Андрей Плутенко: «Я никому не говорю «не уезжайте» — не имею такого права»

Я ВЕРНУЛСЯ БЕЗ КОЛЕБАНИЙ

— Андрей Долиевич, у вас очень интересная жизненная ситуация — вы были дважды назначены ректором АмГУ. Первый раз в 1999 году, когда вам было 37 лет. И вы, кстати, стали самым молодым ректором в России. Восемь лет на этой должности, потом непростая отставка, отъезд в Москву, работа в Роснано. И спустя пять лет вы вновь назначены ректором АмГУ. Когда вам было сложнее приступать к руководству вузом, первый или второй раз? 

— Второй раз было сложнее. В первом случае все было неожиданно и, можно сказать, спонтанно. Не знаю, что двигало Борисом Алексеевичем Виноградовым (бывший ректор АмГУ — Прим. АП), когда он предложил меня министерству образования, он мне так и не рассказал (смеется). Тогда я не очень понимал, что такое работать ректором. Пусть даже не очень большого и не очень великого университета, но тем не менее. И это совпало со временем относительного благополучия с финансовой точки зрения в нашей стране. Наверное, достаточно сложно было с финансами первые пару лет, когда мы с Александром Николаевичем Синьковым достраивали университетские объекты и строили новые. Потом стало легче: завершили основные стройки, с деньгами стало проще — была возможность планировать и реализовывать свои идеи.

– А что изменилось после второго назначения? 

— Ну, во-первых, я уже другой, более взрослый человек, понимание степени ответственности изменилось. Во-вторых, изменилась ситуация в системе высшего образования. На работу вуза повлияли решения Министерства образования и правительства об оптимизации сети высших учебных заведений, ужесточились требования к вузам, без учета их региональной принадлежности. Ну и с финансовой точки зрения ситуация для нас не такая благоприятная. Сейчас приходится больше думать, как обеспечить текущую жизнь — ресурсы на развитие удается находить с большим трудом.

— Когда вам предложили вернуться в АмГУ, были сомнения? Все-таки Роснано — мощная государственная корпорация, а здесь, в далекой Амурской области — региональный вуз. Тем более, как у нас любят говорить, дважды в одну реку не входят? 

— Нет, нет и нет. Я вообще не большой любитель заниматься самоанализом: меня будущее всегда интересует больше, чем прошлое. Выбора не стояло с того дня, когда я пообещал Олегу Николаевичу Кожемяко вернуться, если он убедит Министерство образования и науки. Работа ректора мне, конечно, нравится больше, она больше соответствует моему характеру. Хотя я очень рад, что поработал в Роснано. Я до этого всю жизнь был в образовании: окончил школу, пришел в Амурский университет и все время провел здесь. Роснано — это не образовательная компания, хотя с одной стороны, она связана с ведущими вузами России, с другой — с наукоемкой, хайтековской промышленностью. Все развитие происходило на моих глазах: я пришел в Роснано в 2008-м одним из первых, а через четыре года нас было уже больше 500 человек. И все это очень интересные люди, заслуженные, известные в стране. Общаться с ними, учиться у них было просто здорово! Ну и, конечно, благодаря Роснано я смог посмотреть изнутри несколько десятков лучших вузов страны, с которыми мы делали совместные проекты.

— За что вы отвечали в корпорации? 

— В принципе занимался тем же, что и всегда — подготовкой кадров. Но в Роснано мы готовили кадры для российской промышленности, которая применяет нанотехнологии. Единственная разница — мы работали по заказу работодателей, а не государства. Например, у предприятия появилась потребность в специалистах — мы нанимали университеты, чтобы эту кадровую потребность реализовать. Анатолий Борисович Чубайс очень требовательный во всем, поэтому мы работали на самом высоком уровне: с привлечением наших и зарубежных университетов, отдельных ведущих специалистов. Но, честно говоря, должность была во многом кабинетная. Я нормально к этому относился, но все-таки скучал по более живой работе. Поэтому и получается, что совсем не жалею, что поработал в Роснано, и очень рад, что вернулся в АмГУ. Никаких внутренних противоречий у меня нет. С коллегами из своего департамента до сих пор поддерживаю связи, общаемся, по возможности взаимодействуем. Например, наш лицей АмГУ вступил в школьную лигу Роснано. 

— Вы в Москве следили за судьбой АмГУ?

— Конечно. Следил, переживал, со многими коллегами общался, когда они приезжали в командировки. Если честно, это было замечательное время — государство направляло серьезные средства на развитие высшего образования. Было обидно смотреть, когда многие университеты сделали огромные шаги вперед, а АмГУ, да и другие амурские вузы, остались в стороне и не использовали этот шанс. Сейчас ситуация другая: государство, к сожалению, финансирует высшее образование не так хорошо. Огромные средства идут в федеральные и национальные исследовательские университеты, а региональным вузам тяжеловато.

