Благовещенский ОМОН отправлялся в горячие точки через морг

Рассказы о собственных детях

— Я никого не жалел. ОМОН не детский сад, здесь каждая ошибка может стоить жизни. Каждая командировка на Северный Кавказ начиналась с жесткого тестирования. Психологическую устойчивость проверяли, в том числе и нестандартными методами, вплоть до посещения морга. Ведь человек, который растеряется, запаникует при виде крови, обречен на гибель, — вспоминает события двадцатилетней давности экс-командир благовещенского ОМОНа Юрий Сергодеев.

Именно ему достался самый сложный период командования отрядом милиции особого назначения. Многим повезло, что этот человек уже имел за плечами боевой опыт и военные знания. Будучи выпускником Благовещенского танкового училища, Юрий Михайлович командовал разведподразделениями. Правда, служба молодого офицера сводилась к учениям и тренировкам. Но вряд ли догадывался, насколько это ему пригодится в будущем. Советский Союз разваливался, жизнь начинала мотать служивых по горячим точкам.

— Сначала был Карабах. Мы старались не допустить кровопролития, — продолжает вспоминать ветеран. — Затем весь полк перевели в Краснодар. За полтора года жизни там мы с женой виделись всего полтора месяца. Да и в принципе ей надо памятник поставить. Она мне только рассказывала, как дети растут, сам я вечно пропадал в командировках.

Человек, который не затупит

Когда судьба вновь занесла в Благовещенск, иллюзий насчет спокойной и мирной жизни уже никто не питал. Волею судьбы Юрий Сергодеев оказался в милиции. Сначала начальник штаба местного ОМОНа, а потом и его командир, с первых дней начал пропагандировать в отряде наработанный боевой опыт.

— 1994 год. Командировки на Северный Кавказ. Начинается бой, люди еще не обстреляны, все в ступоре. В такой момент обязательно должен быть человек, который, как говорится, не затупит, не растеряется. Я откровенно скажу, чтобы привести людей в чувство, мог и за грудки взять встряхнуть. Нужно было их спасать. Смотришь, он головой помотал, в себя пришел, за автомат схватился — и уже ведет бой, — еще одно откровение о войне Юрий Сергодеева. — Потом эти ребята возвращались домой с орденами и медалями. У некоторых вся грудь в наградах, как за взятие Берлина. Я считаю, что они заслужили большего.

Гибель Артура Волошина командир не видел. В тот день в составе колонны бронетехники Сергодеев возвращался из Грозного в горное село Ведено. Там на блокпосту вместе с армейскими подразделениями нес службу благовещенский ОМОН. Уже на следующий день тот бой был разобран до мелочей. Юрий Михайлович ходил мимо сгоревших БМП, понимал, что потери амурчан могли быть гораздо больше.  

— Когда начался бой, наши бойцы отправились туда вместе с армейскими подразделениями. Две боевые машины с военными заехали в самое пекло. Духи укрылись на горных склонах и били по ним сверху, наверняка. Там ни у кого шансов выжить не было. Бойцы ОМОНа более трезво оценили ситуацию, спрыгнули со своей БМП и двинулись дальше пешком под прикрытием «брони», в колонну по два. Как учили. Я считаю, их спасло только знание тактики и многочасовые тренировки. Артур тоже мог выжить, но услышал крики и бросился спасать погибающего солдата. Говорят, там стена огня стояла, — продолжает описывать самый черный день в истории отряда Юрий Сергодеев. — Мало того, наши омоновцы (там их было человек пять) всю ночь уходили по лесу от погони, отстреливались. В итоге сами вышли на соседний блокпост и несколько выживших солдат вывели.

Кровь по искусственной вене

С первых дней существования отряда благовещенский ОМОН привыкал жить в полной автономии. Все понимали, что в бою может случиться всякое. Счет будет идти на секунды, а помощь подойти не успеет. Бойцы не вылезали со стрельбищ и полигонов ДВОКУ.

Отрядная медицина тоже не отставала. Однажды нестандартный подход к военно-полевой хирургии спас жизнь милиционеру.

В августе 1996-го боевики решили взять реванш, сумели спуститься с гор и скрытно сосредоточиться в Грозном. Амурские омоновцы вместе с коллегами из других регионов страны оказались в настоящей блокаде. Впереди было 26 дней в глухой обороне без возможности получить поддержку и помощь.  

— Наш блокпост находился в районе печально известной площади Минутка. Пока были в окружении, наши отделались в основном контузиями. Ребятам из омского ОМОНа повезло меньше. Одному бойцу осколок вырвал икру на ноге. Вена открытая, кровь хлещет. Ногу жгутом перетянули, но ранение серьезное, без полноценной медицинской помощи обойтись невозможно. Наш отрядный врач крутил в руках трубку от обычной медицинской капельницы, рассматривал ее с разных сторон. Потом вдруг что-то сообразил, отрезал кусок этой трубки и вставил между краями порванной вены. Закрепил капельницу чуть ли не изолентой. До сих пор не пойму, как получилось, но кровоток в ноге восстановился.

Уже гораздо позже в Благовещенский отряд милиции особого назначения пришло благодарственное письмо из омского УВД. Раненый боец не только выжил в многодневной блокаде, но и ходит на своих двоих. Погибших амурчан в те дни не было, однако неприятный осадок остался. В самый разгар боев один из федеральных телеканалов объявил о гибели наших земляков в окружении. Можно только представить, что пережили их семьи. За ту «ошибку» никто не извинился, опровержения в эфире так и не прозвучало.

ОМОН в истории

Сегодня благовещенский ОМОН уже часть истории амурской милиции. В конце 90-х годов прошлого века отряд был передислоцирован на запад страны. Юрий Михайлович на пенсии, однако остается действующим игроком. Возглавляет Амурскую региональную ассоциацию участников боевых действий органов внутренних дел и внутренних войск. Работу ассоциации часто называют отдушиной, на базе амурского УМВД проводятся праздники, концерты, не забываются имена героев. Каждому из погибших амурских милиционеров посвящен спортивный турнир. Ассоциация поддерживает каждое такое мероприятие. Она же инициировала переименование переулка Милицейского и таким образом добилась увековечения имени Артура Волошина. Отдельное внимание адресной помощи.

— Во время наводнения к нам обратились коллеги из Краснодарского края с готовностью оказать помощь пострадавшим семьям сотрудников полиции. Понимая, что можно такую помощь расширить, вышли на руководство нашего УМВД. Совместно подготовили и разослали соответствующие письма коллегам в разных частях России, — говорит ветеран. — В общей сложности было собрано 3,7 миллиона рублей. Деньги получили более 100 семей полицейских. Другой пример: в одном из райцентров живет молодой парень, участник боевых действий, инвалид. Местные власти отказались выделить ему дрова на зиму. Мы добились решения этого вопроса.