Александр Ярошенко

Моя школа

Вчера моей родной сельской школе исполнилось пятьдесят лет. Мы со школой — ровесники. Позвонили, пригласили на юбилей. Подумал и решил съездить… Ученик я был «со своим мнением», а советская педагогика в детях личность часто не замечала, «я учитель, а ты — сопля…» Такой был негласный девиз советских школьных пятилеток.

Удивительно, но фрагментарно помню 1 сентября 1975 года. Было солнечно, мама за руку привела меня в первый класс. Чуть опоздав на линейку, отпросившись с поля, приехал мой папка. Родители были молодые, красивые и счастливые.На мальчике был синий костюм, купленный двумя неделями раньше в Хабаровске. По этому поводу в заготконтору сдали кабанчика и повезли меня в город — в «школу собирать». Школа пахла краской, ремонтом и чем-то для меня совершенно невиданным и дивным. Два этажа! Это же чудо для деревни…

Валентина Петровна Белоусова — моя первая учительница. Я вас запомнил на всю жизнь. В черном кримпленовом костюме, с белым ажурным воротничком. Вокруг головы аккуратная русая коса. Добрые лучики вокруг глаз, красивая улыбка, никакой косметики. Только чуть подкрашены губы.

Однажды вы меня спросили: «Саша Ярошенко, ты хочешь учиться? Я честно ответил: «Нет»… Я пошел в школу, не зная не единой буквы, не понимая ни одной цифры. В детский сад — дня не ходил. «Баба дома есть, зачем садик нужен?» — ситцево рассуждали родители.

Валентина Петровна, дорогая! Вы научили читать, писать и своей доброй рукой открыли первую, самую важную дверцу в большой мир, который принято называть «знания».

...То, что на юбилее школы будет Валентина Петровна, — одна из главных причин того, что я завел будильник на пять утра. Мне так хотелось вас обнять и подарить вам букет цветов. Вам 83 года, вы худенькая, в платочке, добрая и настоящая!

— Ой, Саша, газету получаю, всегда ищу твои статьи, — живо откликнулись вы.

Валентина Петровна нас проучила всего год, потом пришла другая учительница, жена директора школы. Она меня так не любила и не понимала. Запросто могла наорать, закрыть в классе на ключ, таким образом заставляя что-то «учить». Еще помню, когда выпускала нас в четвертый класс, прослезилась, назвав меня «вредным учеником». Никаких обид давно нет! Просто помню…

…Вчера пахло детством: в моей родной школе все тот же запах. Книг, краски, счастья и безмятежности. Библиотека, там теперь на полставки Анна Николаевна, моя учительница немецкого языка. По-немецки по сей день помню счет до двенадцати! Да память хранит с десяток слов. Ауфвидерзеен, майне, кляйне… Вот и все за пять лет обучения иностранному языку. Который я никогда не любил и не хотел понимать. Даже знаю причину своей нелюбви.

Моя мама, все ее сестры, бабушка пережили немецкую оккупацию в годы Второй мировой. Фашисты сожгли их дом, баба с пятью детьми зиму прожила в землянке, их спас Бог и Брянский лес. Выжили чудом, ада пережили на несколько фильмов. Немецкий язык я ненавидел генетически.

Рассказы старших легли на мое впечатлительное сердце. Помню, просился в класс, где учили английский язык.

— Нет, английский учит класс «а», а ты в б», поэтому только немецкий, — циркуляркой ответила школа.

— Саш, а ты помнишь, как телевидение приезжало из-за тебя к нам на урок? — спросила меня вчера Анна Николаевна. Помню, конечно.

Я был школьным-кролиководом, на областном слете меня заметили, наградили путевкой в «Орленок». И областное ТВ приехало за 300 километров снимать программу о мальчике-кролиководе… Передвижная ПТС-станция шуму тогда наделала выше неба.

