Имя на карте: золотая атлантида Приамурья

Этот неприметный поселок, утопающий в таежной зелени, находится всего в 15 километрах от райцентра Селемджинского района. Солнце уже клонится к закату, и Токур встречает нас пустыми улицами и тишиной. Молчат и взявшие поселок в кольцо сопки, таящие в себе, как говорят, почти 700 километров подземных тоннелей. Еще 30 лет назад в них, как и в самом поселке, кипела жизнь — шла добыча рудного золота, на которой трудилась большая часть токурского населения, тогда составлявшего 4—5 тысяч человек.

Библиотекарь поселковой библиотеки Лариса Татаринова вспоминает, как в 1980 году приехала в процветающий поселок.

— Токур тогда шикарно выглядел. Было большое строительство, работали шахта и обогатительная фабрика, бассейн, у прииска был подсобный цех с коровником, свинофермой, теплицами — у нас круглый год продавались свежие овощи, мясо и молоко, — рассказывает она.

В эти золотые для прииска годы в Токур по комсомольским путевкам и просто на заработки съезжались специалисты по горному делу и золотодобыче со всего Союза. Такой же приезжей была в 1978 году и глава поселка Ирина Сергеева.

— Я приехала сюда с Урала, окончив институт по специальности маркшейдер. Помню, поднялась на сопку и подумала: «Куда я попала?! Я хочу домой!». Нам обещали, что здесь есть телевидение, холодильники. Никаких телевизоров нам не светило! Но тогда самовольно уехать было нельзя — пришлось остаться, — рассказывает Ирина Петровна, приехавшая на три года и прожившая в Токуре уже 36 лет.

Слухи о богатстве здешних жителей расходились далеко за пределы Приамурья.

— Когда я учился во Владивостоке, преподаватели спрашивали меня: «Правда, что у горняков в сервантах золотые самородки?» — рассказывает бывший главный энергетик прииска «Селемджинский», а ныне инженер местной локаторной станции Сергей Фролов. — Такого, конечно, не было. Но зарплаты были хорошие. В мое время в штольнях работали около 800 человек. Больше всего — от 400 до 600 рублей — получали проходчики, которые идут по шахтам сразу после взрывников. В то время из райцентра в Благовещенск трижды в день всю неделю летал самолет. И они на выходные летали в Благовещенск — выпить пива. Билет стоил всего 17,5 рубля. В дефиците в то время было пиво, а не самолеты.

Шанхай по‑токурски

То, что Токур — поселок с непростой историей, понимаешь, заглянув в список известных жителей, висящий на стенде в сельсовете и пестрящий диковинными для российского глаза фамилиями: Генус, Глок, Баумгард, Триггер, Коль-Вей-Вин, Сюй-Бод-Чан.

— Прииск начался с того, что в 1939 году геологи открыли на берегу ручья Токур первую золотую жилу. Так что первыми жителями поселка были геологи. А потом был ТокурЛАГ: начиная с 1941 года сюда ссылали немцев, чтобы они не смогли оказать содействие фашистам, а также китайцев. На улице Дражной были бараки, в которых жили настоящие уголовники, — их в робах вывозили работать на шахты, — рассказывает библиотекарь Лариса Татаринова.

По словам главы сельсовета, поначалу в Токуре жили три категории людей: инженеры, ссыльные и те, кто их охранял. В первый год население достигало всего нескольких десятков человек. Но уже в 1941 году здесь числилось 2500 жителей, в 1946‑м — четыре тысячи.

Чистокровную немку в одной из старейших жительниц поселка — 84‑летней Екатерине Баумгард выдает нездешняя неувядающая красота и строгость черт. Ее родителей сослали в эти края из Тамбовского района Приамурья в 1941 году.

