Прописная истина

Жизнь в конюшне

Убогие стены бывшей купеческой конюшни завешены детскими рисунками и картинами. «Я рисую, — рассказывает глава семьи Анатолий Шанин. — Детей этому учу. Играю на гитаре, пишу стихи и песни». Старшие дети — школьники, сын Саша занимается шахматами, дочь Жанна ходит в театральную студию. Алена и Варвара в детском саду сияют, словно маленькие звездочки, — ни одно мероприятие не обходится без их участия. Вот только семилетняя голубоглазая Эля прикована к инвалидной коляске. У девочки ДЦП. О страшном диагнозе родители узнали пять лет назад. С тех пор делают все, чтобы девочку поставить на ноги. Тем более такая перспектива есть.

Отец поддерживает Элю, она улыбается незнакомым людям, тянет ручку к кошке и делает свои маленькие шаги. Один-два… На большее не хватает сил.

— В семь лет научилась немного передвигаться, — поделился Анатолий Шанин. — Но это уже прогресс! В будущем Эля может ходить. У нее вывих обоих тазобедренных суставов. Два раза возили дочь на лечение в Санкт-Петербург. Врачи отмечают положительную динамику. После реабилитационного лечения нам сделают операцию. А сейчас мы должны научить ее уверенно стоять на ножках без поддержки, делать несколько шагов. Если не бороться с этим заболеванием, то ребенок так и будет за шторкой прятаться. А если бороться, то мы дадим ей в жизни свет. Эля получит образование, будет за компьютером работать.

Вот только учиться ходить белокурой девчушке негде. Комнатка, где живут семеро Шаниных, маленькая, вся перегорожена кроватями. Один диван приставлен к стене. Его на день убирают, иначе вообще не пройдешь. Малышка не сможет обойти острые углы. Старшие дети делают уроки за кухонным столом. В доме нечем дышать, пахнет сыростью. Печка коптит, а в комнатенке нет вентиляции, все замуровано.

— Этот дореволюционный барак изначально был построен не для людей, — поясняет Лидия Шанина. — Здесь была купеческая конюшня. Мы утеплили окна, переложили печь, сделали завалинки. Постоянно поднимаем пол. Дом кривой, весь просел, здесь сыро, холодно, тяжелый воздух, от печки зола летит. Вещи быстрее из строя выходят. В день носим воды 90 литров. Когда стираем, то тратим по 500 литров.

Три года назад один ребенок Шаниных не вынес тяжелого воздуха купеческой конюшни. Годовалая Валя умерла от физического истощения.

— В тот момент мы очень плохо жили, денег не было вообще, — вспоминают родители. — Стали давать ребенку более дешевое детское питание. Валя на глазах худела. Мы отправились в больницу, но было уже поздно.

Замкнутый круг

Но даже это убогое жилье семье не принадлежит. За съемный барак они платят в месяц семь тысяч рублей, практически всю пенсию, положенную на ребенка-инвалида. Чтобы протопить конюшню, за зиму уходит два КамАЗа дров. Встать на очередь, чтобы улучшить свои условия, взять земельный участок, вложить материнский капитал и построить дом семья не может. У Лидии Шаниной нет прописки. Все детские пособия оформлены на Анатолия. Он является опекуном детей, сидит дома по уходу за Элей. При таком раскладе работать главе семьи уже нельзя. А Лида, ввиду сложившихся обстоятельств, не может официально трудоустроиться.

— Три года назад мой отец решил продать свою двухкомнатную квартиру в поселке Новый и выделить своим детям доли, — пояснила Лидия Анатольевна. — Я выписалась, но папу обманули, денег не заплатили, и он сам стал бездомным. Нашу квартиру потом несколько раз перепродавали. Сейчас на мой адрес приходят счета за коммунальные услуги. Оказывается, я еще и должна 50 тысяч рублей. С тех пор я пытаюсь прописаться к мужу в поселок Садовый. Дети прописаны там автоматически, а я нет.

— Странные у нас законы, — добавляет Анатолий Шанин. — В законе говорится: место регистрации жены — по месту прописки мужа. Мы все прописаны у моей мамы по адресу: улица Садовая, 26/2. Документы на эту квартиру утеряны. Хозяин другой половины дома, мой отчим, является главным квартиросъемщиком. Он парализован, не разговаривает, поэтому не может подписать доверенность, согласие на прописку. А в паспортном столе в первую очередь требуют эти документы. Без прописки матери мы не можем встать как многодетная семья в очередь на улучшение жилья. За ребенка-инвалида нам положена комната. Но ее мы тоже получить не можем. Мы не можем вступить в областную программу, чтобы получить участок земли, вложить материнский капитал и начать строительство собственного дома. Сегодня Лида не может сесть по уходу за детьми, а я — отправиться на заработки. Получается замкнутый круг. Три года ходим по инстанциям, но нам везде отказывают.

Детей — в приют?

Прописаться в Благовещенске можно. Как рассказала АП директор центра «Доброта» Олеся Зубанова, Шаниным выделялось пять тысяч рублей, чтобы они по объявлению за деньги оформили городскую прописку. Однако частные лица не хотят связываться с многодетной семьей, у которой на руках инвалид. Легче прописывают студентов, одиноких женщин и мужчин. Хотя эта семья положительная, непьющая, работящая. Анатолий Шанин на все руки мастер. Его дети получают необходимый уход и заботу.

— Мы сами озабочены этой проблемой, — переживает Олеся Зубанова. — Прописывать должны органы местного самоуправления. Мы несколько раз обращались в мэрию с просьбой использовать для прописки граждан без права проживания маневренный муниципальный фонд города. Нам пояснили, что такие лица должны прописываться в специальных учреждениях для лиц без определенного места жительства. Раньше мы прописывали людей в социальном центре «Доброта» по улице Рабочая, 95. Но три года назад нам запретили это делать.

Выходит, что Лидия Шанина может спокойно прописаться в поселке Ушумун Магдагачинского района, где находится амурский «Центр-Бомж». Но тогда благовещенской многодетной семье не видать ни улучшенного жилья, ни земельного участка в пригороде областного центра.

Трехлетнее «прописное» хождение Шаниных по инстанциям находится в пухлых пластиковых папках. Куда они только не обращались!

— Собираю документы, трачу последние деньги из семейного бюджета, приношу в земельное управление. Там внимательно выслушают, головой покачают, мол, вы не состоите на учете как многодетная семья. И опять по новой. Бюрократия практически душит нашу семью! Нам вопросы здоровья Эли и других детей надо решать, а не справки и бумажки собирать. Единственное, что нам предлагали: не справляетесь — отдавайте детей в приют, — сокрушается Анатолий.