А вам?

Возрастная категория материалов: 18+