— Мы поселились в Токуре в 1945 году. Тогда русских здесь было очень мало. Мама и старшие дети работали на лесозаготовке. Они жили отдельно, в бараках, от которых теперь ничего не осталось. Обращались с ними грубо. Нас, младших детей, тоже сильно обижали в школе, — рассказывает она. — Недалеко от поселка стоял большой барак, там жили ссыльные китайцы — его так и называли Шанхай.

Поначалу немцы женились только между собой, но постепенно немок стали брать в жены китайцы. После распада СССР некоторые токурские немцы уехали в Германию.

После нас хоть потоп

Екатерина Баумгард признается, что не знает, что скрывается за названием поселка, в котором она прожила почти 70 лет. Токур в переводе с эвенкийского — «колено железной печной трубы». Название объясняется, по мнению ученых, тем, что в этом месте река делает изгиб. В эту самую трубу вылетело все токурское благополучие в 90‑х, когда прииск «Селемджинский» развалился, а на его месте как грибы после дождя стали плодиться акционерные общества с разными названиями, но одним и тем же руководством. Первым из них было «Токур-золото».

В то время как вся страна пачками скупала акции «Токур-золота» под бодренькую рекламную песенку, токурцы отлично понимали, что никаких дивидендов ждать не стоит. «К нам в администрацию потом много лет со всей страны шли письма с требованиями — «верните деньги!». Еще в прошлом году получали их. В этом году нет ни одного», — рассказывает глава Ирина Сергеева.

Еще одно из значений названия Токур — кольцо. История поселка закольцевалась в середине 90‑х, когда рудник оказался на грани закрытия и Токур словно отбросило на полвека назад, в те времена, когда в нем жили и работали полуголодные ссыльные и зеки.

— Несколько лет наши мужья работали ради куска хлеба. Зарплату давали продуктами да «прибрежкой» — японскими вещами и одеждой, — вспоминают местные жительницы.

По одной из версий, когда очередное ООО в начале 2000‑х не оплатило счета за электроэнергию, электричество на руднике выключили и в считаные часы грунтовые воды затопили нижние горизонты шахт, уходящих в глубину на 400 метров. По другой версии, рудник таким образом решили законсервировать, потому что добывать золото стало экономически невыгодно. При этом в земле, на которой живут токурцы, по‑прежнему остаются солидные запасы драгметалла. Общий рудный потенциал Токурского месторождения оценивается в 300 тонн, из них за время существования прииска добыли лишь 33,7 тонны.

Так поселок оказался в окружении сопок, изрезанных штольнями, нижние горизонты которых ушли под воду, а верхние заняла вечная мерзлота. «Там такая красота — ледяные сталактиты, огромные снежинки даже летом», — говорят местные. Часть шахт засыпали после того, как там погибли несколько человек, пытавшихся ради металла добраться до брошенных там инструментов.

Никому не нужное богатство

Последние годы тайга наступает на Токур, словно желая растворить поселок в себе и восстановить прежний порядок вещей, царивший здесь до прихода людей. По словам старожилов, от прежнего поселения осталась треть — часть домов разобрали, многие развалились сами.

Главное богатство Токура — люди оказались никому не нужны. Правда, около 10 лет назад на Токурское месторождение пришла компания «Петропавловск», которая начала извлекать золото из уже отработанной породы. «Когда пришел «Петропавловск» в поселок, многие вернулись, и даже детки начали рождаться. До этого были и такие годы, когда у нас не регистрировали ни одного новорожденного», — говорит глава Токура.

Сейчас работу на прииске «заморозили». А жители Токура разделились на тех, кто ждет своего часа, чтобы навсегда покинуть его, и тех, кто решил остаться насовсем. Инженер локаторной станции Сергей Фролов — из последних, которые здесь в меньшинстве. На вопрос, какие у поселка перспективы, он отвечает: «Никаких!», но добавляет, что никуда отсюда не уедет. «У меня есть квартира в Благовещенске, но я люблю Токур, люблю реки и лес», — объясняет он. Но многие придерживаются другого мнения и планируют переезд.

Возрастная категория материалов: 18+