Непутевый

Жить без проблем можно только в одиночестве.

По моде адидасовых времен

Час пик, автобус оказался переполнен, но он мгновенно выделился на фоне общей, сжатой со всех сторон и порядком перемешанной человеческой массы. То ли Димон, то ли Санек… А может, Колян? Я даже имени его не помню… А может, не знаю? 

Есть такая порода безымянных людей, которые нигде не затеряются. И было бы, за что взгляду зацепиться, а то — старая дешевая китайская кожанка «адидасовых» времен, невообразимого фасона «шанхайки», брюки с тупыми стрелками да черная полиэтиленовая авоська в руке. НУ НИЧЕГО ОСОБЕННОГО! Со временем у таких людей остается прежней не только одежда и манеры одеваться, но и выражение глаз, мимика, интонации. Это уникальный тип алкоголиков, что умудряются всю жизнь пить и не спиваться. Вернее, спиваться, но при этом сохранять некое подобие человеческого лица. 

Услуга за счет собеседника

В последний раз мы с этим то ли Саньком, то ли Коляном виделись лет десять назад. Где-то на перекрестке улиц Зейской и Кузнечной. Там круглосуточный павильон стоял, и все местные выпивохи периодически его «подпирали». Бывало, и я грешил по пути с работы. Засовывал голову в окошечко и полушепотом намекал «начислить» стандартную дозу. Получив одноразовый стаканчик паленой водки, просил закрасить содержимое томатным соком и выходил «в люди». Там уже разговоры на уровне «моя, как все бабы-дуры», а «зарплату лучше в шекелях получать. Ну, или в долларах». И тут уже страждущие. Заметив, что стакан твой полон, все в компанию стремятся. Собутыльников. И человечность из этих людей прет невообразимая. Ну, просто братья, а не собутыльники. Лишь бы кто из своего стаканчика отлил на пару глотков.

И этот Санек-Колян вечно дружелюбно-безобидный в самом центре событий, потому как действительно часто смотрит телевизор и разговор под настроение может поддержать. Он уже совсем рядом, убежденно рассказывает, как в очередной раз пытается учиться на хирурга. Может, правда, в эскулапы собрался, потому как терминологией сыплет и пакет с талмудами трясет. И намекает на продолжение банкета. И даже обещает сбегать сам и принести что нужно. Сиюминутно. Естественно, услуга за счет собеседника.

А тут уж в голове у самого веселые качельки, посмотришь на него, подумаешь: «Врет опять» и тут же дашь ему червонец. Хрен с ним — пусть врет и дальше. Он тут же принесет две порции стандартных, опять же с соком. Душевно выпьем. Прямо так, без закуски. Он клянется сразу все вернуть. Но только не сейчас, чуть позже. Утром на работу привычными тропами. Бывало, быстро мимо павильона пробегаешь, а местная компания все та же — такое чувство, что никто и никуда не уходил. И Коля-Саня — два стаканчика в руках. Он сам уже помятый, как собственный пакет с тетрадками. Но все-таки живой. «На лекцию» собрался. И громко говорит об этом очередному «спонсору». 

Сегодня, оглядываясь назад, все это кажется каким-то второстепенным мельтешением. На перекрестке давно уж нет павильона, и завсегдатаи его все канули по подворотням. Забыты лица, имена. И вот на тебе — толпа, автобус и это чудо. До последнего не верил, что заметит и узнает.

Спасибо говорят

— Андрюха, здорово! — ну надо же, так и есть — несется, пробираясь сквозь толпу и неизменно извиняясь перед каждым. Лицом он постарел, почернел, хотя в целом остался все тем же безымянно-ярким собутыльником для всех и вся. И пьян — ну как же по-другому. И даже пакет. Тот самый. Не уж-то?..

— Да вот с работы еду. Охранником тружусь, — без тени сожаления воркует неудавшийся хирург. — Зарплату платят, опять же пенсию дают. Я не так давно покалечился, теперь государство обо мне заботится. Брона помнишь? Вконец спился. Жена его бросила, друзей нет. Перебивается попрошайничеством. А я держусь вот. Дочка старшая АмГУ заканчивает в этом году…

— Так ты еще и женат? И до сих пор? — на мои вопросы оборачивается пол-автобуса. Народ, разглядывая это ЧУДО, явно заинтригован. 

