Теперь они встречаются каждый год за общим столом, обмениваются нехитрыми сувенирами.Теперь они встречаются каждый год за общим столом, обмениваются нехитрыми сувенирами.

Русский мат на пороге

В своей жизни Кандага — человек состоявшийся. Он имеет небольшой бизнес на северном Саланге, много работает, а в минуты отдыха любит делиться историями из своей военной жизни. Еще в юности Кандага стал участником банды — родной Афганистан кипел в котле войны с Советским Союзом. Хулиганистому подростку из Хинжана еще не доверяли участие в крупных боевых операциях, но он приносил пользу в качестве разведчика. Высматривал расположение войск противника, считал колонны, полученные сведения передавал в банду. Однако, по его собственному признанию, руки чесались нажать на спусковой крючок и отправить на тот свет всех неверных.

Однажды война подкинула ему шанс на грани фола. От верной гибели афганского боевика спасла человеческая порядочность врага.

— Когда в кишлак зашли советские солдаты, у меня практически не осталось возможности бежать. Во время зачистки солдаты блокировали все входы и выходы, дотошно проверяли каждый дом, заглядывали в каждый угол. Любой молодой мужчина автоматически попадал в круг подозреваемых, — рассказывает Кандага о событиях разгара советско-афганской вой­ны. — Военные искали боевиков, а значит, могли взять меня, передать в КГБ, дальше — плен и годы тюрьмы, а возможно, и смерть. Шла война, всем приходилось быть жестокими и принципиальными. Когда солдаты вошли к нам, я спрятался на женской половине дома. Мужчинам вход туда категорически запрещен, но у меня не оставалось другого выхода. Дальше ничего не видел — спрятался под одеялом, вокруг женщины. Слышу, распахивается дверь в комнату, тяжелые мужские шаги, пауза. Опять дверь скрипнула, шаги другого человека, шум борьбы и громкий шепот, в котором четко угадывалась русская матерщинная речь. После этого солдаты быстро ушли. Я не верил в собственное спасение, но смог пробраться за окраину села и уйти в горы, к своим.

По словам бывшего боевика, все случившееся для него стало настоящим чудом. Военные стояли от него в двух шагах: стоило им протянуть руку, стянуть одеяло — и жизнь потеряла бы всякую ценность. Она уже висела на волоске.

Ноги под одеялом

О причинах своего чудесного спасения он узнал много позже, уже в наши дни, когда на Саланг прибыла группа россиян. Начались встречи, разговоры. Неожиданно в ходе общения всплыл похожий эпизод. Совпало все, включая время, местоположение и обстоятельства той памятной зачистки. Бывший советский комбат рассказывал Кандаге события почти тридцатилетней давности с точностью до ругательств, прозвучавших на пороге женской половины дома.

— Помимо боевых операций в горах, приходилось проводить зачистки в населенных пунктах. Мы знали, что боевики периодически спускались в селения для отдыха, — рассказывает председатель амурского отделения Союза ветеранов Афганистана и общественной организации «Боевое братство» Валерий Вощевоз. — Бойцы разведвзвода, как обычно, заходили на территорию дома, проверяли помещения, надворные постройки. В один момент вижу, как мой сержант открывает дверь и заходит на женскую половину — по исламским законам этого делать нельзя. Тут очень тонкая грань, которую по законам военного времени нужно переступить, но чисто по‑человечески недопустимо. Афганцы тоже люди, со своими традициями и менталитетом, потерять их уважение гораздо страшнее, чем вступить в открытое противостояние. Даже на войне должны соблюдаться правила. Я ринулся за сержантом, схватил его за шиворот: «Ты что творишь?!» Тут же выругался, вытолкнул его за порог и приказал всем уходить. Вышли из села, отдышались. Вдруг сержант заявляет: «Товарищ майор! А из‑под одеяла мужские ноги торчали, я сам видел». Такой поворот событий менял все дело. Моджахед первым нарушил собственные традиции — значит мы должны были его взять. Однако к тому времени прошло уже минут двадцать. Я понял, что время потеряно и мы его не догоним. Махнул рукой и вскоре забыл обо всем.

Ребенок не враг

Теперь они встречаются каждый год. Много разговаривают за общим столом, обмениваются нехитрыми сувенирами. Совместно благодарят обстоятельства, невольно прикидывают возможное развитие событий.

— В годы войны бытовала практика брать в заложники семьи моджахедов. Мы могли увести всех родных сбежавшего Кандаги, но советские офицеры часто пренебрегали этим правилом. Мы солдаты, а не палачи, с женщинами и детьми не воюем, — категорично рассуждает лидер амурских ветеранов-афганцев. — То же самое мы всегда повторяли своим подчиненным.

Кандага убедился и в этом, причем на собственном примере. Однажды на дороге через перевал Саланг остановился БТР из того самого батальона, которым командовал Валерий Вощевоз. Наш герой вместе с другими местными пацанами стоял рядом, наблюдал, как водитель выбрался из кабины и полез в моторное отделение. Солдат долго копался в двигателе, его автомат лежал тут же на броне. Кандага не придумал ничего лучше, как украсть оружие и смыться. Задумка удалась, однако чувство подростковой гордости не смогло удержать все в тайне. Успев только отдышаться, Кандага вышел в центр села и начал хвастаться перед сверстниками своим первым трофеем. Ребятня, открыв рот, слушала героя дня, а потом резко бросилась врассыпную.

— Чувствую на себе чей‑то взгляд, оборачиваюсь — передо мной тот самый солдат. Взгляд тяжелый, злой. Я понимаю, что он видит перед собой врага, с оружием в руках, который по всем законам войны подлежит уничтожению. Солдат вырывает у меня автомат, а я покрываюсь испариной и прощаюсь с жизнью, — делится Кандага. — Дальше происходит то, чего я ожидал меньше всего. Шурави размахивается, дает мне чувствительный подзатыльник, резко разворачивается, сплевывает от досады себе под ноги и уходит. Несмотря ни на что, этот человек увидел перед собой обычного безрассудного мальчишку, ребенка…

Материал подготовлен при поддержке амурского отделения Союза ветеранов Афганистана и общественной организации «Боевое братство».