КАК ВУЗ ВЫЖИВАЕТ

— А в чем именно заключаются сложности? 

— Изменилась система финансирования вузов. Сейчас нет такого, как раньше: вот вам, ребята, деньги на зарплату, ЖКХ и так далее. Сейчас мы получаем деньги конкретно за подготовку специалиста. Это как с платой за обучение на коммерческой основе: есть специальность, цена за год обучения, только платит за это государство. И платит оно неплохо и стабильно. Например, за студента-энергетика — 105 тысяч рублей в год. Это госзаказ. Другое дело: если посмотреть детально смету стоимости подготовки одного специалиста, львиная доля этих денег идет на зарплату и налог на зарплату. А на коммунальные услуги, ремонты, оборудование, командировки, связь, интернет, стажировки преподавателей денег почти не остается. Второе решение, которое приняло государство и которое сказалось на наших доходах — введение единой по всей стране стоимости внебюджетного обучения, без учета региональных особенностей. 

Но обучение студента в Амурской области, Тюменской области или Москве не может стоить одни и те же деньги. Или такой пример: сейчас обучение на специальности «Прикладная математика» стоит более 100 тысяч рублей в год. Конечно, за эти деньги к нам никто не идет. А этим детям еще и доплачивать нужно за выбор такой сложной специальности. Поэтому на инженерных и естественно-научных направлениях практически нет внебюджетников. Если бы мы сами регулировали цены, то могли, исходя из здравого смысла и с учетом финансовых возможностей жителей области, варьировать стоимость: например, на юриспруденцию сделать повыше, на инженерные специальности — пониже. Тогда больше детей попадали бы в вуз. Поэтому, ситуация мне не нравится, хотя я понимаю логику нашего министерства. 

— А в чем логика? 

— Министерство посчитало, что обучение инженера не может стоить дешевле 100 тысяч рублей в год. Логика в следующем: хотите готовить специалиста качественно, то должны брать такие же деньги, какие платит государство. Но у нас в области население не столь платежеспособно — с Тюменью не сравнить! Раньше у нас на все направления были внебюджетники, а сейчас львиная доля — это юридический и экономический факультеты. Поэтому мы в таких не очень хороших ножницах. И, к сожалению, предоставление образовательных услуг — это почти единственное, где мы умеем зарабатывать. 

Но впереди нас ждет еще один важный этап перестройки системы высшего образования. В сентябре Министерство образования и науки будет создавать так называемые региональные опорные вузы. Сейчас в стране 10 федеральных университетов, порядка 50 национальных исследовательских, 390 — оставшаяся группа. Из них в каждом субъекте, где пока нет федерального вуза, будут выделяться университеты, которые государство будет целенаправленно поддерживать.

Что такое государственная поддержка? Это новые ресурсы для развития, дополнительные деньги, преимущество в бюджетных местах. При этом, я думаю, будут заданы такие требования, что в одиночку ни один региональный вуз не справится. Например, скажут: надо иметь 12 тысяч студентов. И тогда вузам придется объединяться. Перед нами, в нашей области тоже встанет этот вопрос: создавать современный опорный вуз с федеральным финансированием или продолжать «вариться в собственном соку».

— То есть вы ведете к тому, что вновь встанет вопрос объединения АмГУ и БГПУ? 

— Это не я веду, а Министерство образования и науки РФ. Оно это пока никак не декларирует, но я думаю, что условия будут именно такие. При этом заявителем будет не вуз, а регион. Мое мнение: такую возможность нельзя упускать. 

КАК УДЕРЖАТЬ ВЫПУСКНИКОВ

— Андрей Долиевич, последние годы в области сложилась грустная тенденция: благодаря ЕГЭ из области уезжают лучшие выпускники школ. На ваш взгляд, как это можно остановить? И возможно ли вообще? 

— Да, 20 процентов детей — не могу сказать лучших, но очень способных — уезжают из области. Есть, конечно, талантливые дети, которые остаются и учатся в амурских вузах. Но уезжают в основном ребята с высокими баллами ЕГЭ. Наверное, если смотреть глобально, в этом нет ничего плохого. Но с точки зрения интересов региона это очень не здорово, потому что никто из них не возвращается. Я думаю, что дети уезжают не из-за того, что у нас вузы хуже, а там лучше. Они уезжают в те регионы, где планируют работать. Потому что одно дело, когда ты окончил вуз в Благовещенске и поехал искать работу в Санкт-Петербурге. И совсем другое, если ты там учился, прожил пять лет, проходил практику, установил связи — конечно, тогда легче найти работу. Думаю, судьба Амурской области будет зависеть не от вузов, а от того, будет ли развиваться наш регион и в первую очередь промышленность. Вот скажите, почему нашу область принято называть сельскохозяйственной? Я не думаю, что это правильно. Почему бы не назвать ее энергетической, горнодобывающей? Или уже космической? 

