Фото: Дмитрий Тупиков

«Я жил в голодной России»

— Фейху, ваша манера общаться с залом просто подкупает. Вы говорите без акцента на чистейшем великом и могучем. Как удалось так выучить русский язык?

— Я 26 лет прожил в России. Рос в обычной китайской семье, мои родители — китайцы. Но всю свою жизнь они пропагандировали русскую культуру. И мама, и папа хорошо говорят по‑русски. Я родился недалеко от Пекина — в городе Баодин, но по линии моей матери, можно сказать, что я человек из Харбина. Ее предки жили в этом городе и наверняка сталкивались с русской культурой. Русские эмигранты и их потомки были друзьями моей семьи, иначе как еще можно объяснить такую любовь к русской культуре.

В 1990 году в возрасте трех с половиной лет родители увезли меня в Москву. Так что я сполна хлебнул и знаю то время, которое вы называете «лихие девяностые». Было очень сложно, люди тогда выживали. Я все видел своими глазами: эти скандалы, демонстрации, митинги, взрывы. Меня взрастила Москва того времени.

— Страна тогда голодала…

— Помню, как мы стояли в длиннющей очереди два часа, чтобы купить кусочек докторской колбасы. Но моих героических родителей это не остановило и не испугало. Они очень хотели, чтобы я получил образование в России. Настолько они любят эту страну и до сих пор восторгаются. Я пошел в обычный московский детский сад. Тогда я еще не мог говорить по‑русски — меня бросили как щенка в воду. Я чувствовал, что не такой, как все. Но у меня была потрясающая воспитательница, она читала сказки Пушкина, стихи Есенина. Когда я уже хорошо заговорил по‑русски, то стал своим. В школе не было особых проблем. Ни с кем не дрался. Я был подвижный, непослушный и неусидчивый ребенок. Шалунишка.

— Любовь к музыке у вас с детства?

— Да. Причем это не было привито родителями силой — это моя душа просила. Я освоил фортепьяно в центральной музыкальной школе, потом поступил в консерваторию имени Чайковского. Мой учитель Геннадий Рождественский. Это великий человек, о нем можно очень долго говорить, для меня это святое! Это не только великий музыкант и дирижер, но и мой камертон в музыке. То, чего я достиг и чем делюсь сегодня с вами — заслуга Геннадия Рождественского. Он показал мне путь и сказал, куда нужно идти. А это самое важное в педагогике и музыке.

— Фейху, вы себя кем больше считаете: китайцем или русским?

— Для меня родина — это Россия. Именно она меня взрастила. Но, с другой стороны, я — китаец. Это мои родители, мои корни, Китай моя страна. Вот такой интересный сплав получается. Скорее всего, я китаец, но с русской душой и воспитанием. Я постоянно перемещаюсь между Россией и Китаем. Работаю и в Харбинском симфоническом оркестре, и в Пекинском, и в Московском. Мечтаю дирижировать в Петербурге, пока это не удавалось. Но я очень люблю этот прекрасный город. Может, даже больше, чем Москву. 

«Музыка — мой кислород»

— У вас в оркестре не только китайские музыканты. Есть и россияне. С какой целью приглашаете русских виртуозов?

— Как пример и образец. Для того, чтобы они могли на нашей китайской земле научить людей искусству русской исполнительской школы.

— Не могу не спросить, а вам лично какой композитор больше нравится?

— Для меня святое — это Рахманинов. Он открыл для меня музыкальный мир. Не Бах, не Бетховен, хотя я с особым пиететом отношусь к этим великим композиторам, но Рахманинов — это особенное.

— У вас особая дирижерская манера, настолько необычная, очень отличается от русской. Вы эмоциональны, импульсивны и даже в некоторых моментах я заметила элементы китайской гимнастики ушу…

— Никогда за собой не замечал (улыбается). Не задумывался даже, как я выгляжу со стороны. Я больше думаю о том сочинении, которое в данный момент исполняет оркестр. Это корректировка звучания каждого инструмента, ритма, тембра. Все это идет изнутри. А руки, они просто делают то, что я слышу. Может быть, и есть какая‑то пластика, но я не занимаюсь ушу. Вы — первый человек, который об этом мне говорит. А может, тут у вас необыкновенная атмосфера. Я много гастролирую по миру, но то, что творилось на концертах в Благовещенске и Белогорске, не передать словами. Люди впитывали каждый звук, аплодировали, вызывали на бис, такой тяги к классике и таких бурных оваций я еще нигде не встречал.

