«Арлекиновцы» до сих пор хранят афиши, напечатанные 25 лет назад для первого спектакля.«Арлекиновцы» до сих пор хранят афиши, напечатанные 25 лет назад для первого спектакля.

Актрисы неразлейвода 

Место действия — кабинет литературы в новоивановской школе. Здесь обычно и проходят все первые репетиции «Арлекина», на которых распределяют роли и отчитывают текст. Я беседую с двумя учительницами начальных классов: Ольгой Зосимовой и Раисой Толоковой. Они ровесницы — обеим за 40. И так вышло, что по жизни вместе: обе родились в Свободном, ходили в один детский сад, в одну школу, окончили вместе БГПИ и попали по распределению в Новоивановку. В один день вышли замуж за местных парней и почти одновременно пришли в театр.

С них, тогда еще 24-летних, и молодых коллег все и началось. Тогда «Арлекин» был молодежным сатирическим театром. С тех пор эпитет «молодежный» из названия ушел, но молодость никуда не делась. Идея организовать театр пришла в голову завучу Наталье Чан-Ван-Ю. Она заядлый театрал с шестого класса. Когда училась в школе, организовала сначала кукольный театр, а потом драмкружок. Теперь в ее библиотеке водятся труды Станиславского и Попова. В 1987 году ей на глаза попался номер журнала «Юность» с пьесой Леонида Филатова «Сказ про Федота-стрельца». Говорит, примерила роли на коллег, и страсть как захотелось поставить спектакль. Эта страсть, вспыхнув однажды, до сих пор вдохновляет ее актеров на театральные подвиги. 

Реквизит для первого спектакля брали из дома, помогали чем могли друзья. Односельчане до сих пор по первому зову несут в театр одежду, обувь, шкафчики и даже старые холодильники. В январе 1988 года на премьеру в сельский ДК собралась вся деревня. 

Канкан и жареные куры 

Дебютный «Федот-стрелец» в исполнении новоивановского театра отправился гастролировать по району. Спектакль был такой популярный, что спустя несколько лет его повторили. «Мы с этим «Федотом» столько кур жареных переели. Поначалу не догадывались делать бутафорские. И вот едем на гастроли и везем кур, соленые огурцы, ведро вареных яиц — на весь зрительный зал запах манящий стоял. А потом за кулисами доедаем после спектакля — дорога-то дальняя», — вспоминает «сытную» пору худрук. 

Они потом еще много с чем гастролировали, правда, уже без кур, но с другими остросюжетными приключениями. Однажды в Климоуцах на спектакль «Женитьба Бальзаминова» пришло непростительно мало народа — 40 человек. Оказалось, все в полях — сажают картошку. В другой раз со спектаклем «Кощей женится» театр попал на настоящую свадьбу. «Это было в Черниговке. Приезжаем, а на клубе замок висит и записка: «все ушли на свадьбу». Мы насилу разыскали завклубом, она открыла зал, и мы дали представление. В спектакле были четыре кикиморы — в купальниках, коротких юбках и чулках. Когда они танцевали канкан, эта пьяная публика их за ноги со сцены стаскивала», — рассказывают артистки. 

Своя публика 

Репетировать в «Арлекине» начинают с осени. Что ставить — решают коллективно. «Если надо настроение народу поднять, не будешь же трагедию ставить», — поясняет Наталья Чан-Ван-Ю. Хотя в их репертуаре были и трагедии, такие, как «А зори здесь тихие». Ставили и другие военные спектакли, с одним из которых театр ездил к пограничникам — показывал представление прямо в казарме. 

В театре есть традиция — играть в спектакле всей труппой. Поэтому когда в пьесе не хватает ролей, Наталья Сергеевна берется за перо и «дорабатывает» труды классиков. Здесь в большой чести Островский, Гоголь и современные авторы, пишущие про деревню. А вот Чехова ставить не решаются — говорят, слишком сложно. «Люди любят сельские комедии — кто еще покажет тебя со стороны. Да и нам они нравятся — отражают всю действительность», — рассуждает Ольга Зосимова. За четверть века актеры сыграли больше 30 спектаклей. Обычно в год «Арлекин» дает одну премьеру, а значит, всего одно-единственное представление, на которое в зале собирается все село. Кто не успел, тот попадет в театр уже только в следующем году — на другой спектакль. Театральные билеты здесь с прошлого года стоят 50 рублей, до этого были по 30. 

 — Наша публика — особенная. Люди за 25 лет привыкли, любят и ждут наши спектакли. Среди них есть такие, кто за 25 лет ни одного спектакля не пропустил, — делятся артистки. — Бывает, сидят в зале и шепчутся — гадают, кто в какой роли занят. А в других селах народ не приучен к театру. 

Костюмы для «классических» спектаклей уже больше 20 лет на занятиях вместе с ученицами шьет учительница труда. Декорации, которые раньше возили на гастроли отдельным грузовиком, — дело рук директора школы, мужа худрука Владимира Чан-Ван-Ю. В мастерской вместе с учениками он делал и самоходную печку, и инвалидную коляску, и онегинскую скамью, которая, как он сам признался, оказалась самой сложной декорацией за эти годы. «Да он бы сам играл в театре, — говорит про мужа Наталья Сергеевна. — А как? Это меня нет дома и его не будет вдобавок — как корова?» 

Кадровый голод

Коллектив, в котором сейчас 19 человек, начинался с 10. И тогда и сейчас в труппе были почти одни женщины. Им частенько приходилось играть мужские роли. «Хочется Шекспира, но там с костюмами большая работа и мужиков много. Там они бьются и бьются, кровь рекой льется. Столько в деревне не живет мужиков, сколько там умирает», — говорит Наталья Чан-Ван-Ю. 

Сейчас постоянных актеров-мужчин в театре четверо. Еще один регулярно ездит на репетиции аж из Свободного. Он раз в неделю приезжает в Новоивановку проводить урок информатики, а в городе, по словам «арлекиновцев», трудится в тюрьме (Прим. авт. — в Свободном нет колоний, так что это, скорее всего, больница для осужденных, больных туберкулезом). Из Свободного же новоивановцы зовут хореографа для постановки танцев и профессионального фотографа — запечатлеть их премьеры. 

Мужиков тут носят на руках по причине дефицита. Даже таких, которые выпивают, — им на всякий случай готовят дублеров. При постановке очередной пьесы худрук внимательно присматривается к односельчанам — а вдруг кто подойдет на роль. Если такой находится, остается самое сложное — уговорить выйти на сцену. 

— Как-то мне нужен был актер на роль Гоголя. А у него профиль Гоголя, — говорит худрук о своем 70-летнем односельчанине Владимире Скряге. — Пошла я к нему и давай уговаривать. И он как вышел на сцену — теперь за уши не оттянешь, и попробуй роль не дай. Сыграл уже в пяти спектаклях, и пляшет, и на гармошке играет. Только вот памяти нет и слышит плохо, но что делать. 

Вспоминая бывшего зятя, который тоже отметился в театре, Любовь Сергеевна вздыхает — «какой типаж был! Таких нынче нет».

Театр в 1992 году получил звание народного и с тех пор каждые три года его подтверждает. За вдохновением актеры ездят в Благовещенск — на спектакли амурского драмтеатра и в Свободный — на показы «Амурской осени». 

Возрастная категория материалов: 18+