— То есть региону нужен новый имидж?

— Конечно. И то, что крупные проекты пришли в Амурскую область, вселяет некоторый оптимизм и надежду. Потому что даже если мы создадим здесь великолепный университет, но работы по-прежнему будет не хватать, молодежь все равно будет уезжать на запад страны и искать работу там. А если здесь будет интересная, достойная работа, многие из них согласятся остаться. Будет Циолковский на несколько десятков тысяч человек, газоперерабатывающий, нефтеперерабатывающий заводы, если «РусГидро» будет строить новые предприятия. И если получится с межгосударственными путями сообщения — канатной дорогой и мостами через Амур, то Благовещенск вырастет в большой логистический транспортный узел. Для региона, его будущего, это чрезвычайно важно. Мы, университет, очень этого ждем, пытаемся с этими проектами взаимодействовать. Мне трудно говорить за всю область — последнее время не так много езжу по области, но Благовещенск — достаточно комфортный город для жизни. Просто нужны интересные современные предприятия. 

— А новые инвесторы заинтересованы в подготовке местных кадров? 

— С Газпромом мы уже взаимодействуем. Сегодня АмГУ — это единственный на Дальнем Востоке вуз, который получил лицензию по специальности «Химическая технология». Газпром нам пока еще ни одного человека не заказал, но уже профинансировал создание своей фирменной лаборатории. В октябре будем открывать. Несколько наших ведущих химиков прошли стажировку в Санкт-Петербурге. Будем надеяться, что совместно с Газпромом сможем эту новую для Приамурья профессию поднять. 

 — Честно говоря, когда слышишь, что численность рабочих на новых заводах 3 тысячи, 5 тысяч человек, то главный вопрос — откуда в области столько специалистов? 

— Газпрому уже в 2018 году для работы на газоперерабатывающем заводе будет необходимо 145 специалистов по автоматизации технологических процессов, а еще через несколько лет — около 300. Пока заказа от Газпрома не поступило, и даже если поступит, то у нас набор на эту специальность — 20 человек в год. Поэтому мы и говорим: надо ускоряться. При этом не надо забывать про конкуренцию: в области есть космодром с не менее привлекательными условиями труда, «Русгидро» с просто отличными условиями и ДРСК, с которым у нас многолетнее сотрудничество и куда наши выпускники с удовольствием идут работать. 

— Андрей Долиевич, вот вы руководитель ведущего регионального вуза, делаете многое для его развития, искренне переживаете из-за утечки молодых мозгов в большие города. При этом ваши сыновья получили не амурское образование, живут и работают в других городах.  

— Нет, старший сын окончил АмГУ. 

— Но все равно: вы ведь сами говорите, что здесь тоже интересные перспективы и молодежи не надо уезжать. Какие у вас контраргументы? 

— У меня их нет. Я никому не говорю «не уезжайте» — я просто не имею такого права. Даже если б мои дети жили и работали здесь, каждый должен сам определять свою судьбу. Другое дело, что мы должны создавать условия, чтобы молодежь задумалась: а стоит ли уезжать, когда здесь есть интересная работа и комфортные условия для жизни? Да, у меня так сложилось, что оба сына в Москве. Старший Сергей работал в нашем университетском центре, ему очень нравилось, университетская жизнь — это для него. Но это не единственный фактор, который определяет его решение. Я думаю, он бы с удовольствием вернулся и работал в Благовещенске. А с младшим произошла как раз та ситуация, о которой мы говорили: его учеба совпала с нашим переездом в Москву. Он уехал после первого курса.

ТАКАЯ РАЗНАЯ КОНКУРЕНЦИЯ

— В Благовещенске есть конкуренция между вузами за абитуриентов? 

— По каким-то специальностям есть, но сказать, что жестко боремся, я не могу. Где-то, конечно, пересекаемся с педагогическим университетом: по гуманитарным, языковым направлениям. БГПУ на педагогические специальности дают больше бюджетных мест, поэтому дети, которые не проходят к нам на бюджет, между внебюджетом АмГУ и бюджетом БГПУ, выбирают бесплатную учебу. А раньше вузы боролись за внебюджетные места. 

— У вас сегодня появились неожиданные конкуренты: средние специальные учебные заведения. Мы писали, что в этом году конкурс в колледжах на некоторые специальности был даже выше, чем в вузах. Вы считаете, дети стали более обдуманно выбирать будущую профессию или это просто страх ЕГЭ?

