Чужая среди своих

Через пару месяцев Вике исполнится восемь лет, и она пойдет в школу. Однако из-за незнания великого и могучего и педагогической запущенности ей светит диагноз «задержка развития».  Перед маленькой воспитанницей Поярковского детского дома поставлена нелегкая задача — научиться говорить по-русски. Жить и мыслить по-нашему она уже научилась.

Маугли из Пояркова

«А ты моя мама? — очень тихо, по-китайски нараспев спрашивает меня Вика и с надеждой добавляет: — А ты за мной приехала?» 

Маленькая девчушка с забавными черными хвостиками, раскосым азиатским разрезом глаз, желтым цветом кожи. Точно живая иллюстрация к рассказу про Маугли, вышедшему из-под пера Киплинга. Человеческий детеныш, трансграничная жертва некогда большой любви.

Она русская наполовину, однако славянская кровь бесследно растворилась в ней, как и ее русская мама, бросившая ребенка на произвол судьбы. Даже по характеру Вика стопроцентная китаянка. В ее тонюсеньком личном деле записано: «Беспокойная, суетливая, пугливая, очень трудолюбивая и ласковая». Из русского приданого: имя, фамилия и свидетельство о рождении, где в графе «отец» стоит прочерк, несколько фотографий из прошлой, такой коротенькой домашней жизни, проведенной в нескольких деревушках Ивановского района, да портретик лысой девочки. Такой восемь месяцев назад она попала в Поярковский детский дом. На тот момент амурскому Маугли исполнилось семь лет. В этом возрасте нормальные дети идут в первый класс, весьма подготовленные к школе.

— Маугли! Мы ее так и называли, — вспоминает воспитатель группы малышей Поярковского детдома Любовь Некрасова. — Девочка из леса, испуганная, драчливая. Ничего не знает, ничего не умеет, ничего не говорит, только по-китайски: «халя-баля». Как мы ни старались, но понять ее не могли. Первое время объяснялись только жестами. Обслужить себя: умыться, расчесаться, почистить зубы, одеться не может. Обычные колготки вызывали такое изумление! До сих пор натягивает их с трудом. Но самое страшное — ребенок ничего не ел, только рис и морковку. Это сейчас мы научились есть борщ ложкой, а котлеты с картошкой — вилкой. Кушаем пончики и блинчики, но компоты до сих пор не признаем, только чай, кисель или какао.

Первые учителя

В семь лет на чужой стороне и среди чужих, незнакомых ей людей Вика Назарова стала учиться жить заново. Ее первыми наставниками были сотрудники детского дома и их воспитанники, для детей не существуют языковые барьеры. Первое слово, которое девочка произнесла отчетливо, было «мама».

— Вика все схватывает на лету, — замечает директор Поярковского детдома Елена Брусник. — Она хорошо обучаема, нас понимает и сама пытается разговаривать на русском. Однако китайская речь нет-нет да и проскочит.  Скорее всего, ребенок не может правильно ставить язык. К сожалению, в нашем учреждении нет логопеда. Хотелось, чтобы с девочкой поговорили люди, знающие китайский язык, для того, чтобы выяснить ее знания и умственные способности. В целом это любознательный и подвижный человечек.

— Вика — моя подруга, — обнимает девочку одногруппница Ксюша. — Мы вместе играем и гуляем. Я учу ее держать ручку и рисовать, помогаю кровать заправлять, одеваться. Она любит рассматривать картинки в книгах, любит рисовать, петь и танцевать.  Смотрите, у нее уже волосики отросли.

Вместе с черными, как смоль, прямыми и густыми азиатскими волосами отросла и Викина привязанность к детскому дому, к садику и русским людям. Амурский Маугли обрусел, почувствовал себя человеком, перестал всего и всех бояться. Высунув язык, воспитанница карандашами выводит на листке бумаги дом со ступеньками, где из трубы валит дымок и рядом стоит улыбающаяся женщина. Это — мама.

Вы чьих будете?

А вот родная мама про Вику не вспоминает. В детском доме ее видели всего один лишь только раз. В канун Нового года.

