Рабство — привычное мироощущение современного человека. Потому что кредиты есть у всех. Это действительно кабала — выкупать «вольную» приходится годами и десятилетиями. Однако человек слаб, а рабство сродни наркотику. Сначала чувство эйфории и ощущение потребительских сверхспособностей, потом обязательно наступит ломка расплаты. Но это будет потом...

Взаимовыгодный брак

Сейчас расскажу очень банальную историю. Встретил давнего приятеля. Не виделись лет пятнадцать, хоть и живем в соседних кварталах. Он заядлый автомобилист, я — хронический пешеход. Много лет по разные стороны проезжей части. Если и обменяемся дежурным кивком головы, то на случайной «зебре». Обычный знак вежливости, который ни к чему не обязывает. Знаем, что живем в одном городе, и этого достаточно. На этот раз мы оказались в одной весовой категории — он был пешком.

— Привет! 

— Сколько лет!

— Поседел...

— Потолстел...

— А где кольцо? Ты же вроде на Наташке...

— Нет больше Наташки.

— Умерла?

— Хуже. Съехала. 

А вот это уже почти сенсация. Помнится, мой закадычный друг однажды почти перестал здороваться. Дела у него тогда пошли в гору, был повод задрать нос и перестать узнавать близкое окружение. В конце 90-х человеку с деловой хваткой и отсутствием совести не составляло труда открыть бизнес по продаже дешевой водки.  Виталька начинал с ржавого 20-тонного железнодорожного контейнера, в котором пара нанятых цыган бодяжили и катали «паленое» пойло. Товар реализовывался в неприметном торговом киоске на рабочей окраине Благовещенска. Расходился он шустро, не брезговали даже сотрудники правоохранительных органов. Сравнительно низкая цена народ привлекала, а запах ацетона никого не смущал. Тогда много чего продавалось не того качества и не тех сроков годности. Денег у населения было мало и редко, а пить и кушать хотелось всем и постоянно. На остальном не заморачивались.

Деньги у Витальки прижились. Он относительно быстро легализовался, переключившись на продажу бытовой техники. Вот тогда они и поженились. Наталья вышла за него по расчету. Он женился на ней ради престижа. Наталье улыбалась перспектива выбраться из коммунального захолустья, а Виталий искал жену, с которой на людях не стыдно показаться. Она действительно была первой красавицей на районе. Этот брак мог бы стать образцом делового взаимовыгодного сотрудничества. Собственно, он им и стал.

Дай, дай, дай…

— Мне нужен был первоначальный капитал, только ради этого за водку «паленую» взялся. Кредитов тогда шибко не давали... будь они неладны. Каждый крутился как мог. Да что я тебе рассказываю, ты же не с Марса, сам помнишь, — увещевал меня через пару часов захмелевший друг молодости. Сам предложил приземлиться в ближайшем кафе. Он добивал второй графин водки, чем удивлял все больше. Я участвовал только в качестве зрителя с чашкой зеленого чая, а еще жилетки. Это было невероятно, но мой некогда высокомерный товарищ плакался.

«Бывшую» ненавижу, а все равно сердце по ней ноет. Кажется, сейчас зайдет, в ногах сядет.

— Детей не завели, и то ладно. Платил бы сейчас еще и алименты. Я Наташку с головы до ног одел, работать не заставлял. Раз в полгода на курорт летали, причем ни разу маршрут не повторили. Избаловал я ее, запросы начались: то хочу, давай это купим. Пытался объяснить, что нам пока отдельный дом не по карману, да и мебель вполне еще. В ответ только кивания на подруг. Дескать, у них мужья крутые — на «Мерседесах 600» катаются, а она второй месяц в той же дубленке. Боялся, что спутается с кем из «тамошних», в долги полез. Тут еще кредиты начали направо и налево раздавать. Думал, дела неплохо идут, значит, не пропадем, как-нибудь расплатимся. Сначала старался все займы в дело пускать, хотел больше заработать. Потом уже рукой махнул — разбазаривал деньги направо и налево.

