Из вежливых детей вырастают вежливые люди. Фото: Андрей АнохинИз вежливых детей вырастают вежливые люди. Фото: Андрей Анохин

«Кыш-кыш» против селфи

С годами начал понимать одну простую истину — с хамством нельзя бороться. Хамство надо наказывать. Причем делать это без шума и крика, отметая эмоции. Чуть меньше года назад пришлось свою детвору защищать.

Есть у детской областной библиотеки замечательная традиция. С наступлением тепла в зеленой беседке на площади Победы оборудуют открытую детскую экспозицию. Книжки на стеллажах, в качестве дополнительного бонуса возможность порисовать. Приноровились мы туда заглядывать по выходным. Книжки почитаем, потом набор карандашей у дежурного библиотекаря попросим. Она еще лист бумаги даст и раскраску. Пока малышня мусолит карандаши и выводит очередную радугу, можно самому посидеть на лавочке, отдохнуть.

В очередной раз сижу на скамейке, подремываю. Подсаживается молодой человек в непроницаемых солнцезащитных очках. Пришел с девочкой лет четырех — нашей ровесницей. Ребятня тут же заняла один из детских столиков и принялась за рисование. Со временем чувствую — сосед нервничает. Оглядывается по сторонам, жвачку жует, аж скулы хрустят. Тут еще китайцы зачастили. По площади Победы много туристических групп гуляет. Детей увидят, тут же пристраиваются селфи делать. Присядут на корточки рядом, улыбаются, фотографируют сами себя на фоне детворы.

С пеленок учат, что вежливость и доброта плохие попутчики в жизни.

Я к таким вещам отношусь ровно. Какой смысл ребятню прятать, если у всех куча детских фотоальбомов в соцсетях. Да и китайские туристы в большинстве своем народ позитивный. Зато сосед мой окончательно покой потерял. Увидит очередного китайца, тут же подскакивает, бежит к столику, дочку закрывает. Руками жестикулирует — «кыш-кыш» делает, угрозами фонтанирует: «Телефоны ваши сейчас поразбиваю». Китайцы по-русски не понимают, но откровенно теряются, разводят руками, дескать — извините, и медленно удаляются.

Я сначала над соседом в душе посмеивался, а потом понял — он своим поведением не столько китайцам, сколько всем остальным показывает, кто тут хозяин. Типичное поведение дворового авторитета в двенадцатилетнем возрасте. Не старше. В реальности лет 25. Правда, он еще руки смешно в стороны расставляет, словно культурист, у которого «крылья» перекачаны. При этом худой, белая футболка мешком висит. Субтильный юноша с комплексом маленького человека. До поры до времени вся эта суета напрягала, но особо не тревожила.

Перелом в ситуации наступил, когда моя Юлька выскочила из-за столика с воплями: «Папа, эта девочка у нашей Лены рисунок забрала и карандаши не дает». Она у меня всегда за младшую сестру переживает. Девчонка чужая и вправду к себе общий стакан с карандашами придвинула, руками обеими обняла. Смотрит в мою сторону серьезно и внимательно. Ждет реакции. В этом возрасте все дети маленькие провокаторы. Ситуация плевая, одной строгой фразы со стороны родителей, как правило, хватает.

Одним хамом меньше

Оглядываюсь на соседа. Папаша смотрит на дочку и одобрительно улыбается. Будь я помоложе да погорячее тут же затеял бы выяснение отношений. Однако житейский опыт подсказал — он именно этого и ждет. Понимая, что дело принимает паскудный оборот, решил не доставлять удовольствия хамской семейке. Подошел к дежурному библиотекарю, попросил дополнительный стакан с рисовальными принадлежностями. Она еще стопку раскрасок предложила. Молча пересадил своих детей за соседний, пустующий столик, подальше от обидчицы. Столь же демонстративно убрал два лишних стульчика. Мои тут же забыли про все обиды и вновь принялись за дело.

Пару минут в воздухе витала молчаливая растерянность. Папаша вдруг серьезный, оставшийся в одиночестве ребенок шокирован. Его бросили, от него отвернулись. Глаза круглые, рот открыт в немом вопле. Одно дело, когда можно доказывать свою правоту когтями, зубами и девчачьими визгами, а другое — когда тебе даже не предоставят такой возможности. Стоило появиться первым слезам, стало по-человечески ее жалко. За что расплачивается? За самоуверенность собственных родителей. Это ведь я его наказать хотел, а получилось, что оторвался на ребенке. С другой стороны, пусть лучше сейчас «наступит на грабли», поймет, что наглость имеет форму бумеранга. Может, одним хамом меньше вырастет.

За самоуверенность родителей расплачиваются дети.

Как только тихое всхлипывание перешло в громкий рев, горе-папаша подорвался со скамейки, схватил дочку за руку и быстрым шагом направился к выходу. Где-то на горизонте нарисовалась молодая мать. В руках два увесистых пакета с покупками. Она минут пять что-то выясняла у супруга, то и дело, вглядываясь в лицо плачущей дочери. В ста метрах от нашей беседки разворачивалась семейная драма. В финале эмоционального разговора все его участники посмотрели в мою сторону. Глаза молодой женщины искрились от негодования, рот растянулся в злобной гримасе. Я внутренне приготовился к обострению отношений.

До конфликта не дошло. Поняли, что с меня взятки гладки. Вся моя вина только в том, что отказался качать права, отступил и сдался. Не знаю, кто придумал вдалбливать детям в голову, что наглость города берет. Жизнь в постоянном стрессе и борьбе за место под солнцем еще никого счастливым не сделала. Однако с пеленок учат, что доброта плохой попутчик в современной жизни. Добьются потом своего, как говорится, «шагая по трупам», но, кроме одиночества и обиды на окружающих, ничего не получат. Всем остальным будет уже по барабану. Так что вежливость города берет — Крымом доказано.

В эпилоге нашего детского конфликта молодая семья удалилась восвояси. Заплаканный ребенок, женщина с двумя большими пакетами, рядом худенький глава семьи с пустыми руками и смешно расправленными «крыльями». Сразу видно, кто в доме хозяин…

Смешок из толпы идиотов

— Мужчина, вы там долго еще?! — начала вопить за моей спиной девушка с телефоном. Я же едва сделал первый шаг на освободившееся место у кассы. Даже продукты из корзины выложить не успел.

— Вы, конечно, не правы, но я вам уступлю, — с этими словами делаю шаг в сторону, пропуская нетерпеливую девицу вперед. — А мы вас подождем.

Девушка от неожиданности открывает рот, хочет по инерции возмутиться и отшить очередного нахала, который посмел перечить. Не найдя подходящих слов, вдруг тушуется под десятком пристальных взглядов. В какой-то момент начинает чувствовать себя голой и, нервно отбросив тележку с продуктами, устремляется к выходу. По пути засовывает телефон в сумочку, он тут же вываливается на керамический пол. Крышка с батарейкой в одну сторону, трубка в другую. Девушка собирает запчасти, неуклюже переминаясь на длинных тонких каблуках. По «толпе идиотов» прокатывается смешок…