— На концерте видно, как сильно вы отдаетесь музыке и как она забирает все силы. Как восстанавливаетесь?

— Очень просто: если много концертов и идет переутомление, то я, чтобы отдохнуть, приступаю к новым сочинениям. Я начинаю открывать для себя другую музыку и перестраивать репертуар. Именно музыка меня лечит и спасает. Это идет только на пользу, позволяет исключить штампы. Я стремлюсь охватить всю мировую музыку. Хотя это невозможно. В моей жизни есть только музыка, я целиком посвятил себя ей. Это моя работа, мое хобби и увлечение, моя отдушина и моя жилетка. Это мой кислород. Я пока не женат.

— Ваши родители гордятся вами?

— И родители, и московские учителя. Папа и мама сейчас опять переехали в Китай и переводят на родной язык книги академика Дмитрия Лихачева о русской культуре. Это будет первый перевод — Китай еще не знает про этого уникального человека.

«Китайская классика у нас не популярна»

— Во время концерта я наблюдала, что в игре китайские музыканты ничем не отличаются от русских или немецких исполнителей. Видно, что они хорошо понимают классику и получают огромное удовольствие от игры.  Возможно, они более эмоциональны и улыбчивы, чем европейские коллеги. А вот китайская музыка в исполнении вашего коллектива стала для многих открытием. Вы подарили нам неизвестную до этого момента симфонию Поднебесной.

— Вы знаете, я тоже совсем недавно открыл для себя китайскую классическую музыку. Я работаю в КНР всего четыре года. Симфоническая китайская музыка также стала для меня открытием. Я посещал различные концерты и был под глубоким впечатлением. Теперь я хочу поделиться таким сокровенным кладом с русской публикой. Я думаю, что музыка будет интересна всему миру. Это очень душевная, поэтичная и лиричная музыка. К сожалению, даже в моей стране китайская классика не такая популярная. Люди больше знают Чайковского и Бетховена, как ни странно. Поэтому на сегодняшний день моя задача — популяризировать китайскую симфоническую музыку. У нас есть композиторы, которые стоят в одном ряду с выдающимися русскими композиторами. Например, Ван Си Лин — это русский Шостакович, по масштабу, фактуре, диапазону охвата и глубине музыки. 

Международная ярмарка закроется «Березкой» и дружеским костром 

29 июня — заключительный и самый насыщенный день. Праздничные мероприятия будут проходить на набережной Амура от улицы Калинина до Шевченко с 18 до 22 часов. Откроет вечер на площадке у Триумфальной арки Амурский народный хор. В это же время у ротонды амурские и китайские молодожены обменяются свадебными традициями. В 18.30 пенсионеры Ассоциаций пожилых людей Амурской области и провинции Хэйлунцзян устроят массовые танцы. В 19 часов состоится концерт Государственного академического хореографического ансамбля «Березка» имени Н. С. Надеждиной. В 21 час центр «Жираф» продемонстрирует коллекции одежды модельеров России и Китая. В 21.30 на площадке у дебаркадера амурские эвенки и китайские орочоны зажгут общий костер дружбы. Завершит праздник файер-шоу.

Мнение

Ольга Юркова, министр культуры и национальной политики Амурской области:

— Мы познакомились с Фейху Цзяо в Харбине. Этот удивительный человек сразу очаровал всю российскую делегацию. Он просил называть себя Федором, что мы и делаем. Сегодня великая честь принимать на своей сцене симфонический оркестр провинции Хэйлунцзян под руководством Фейху Цзяо. Все 85 человек коллектива — просто герои. У них была очень трудная дорога. Тяжелые чемоданы и музыкальные инструменты. Они не вмещались в сканер на таможне, все досматривалось отдельно — и это заняло много времени. Но артисты вынесли на своих плечах нелегкий переезд и радовали нас всех своим искусством. И эта поездка — великий подвиг. Огромное спасибо за терпение.

Возрастная категория материалов: 18+