— Да нет, конечно. Один живу, — рушит удивление мой собут… собеседник. — Моя сбежала с бизнесменом. И с дочками встречаться не дает, но я-то все ж отец. Бывает, позвоню на день рождения, поздравлю. Они спасибо говорят… 

— И сколько же их у тебя? — опять немая сцена. Коллективная.

— Три! — гордится Димоно-Саня-Николай. — Да я не в обиде на бывшую. Ушла так ушла. Тем более я человек занятой, дел много. А ей только одно надо — алименты. А где я денег возьму? Сам вон на работу сутки через трое. Ты, кстати, где сейчас? Все там же? (протягивает палец к потолку, одновременно подмигивает).

Хм, о чем это он? На всякий случай провожаю глазами его палец и упираюсь взглядом в потолок автобуса. Вокруг опять немая сцена. Теперь уже внимание на меня…

— Да нет. Все надоело. Ушел в торговлю. И график — неделя через две, — стараюсь врать уверенно, чтобы разочаровать всех сразу.

— Неделя через две? — понимающе протягивает «друг молодости», демонстративно щелкая себя по кадыку. И тут же с гордостью: — А я в запои не ухожу. Но ты смотри, главное в руках себя держи. А то, как Брон, скатишься. У тебя вон волосы уже седые в голове.

Без жен, детей и обязательств

 Я от такой «заботы» впал в растерянность. И тут понял. Даже в те годы, когда еще ларек стоял на перекрестке, он выглядел постарше меня. Но здесь все в точности до наоборот. В его растрепанной темной и свалявшейся шевелюре ни одного седого проблеска.

— Живу, не парюсь, — он тут же мои мысли угадал. — Как доктор говорю: все болезни от нервов. Главное — уметь отключаться от проблем, а лучше не погружаться в них совсем. Нельзя, понимаешь, домой нести всю накопившуюся усталость, раздражительность…

И ведь с ним трудно спорить. Он сторож, холостяк, всегда навеселе. Почти всю жизнь никому и ничего не должен. Его никто не дергает и не тревожит. Инвалидность? Небось по пьяни почки отморозил. Забота о близких — лишь раз в году. Да и какие они ему близкие — пусть даже собственные дочки, но давно чужие. Опять же никто не пилит и не требует с уроками помочь, не отправляет по ночам в аптеку за детским панадолом. Нет ни любви, ни ревности, ни даже сожалений по поводу разрушенной семьи. Живет лишь для себя. Без жен, детей и обязательств.

— Слышь, может, встречу отметим? — с надеждой в голосе произнесло ОНО. Чудо в смысле. Ходячее. Не чудо даже — целое ОТКРОВЕНИЕ. А вдруг он прав, ведь жизнь одна, и тратить ее на кучу проблем — неоправданное удовольствие? Не жизнь, а сплошное мучение.

Я протянул ему горсть мелочи, какие-то найденные по карманам мятые «десятки». Но кулак разжал лишь при условии, что будем выходить на разных остановках. 

— И последнее — с людьми нужно жить в ладу! — прокричал в спину мой нежданный визави, пересыпая из ладони в ладонь потускневшие медяки.

Двери захлопнулись, автобус набрал скорость. Разошлись мы с этим Колей-Саней не сейчас, а много раньше. На том самом перекрестке улиц Зейской — Кузнечной. Где в ржавом и заплеванном павильоне остались Брон и катанка с томатным соком. Еще некоторое время стоял и вдумывался — вот живет себе человек и не парится. И никому вроде бы не мешает. Знай себе — пьет на чужую мелочь. А я вдохнул первых вечерних заморозков, посмотрел на теплые окна своей квартиры и уверенно пошел к подъезду. Меня там ждут. Так и живу. Седею и мучаюсь!

Автор ждет откликов на сайте www.ampravda.ru или по адресу: Благовещенск, ул. Калинина, 126, «Амурская правда», Андрею Анохину.

Возрастная категория материалов: 18+