Детский сад для тех, кто решил возвратиться к жизни. Фото: Андрей АнохинДетский сад для тех, кто решил возвратиться к жизни. Фото: Андрей Анохин

 Дети выросли, в лицо не узнаешь 

Часть отпуска решили провести в городе, в котором я вырос. Дети уговорили показать мой детский сад. Сели в трамвай, приехали, пункт назначения нашли кое-как. За четверть века абсолютно перестал ориентироваться в родном городе. Тем более что изменился он сильно. Детский сад нашел только по характерному забору, отпечатавшемуся в памяти.  

Внутри ни намека на детское учреждение. Площадка —  в зарослях кустарника, несколько ухоженных клумб. Качелей нет, деревянного парохода —  тоже. Только крыльцо, на котором я сфотографировался в школьной форме накануне перехода в первый класс. У мамы дома до сих пор эта фотография. Я с букетом —  родители рядом.  

Веранда еще сохранилась. Старая, деревянная, потемневшая от времени. В ней мы прятались от дождя и солнца. На стене какой-то философско-молодежный лозунг «Лучше влюбляться, чем пить и ширяться…» Тут же портрет влюбленных и зачем-то баскетбольный щит. Набор нелепостей и, кажется, несовместимых вещей. Спортивную площадку напоминает меньше всего. Скорее место для сборища неформалов или какая-то секта. Кому помешал детский сад, где теперь его дети? Выросли, стали достойными людьми. Встретишь сейчас —  в лицо не узнаешь.  

Обошли вокруг. Над центральным входом табличка: «Отделение медико-социальной реабилитации». Вон оно что! 35 лет назад это крохотное двухэтажное здание мне казалось сверхсовременным. Особенно нас, малышню, впечатляли высоченные, на весь этаж окна. Не удержался: приподнялся на цыпочки, попытался разглядеть в темноте помещения хоть какие-то признаки жизни.  

В мутном стекле не каждый диагноз разглядишь.

Глаза обреченного человека 

В глубине моей «старшей группы» мелькнула какая-то тень. Появился худой, скрюченный не по годам мужик с голым торсом. Трусы семейные по колено, в крупный яркий цветок. Лицо в морщинах, темное, словно перегоревшее. Глаза настороженные и НЕ ЖИВЫЕ. Пустые глаза, без блеска и малейшего намека на любопытство. Глаза обреченного. 

Наркоман. Диагноз на лице написан. А может, алкоголик с внушительным стажем. Посмотрел на нас, ни единый мускул на лице не дрогнул. Вновь растворился в глубине «старшей группы». Прикинул его возраст. Седины больше, чем у меня, морщин тоже. Героин — не молодильные яблочки.  

Вероятнее всего, мой ровесник. Ирония судьбы — может, в одну группу вместе ходили. Дрались на деревянных палках и были влюблены в одну и ту же Таню Кузакову. Имя этой девчонки почему-то запомнилось отчетливо.  

Теперь он там — в глубине темной комнаты «старшей группы». Я —  по другую сторону высоченных, впечатляющих, во весь этаж окон. Мне до жути интересно, как там внутри. Его, судя по мертвому взгляду, совершенно не беспокоит происходящее «за бортом». Вырос ребенок —  в лицо не узнаешь. 

У меня в судьбе, как у всех, — масса ошибок, роковых стечений обстоятельств и скелетов в шкафу. Вся разница в том, что я не задержался на скользкой дорожке, а он пошел дальше. На каком-то этапе жизни у меня нашелся авторитетный человек, всыпавший ремня. С ним рядом такого человека не оказалось... 

Наркоманы кругом. Помешанные на героине, алкоголе, шопинге и социальных сетях.

Семь кругов ломок 

Возле входных дверей, прямо на улице, в стену вмуровано большое зеркало. Ни пылинки на нем, ни пятнышка. Следит персонал за этим, на первый взгляд нелепым атрибутом возвращения «мертвецов» к нормальной жизни.  

По-моему, здоровская мысль — посмотреть на диагноз, испещренный морщинами, состаренный сединой. Заглянуть в свои собственные глаза и прочитать собственную душу. Понять — чего хочешь от этой жизни и нужно ли переступать этот порог? Потом шагать дальше, через семь кругов ломок, протрезвления и прочего ада. Без оглядки на зрителей за окном. Чтобы на выходе вновь оглянуться и сравнить отражения. Понять разницу и цену потерянным годам, а то и десятилетиям собственной жизни. 

Вышли из ворот детского садика. Сели в трамвай, дети на руках уснули. На следующей остановке входит молодая женщина, поднимает по ступенькам коляску со спящим ребенком. Ни один мужик не поднялся, руку помощи не протянул. Возле самого входа парень молодой, в модных белых солнцезащитных очках. Воркует со своей, пока еще свободной от материнских забот дамой. Скрылся в глубине под непроницаемыми стеклами солнцезащиты. Судя по полному равнодушию, совершенно не волнует происходящее «за бортом». Он уже там. Внутри. Не тревожить!  

Наркоманы кругом. Помешанные на героине, алкоголе, шопинге и социальных сетях. Тонущие в сарказме, зависти, жадности и гордыне. Гибнущие в равнодушии и цинизме. Не понимающие, в какой темной комнате оказались и насколько интересен мир за окном. Избавиться от наркомании просто, достаточно протянуть руку. Было бы зеркало. И чтоб ни пылинки на нем, ни пятнышка. В мутном стекле не каждый диагноз разглядишь.  

Через две остановки женщина с коляской вновь к выходу потянулась. Дочку свою потихоньку переложил в соседнее кресло. Помог молодой матери, поставил коляску на тротуар, вновь вернулся в салон. Какая-то женщина протянула оброненную спящей дочкой панамку. Панамка новая, светлая. Затоптали бы и не заметили. Сказал: «Спасибо!» «Это вам спасибо», — прозвучало в ответ. Есть еще люди снаружи. Здоровые и живые. 

Впрочем, нам всем зеркал не хватает. Ремня хорошего тоже... 

Возрастная категория материалов: 18+