— Молодая светловолосая очень красивая женщина, — замечают воспитатели младшей группы.  — Вроде не пьяница, чистенькая, ухоженная. Приехала сюда с мужчиной азиатской внешности: китаец или кореец. Привезла подарки. Вика, как ее увидела, так закричала по-китайски. Мама удивилась, мол, ты еще помнишь родной язык. Уезжая, Елена Назарова обещала нам, что как устроится, так заберет дочку. У нее сейчас гражданский муж, она у него живет в Благовещенске и работает на китайской овощной базе. Больше мы ее не видели. Да все они такие мамаши-кукушки: приедут, наобещают, разбередят детские раны. А потом исчезают из поля зрения. Но для своих детей даже после двойного, тройного предательства по-прежнему остаются самыми близкими людьми.

В судьбе Вики Назаровой много белых пятен. Родилась в Ивановской ЦРБ в августе 2006 года, а потом вместе с мамой исчезла с амурского горизонта. 3 апреля 2012 года Назаровы прибыли на территорию села Черемхова Ивановского района, где сразу же были поставлены на учет как неблагополучная семья. А через два дня в местные органы опеки поступило заявление от родной тети Вики, проживающей в селе Дмитриевка. Родственница сообщила, что ее сестра Елена Назарова оставила у нее свою дочь и не забирает домой. Малышку забрали в приют, но после профилактической беседы вернули матери.

Второй тревожный сигнал поступил 7 декабря 2012 года, но уже от прабабушки. Пожилая женщина жаловалась, что ее внучка оставила у нее ребенка и исчезла в неизвестном направлении. Воспитанием малышки она не может заниматься из-за критического состояния здоровья. О местонахождении матери ей ничего не известно.

Органы опеки Ивановского района провели обследование жилищных условий: «В течение трех дней Елена Назарова дочь не навещала, оставила ее без средств к существованию и ее жизнью не интересовалась. В доме холодно, нет ни дров, ни продуктов. В оконных рамах нет стекол. Одежда ребенка не по сезону». Этот момент запечатлен на фотографиях в личном деле Вики. Дом, где проживала малышка, больше походит на разрушенный сарай. На кровати под кучей шуб лежит изможденная старуха. Везде убогость, грязь, нищета.

Трансграничная жертва

13 декабря Вика отправилась в приют и в родные пенаты уже не вернулась. 18 апреля 2013 года ее мать лишена родительских прав. В октябре малышка поступила в Поярковский детский дом. В личном деле записан и сотовый телефон ее мамы, Елены Назаровой, а также ее родного дяди, представленного как «военнослужащий». Чтобы хоть немного прояснить китайский след в судьбе девочки, узнать хотя бы фамилию ее отца, чтобы начать поиски, корреспондент АП набрала эти цифры. Увы, но такие номера уже не существуют. Похоже, близкие люди Вики решили начисто перечеркнуть свое прошлое.

О ее отце также ничего не известно. Скорее всего, в 2005—2006 годах он был гастарбайтером. Привлекался на сельхозработы в Ивановском районе, где и познакомился с Еленой.

Педагоги, окружающие Вику, предполагают, что девочка до 6 лет воспитывалась в Китае.  Скорее всего, ее родительница и там не находилась рядом с дочерью. Об этом говорит полное незнание малышкой русского языка. Затем обстоятельства изменились. Возможно, что ее отец женился на местной девушке. Бывшая супруга с ребенком оказались не нужны. Назарову выдворили из КНР или она сама, оставшись без средств к существованию,  вернулась на родину. Быть может, у этой грустной истории есть и другие варианты, которые мы сейчас и пытаемся выяснить.

Поможем Вике Назаровой обрести семью

Вика — гражданка России, но каждый человек должен знать свои этнические корни. Чтобы пролить свет на судьбу ребенка, редакция АП просит родственников девочки, которые проживают в Ивановском районе, и всех, кто знает об истории отношений амурчанки и китайца, обратиться к нам по телефону (4162) 35-13-87 или написать письмо. Мы бы хотели, чтобы откликнулись представители многочисленной китайской диаспоры в Приамурье. Возможно, кто-то из них захочет оформить опекунство над ребенком, и тогда девочка будет знать два родных ей языка. Или хотя бы пообщаются с ней и выяснят подробности ее прежней жизни. Идеальный вариант: если родная мать одумается, восстановит свои права и заберет дочь. Вика уже в сознательном возрасте лишилась самого близкого человека и всегда будет помнить о нем.