У Ирины Филипчук настоящий украинский певучий говор, не искоренимый чужбиной и испытаниями.У Ирины Филипчук настоящий украинский певучий говор, не искоренимый чужбиной и испытаниями.

Домашнее рабство

В 41-м ей всего пятнадцать исполнилось. Их небольшое украинское село оказалось оккупированным едва ли не в первые дни войны. Все, что успел сделать старший брат Ирины Ивановны, — взять в руки оружие и уйти на фронт. Дома оставались больная мама и старенький отец.

— Немцы пришли и сразу списки начали составлять на работу в Германию. Меня не спасло даже несовершеннолетие. Загрузили в вагоны, как свиней, и повезли в Дубну на текстильную фабрику. Там ужас какой-то творился. Люди умирали целыми семьями — и молодые и старые. Мы там недолго пробыли и вообще думали, что нас сжигать будут, — делится воспоминаниями бывшая узница. — Но им рабочая сила важнее, поэтому почти сразу в Австрию всех отправили. Привезли в какую-то постройку, народ загнали, раздели, а в самом центре — табурет. На него по очереди становились, немцы шланг в руки — и мощной струей поливают. Все очень страшно и унизительно, так еще после такой помывки надо прямо с табуретки в длину прыгнуть. Это уже отбор по силе и работоспособности.

Пятнадцатилетняя украинская девчонка оказалась в домашнем рабстве у семьи местных фермеров. Глава австрийского подворья на Восточном фронте воевал с русскими, дома его жена с детьми осталась. Украинские батраки помогали по хозяйству. Условия быта — хуже некуда, и жаловаться бесполезно, плен — не курортная зона.

— В пять утра встаешь, бежишь в коровник на дойку, потом целый день там убираешься, кормишь животных либо сено заготавливаешь. Вечером придешь уставшая, с ног валишься, а уснуть не можешь, потому что холодно. Меня в кирпичной пристройке поселили, которая ни разу не топилась, — продолжает рассказывать Ирина Ивановна. — Я кирпич брала, шла к хозяйской печке, там его нагревала и заворачивала в толстую тряпку. С такой грелкой все три года проспала.

Стараться, чтобы жить

Отношение хозяев к прислуге было, мягко говоря, жестким. Любые мысли о вольнодумстве, что называется, пресекались на корню. В этом месте у Ирины Ивановны влажнеют глаза. Пожилая женщина всхлипывает почти как ребенок и утирает лицо уголком своего мягкого уютного платка. Я не настаиваю на подробностях.

— Жить захочешь, так будешь слушаться, — сухо подтверждает она мои догадки.

Она вспоминает, как почти смирилась с положением вечной узницы, но временами вновь обретала надежду на чудесное спасение. Бежать из Австрии было некуда, оставалось лишь ждать. Иногда через поселение гнали на Запад наших военнопленных. Их загоняли на чердак, того дома, где ночевала Ирина Филипчук. Хозяйка разрешала девушке напоить пленных молоком. Но этим «гостеприимство» ограничивалось. Да и откуда ему взяться, тем более что однажды в дом пришла похоронка на главу семейства. Он погиб где-то в боях под Курском.

Забытый отдых

После ночевки советских солдат, больных и измученных, гнали дальше — в концлагеря и фашистские застенки. Этот нескончаемый поток людей свидетельствовал о приближении фронта. Однако освобождению Ирины Ивановны способствовал приход американцев.

— Нас в Венгрию отправили в расположение советских частей. Но домой мы сразу не попали. Командир собрал всех освобожденных девчонок и прямо сказал: «На немцев работали, теперь на нас поработайте», — еще одно воспоминание малолетней узницы. — Пришлось нам в прачечной трудиться. Норма — 60 солдатских сорочек в день, вручную. Несколько месяцев так руки сбивали. Потом День Победы наступил. Все веселятся, танцуют, а я на подоконнике в одиночестве сижу, тихо плачу — домой хочу.

Украина встретила возвратившихся девчат неприветливо и отчужденно. Война не оставила людям шанса на возращение в благополучное прошлое. Уже дома Ирина Ивановна узнала, что мама умерла во время оккупации, брат погиб на фронте.

Дома еще более постаревший отец и недружелюбные родственники. Ее едва не оставили без собственного угла. Всю оставшуюся жизнь эта женщина работала не покладая рук. Привычку отдыхать напрочь отбили в немецком плену.

20 лет назад Ирина Ивановна перебралась в Амурскую область, ближе к детям. Этого времени не хватило, для того чтобы полностью измениться и приспособиться. С виду обычная сельская бабушка, день и ночь хлопочет по хозяйству, копается в огороде. А как заговорит — заслушаешься. Это настоящий украинский певучий говор, не искоренимый чужбиной и пережитыми испытаниями.

Возрастная категория материалов: 18+