Наташка мою самоотверженность ценила, даже левые похождения прощала. Как вспомню — первые дни после новой покупки вся светится. Потом опять нескончаемое «дай, дай, дай». Пытаюсь объяснить, что деньги все в обороте, даже налички сейчас нет. В ответ только: «Ты меня не любишь». Я в банк бегал как в булочную. По три-четыре кредита на себя оформлял. Расплачивался и тут же вновь в кабалу лез. Даже комплекс заработал — если жена не как у друзей выглядит, значит, сам лох. А на лохов — приличные люди свысока смотрят. На себя, естественно, тоже тратил немало. Квадроцикл, машина, катер... Ты не знаешь — зачем мне катер? А чтобы как у других. Я на нем ни разу даже не вышел...

Инвалид на пороге банка

Этот Виталькин монолог напоминал исповедь обреченного и продолжался очень долго. Я так устал мешать ложкой остывший чай, что даже начал клевать носом. Если пересказать вкратце, то финал истории оказался достаточно предсказуем. Однажды он не смог внести обычный ежемесячный платеж. Партнеры по бизнесу подвели, денег вовремя не оказалось, а сумма требовалась приличная. К тому моменту «счастливая» семья уже привыкла жить на широкую ногу и в выборе кредитов особо не мелочилась. Мой юный друг моментально стал одним из самых узнаваемых фигурантов «черного списка». Громоздкая семейная кредитная пирамида рухнула в одночасье. Стоило вывалиться из основания одному «кирпичику», как Виталий сразу стал должен всем.

Для него это было приговором, клеймом на всю оставшуюся жизнь. Бизнес пришлось распродать, а деньги пустить на оплату долгов. Вновь встать на ноги при помощи водки уже не получится — времена не те. Друзей у него, естественно, нет. Разве что собутыльники. Работает экспедитором на торговой базе, получку пропивает, сидя перед телевизором в гордом одиночестве. Накатив рюмку, начинает плакаться старым знакомым.

— Я ведь после ее ухода долго не горевал. Даже обрадовался, что такое ярмо с шеи сбросил. Катер этот дурацкий продал, коттедж двухэтажный в Белгороде Наталье отошел. Сто квадратных метров недвижимости в Новосибирске, машину, трехместный гараж, даже бизнес... все забрали приставы. Хорошо, квартиру не тронули. «Двушка» позорная, стыдно кому сказать. Наташка оставила мне стол, стул да старый кожаный диван. Приду домой вечером, завалюсь на него, телек старый включу и бухаю до отруба. «Бывшую» ненавижу, а все равно сердце по ней ноет. Кажется, вот она сейчас зайдет, в ногах сядет. Утром мимо банка иду и чувствую себя инвалидом.

Принц на темной лошадке

Не буду кривить душой — у меня тоже есть ипотека, но я точно уверен, что второй кредит без жизненной необходимости никогда не возьму. Жилищное кредитование — жизненная необходимость для многих. Но прочее…

Расставались мы быстро, дежурно, без обещаний вновь увидеться. Зачем врать и лицемерить, если между нами действительно мало общего. Дело не в том, что Виталя упал, а я твердо стою на ногах. У нас разные взгляды на жизнь и свободу. Он продолжает мечтать о рабстве и скинутых кандалах, я всеми силами хочу от них избавиться. Перед уходом спросил несостоявшегося олигарха о планах на дальнейшую жизнь. Говорит, пытался начать все заново. Женщину повстречал, скромную, без лишних запросов, с ребенком ее принял. Когда выяснилось, что Виталий в «черном списке», пара рассталась.

— Она так и сказала: «Ты для меня бесперспективный», — вздохнул на прощание Виталий.

С ним трудно не согласиться. Критерием оценки человека становится его способность жить в долг. Не далек тот день, когда на сайтах знакомств начнут появляться актуальные объявления: «Молодая привлекательная особа с хорошим образованием ищет спутника жизни. Рост, вес, возраст, вредные привычки и судимость значения не имеют. Наличие ипотеки и автокредита приветствуется. Фигурантам "черного списка" банков не беспокоиться».

Кредитное рабство превращается в привилегию для избранных. Кредитоспособность стала знаком качества успешного человека. Жизнь в долг — это роскошь, которая по карману не каждому. Рабство не для лохов...

Возрастная категория материалов: 18+