Накануне проверки наш парень принес из школы стандартный бланк расписки. От родителей требовалось лишь поставить свою подпись о согласии либо обозначить запрет на тестирование. Вот такой нехитрый выбор. Согласишься — значит не доверяешь своему ребенку, а не согласишься — видимо, есть что скрывать от общественности. И то и другое стереотипы, но победить их удается не каждому.

Тут же позвонила классный руководитель, попросила не затягивать с размышлениями. Наверное, на тот случай, если кто из школьников вдруг не донесет бланк до дома и не поставит родителей в известность. Школа дала понять — процесс на контроле и выбросить бланк расписки в ведро не получится. Либо да, либо нет — других вариантов не дано. Я думаю, все это закономерно и правильно.

В нашей семье поводов для беспокойства никогда не возникало, но я расписался в официальной бумаге. Однако прежде спросил у самого нашего восьмиклассника. К моему удивлению, он отнесся ко всему совершенно спокойно — надо так надо! Дескать, не мы первые, не мы последние, тем более пусть все знают — нам бояться нечего. Утром так же, как ни в чем не бывало, уложил официальную бумагу с моим автографом в свой дневник и потопал на занятия. Без тени беспокойства, с гордо поднятой головой.

Этот случай имел место пару месяцев назад, но мы вспомнили о нем только недавно. В текучке все просто вылетело из головы. Начали расспрашивать своего подростка — оказывается, спустя пару дней после памятного вечера тестирование было проведено. Пошли не все. Кое-кто из родителей оказался весьма категоричен в суждениях и даже оскорбился предложением наркологов и педагогов. Все же большая часть класса восприняла тестирование с долей здравого оптимизма.

Ни родители, ни дети до сих пор не знают результатов проверки (возможно, за некоторым исключением). Наши личные телефоны тоже молчат, предложений прийти на серьезный разговор не было. Я думаю, это хороший признак, а все остальное говорит о достойной конфиденциальности. Даже если кто-то попался на «баловстве», то в силу возраста и мизерности «стажа» его успеют вернуть в общество, а при таком подходе даже репутация не пострадает.

Скажу честно — в душе что-то зашевелилось. Стыдно, что ли, стало перед ребенком? Сел рядом, спросил его: «Думаешь, мы тебе действительно не доверяем?» Прозвучало, как жалкая попытка оправдаться.

— Да ладно тебе, — рассмеялся отпрыск. — Ты ведь за эти два месяца даже не поинтересовался тестированием.

Он прав — какой смысл переживать, если поводов нет? Но главное — в нем теперь не сомневаются окружающие. Прохождение теста — это как своеобразный знак качества, отметка о физическом и моральном здоровье человека. Часто можно услышать, что вся молодежь сплошь пьяницы и наркоманы. Про нашего сына такого уже не скажут.

Сейчас часто звучат призывы о прекращении принципа добровольности и введении обязательного тестирования для школьников и студентов. Я думаю, лучше внедрить систему некой добровольной сертификации. По желанию самого участника эксперимента ставить в его личном деле отметку: «Участвовал в тестировании на наркотики». Однако ни в коем случае не обозначать результаты. Пусть они останутся скрыты врачебной тайной.

Причем можно спокойно «сертифицировать» даже выявленных малолетних наркоманов. Главное, что они попадают в поле зрения специалистов и получают возможность конфиденциального лечения. Молодость — время ошибок, надо только вовремя их исправить. В то же время дела отказавшихся от проверки останутся нетронутыми, чистыми. Думаю, такой шаг заставит многих родителей пересмотреть взгляды на ответственность за своих детей и за их будущее.