— Я с удивлением узнал, что 50 процентов детей после девятого класса не идут в десятый! Половина! Конечно, мы теряем половину рынка — такого никогда не было. Мне трудно сказать, что влияет. ЕГЭ — однозначно. Но с другой стороны: а почему нет?! Какая-то часть выпускников школ всегда шла в техникумы. Но у большинства в планах после техникума — университет. Мы эту ситуацию предвидели, и в этом году открываем Академический колледж АмГУ. 

— Ничего себе! На базе АмГУ? 

— На базе филиала Дальневосточного государственного университета экономики и сервиса — это бывший Благовещенский технологический техникум. Владивостоку он оказался не нужен, и мы его забрали. Министр Дмитрий Ливанов уже подписал приказ о передаче, сейчас проходит встраивание колледжа в систему университета. В этом году сделали первый набор. Бюджетных мест нет — набрали 213 человек. Еще 400 — те, кто уже учился. 1 сентября более 600 человек начали обучение уже в стенах нашего вуза. Мы вошли на этот рынок и будем развиваться. Для нас это интересная возможность. Во-первых, все специальности среднего профессионального образования совпадают с нашими вузовскими: энергетика, программирование, бухучет, дизайн. Во-вторых, нашим предприятиям-партнерам нужны специалисты не только с высшим образованием, поэтому в колледж мы добавим специальности, связанные с химическими технологиями. И хотим даже в некоторых направлениях попробовать готовить рабочих в первую очередь в электроэнергетике. В итоге мы пришли к тому, что в АмГУ сейчас можно поступить в пятом классе: сначала в лицей, потом в колледж, а затем прийти в вуз. 

Единственное, что нам не хватает для дальнейшего развития — учебных площадей. Хотелось бы увеличить наш лицей, который сейчас ютится на одном из этажей юридического факультета. Мы могли бы обучать 500—600 лицеистов, но нам нужно отдельное здание. Можем сделать из лицея хороший методический центр, потому что, к сожалению, ситуация в школах области с математикой и физикой не улучшается. Буду встречаться и разговаривать по этой ситуации с губернатором Александром Александровичем Козловым. 

— Вы сами преподаете? 

— Уже нет. 

— А хочется?

— Знаете, я пробовал, но ничего хорошего из этого не получается. Потому что постоянно командировки, совещания, в итоге срывы занятий и морока для студентов. Но работаю на кафедре информационных и управляющих систем. Хожу на защиты дипломов,  немного занимаюсь научными исследованиями. Но это, конечно, уже не основное. 

ЖИЗНЬ БЕЗ ПОЛИТИКИ

— У вас нет желания вернуться в политику? Все-таки это дополнительная возможность отстаивать интересы вуза. 

— Нет. В политику не пойду, мне это уже неинтересно. Структура власти в нашей стране сложилась. Мне кажется, что правильнее сосредоточиться на чем-то одном, что лучше получается. В университете мне точно удастся сделать больше. Если из стен АмГУ будут выходить хорошие умные люди — это важнее для нашего государства. 

— Если не о работе, а о жизни: вам после Москвы в Благовещенске не тесно? 

— Нет. Я здесь себя абсолютно комфортно чувствую. У меня три точки пребывания: работа, дом и правительство Амурской области (смеется). Я живу на набережной, бегаю, катаюсь на роликах, хожу в бассейн АмГУ. У меня здесь друзья. После того  как я приезжаю из Москвы, наслаждаюсь тем, что в любую точку города можно добраться за 15 минут. Не задыхаюсь. Но в отпуск, конечно, стараюсь уезжать из города. 

 — А чего вам не хватает в Благовещенске? Вы рассказывали, что во время жизни в Москве увлеклись классической музыкой. 

— Да, одно из самых любимых мест — концертный зал имени П. И. Чайковского. С удовольствием туда ходил! Давайте сделаем в городе хотя бы камерный симфонический оркестр?! При мэре или при губернаторе. Бюджет на это нужен не очень большой. Кроме того, нам нужна нормальная современная картинная галерея — при таком огромном количестве местных художников пора начинать собирать коллекцию. Тем более у Китая большой интерес к изобразительному искусству. Благовещенску надо соответствовать званию столицы Приамурья.

— Как надолго вы связываете жизнь с АмГУ и Благовещенском?

— Я никуда не собираюсь. 

— А если поступит заманчивое предложение? 

— Не думаю, что это случится. Рассчитываю еще поработать в Благовещенске. Мне все нравится. За эти три года у нас значительно омолодился руководящий состав: факультеты и кафедры возглавили молодые ребята, которым надо помогать. Мне всегда было интересно работать в университете. Единственное, что хочется, чтобы в нашей стране развивался реальный сектор экономики, наука и высокие технологии. Тогда работать будет еще интереснее. 

Возрастная категория материалов: 18+