…Ливший как из ведра дождь закончился, и мы нестройно построились перед школой на линейку. Из нашего класса приехали двое: Лена Очерет и я. Лен, а ты помнишь, когда нас приняли в пионеры, мы шли с тобой домой с расстегнутыми куртками. Казалось, что вся деревня смотрит на наши алые галстуки! Я помню…

Сверстников и тех, кто старше или чуток младше, я узнавал, более молодых — нет… Это уже другое время... Прошелся по всем классам. Волнительно! Заглянул в большой спортзал, канат на том же месте. Чисто, красиво…

В новогодние дни спортзал превращался в сказку. В центре стояла елка, синие от холода снежинки в марлевых платьицах, пацаны в сшитых наспех матерями карнавальных костюмах. А кто вообще без костюма…

Мне хотелось костюм всегда! А матери было некогда возиться с «ерундой». Трехразовая дойка на ферме, знаете ли… Без праздников, месяцами без выходных. Я мог атласное покрывало на живульку прошить белыми нитками, кривой стежок шел посередине юбки, цветастый платок тети Шуры, плюс природный артистизм, и я был самой настоящей Бабой-ягой…

Заглянул в раздевалку спортзала — она пахнет наши детством. Потные, разгоряченные, счастливые. Мы там галдели растревоженными воробьями…

На школьный юбилей приехала моя любимая учительница Любовь Александровна Степанова. Классный руководитель, провожавшая нас во взрослую жизнь в полном перестройки и надежд 1985 году. Мой вам земной поклон за то, что понимали, любили, находили ключики к моей душе. Благодаря вам я полюбил книги и стал чувствовать слово.

— Саш, пойдем в наш класс!— вчера сказали вы. И мы прошли в 8-й кабинет, который тогда был кабинетом литературы. Именно в нем прошли самые важные уроки жизни моей. Именно здесь я учился отличать добро от зла…

Вот моя третья парта в ряду от окна. Помню!..

— А вот здесь сидели Виталик Шуклин и Паша Житников, — безошибочно показали вы рукой.

Пашка и Виталик были чем-то похожи. Брюнетистые, крепкие, с чуть пробивавшимся пушком над верхней губой, ломким басом. Виталика не видел ни разу после окончания школы. Знаю, что работает машинистом электровоза, водит пассажирские поезда. Может, и меня возил, беспечного пассажира…

К Пашке подхожу часто. Он навсегда остался 18-летним, погиб в армии…

Скромный памятник, с керамики которого больше тридцати лет на мир смотрит симпатичный парнишка. И еле читающаяся строчка: «Ты навсегда остался в солдатском строю…» Паш, помню тебя! В классе мы тебя называли «Патя…» Ты шмыгал носом, улыбался и не обижался…

Кабинет директора школы показался маленьким, узким, как пенал. А когда-то это было самое страшное место моего детства. Попасть туда на «ковер» было жутью. Однажды мы натерли школьную доску хозяйственным мылом. Математичка все поняла с первой секунды. По глазам вычислила «натиральщиков». Николай Андреевич, я до сих пор помню, ваши короткие пальцы, которые раздирали мой рот, толкая туда кусок хозяйственного мыла. Прошло сорок лет, а мне до сих пор стыдно. За вас…

…Галина Ивановна Кожина — наша строгая учительница географии. Вы почти не изменились. Обаятельна и ваша фирменная, чуть смущенная улыбка все та же.

Благодаря вам я знаю столицы почти всех стран мира, научился читать карты. И именно вы привили мне страсть — узнавать, открывать мир. Двадцать пять стран за спиной — это все идет из кабинета номер 1. Где десятилетиями вы открывали для нас горизонты жизни. Именно в этом кабинете пришло первое понимание, что мир значительно шире, чем полоска неба за сельской околицей.

На ваших уроках всегда было тихо. Вы были строги, но я не помню от вас ни одного злого слова. Ни единого! Спасибо за такт и сердце, которое вы нам отдавали. Моя вам признательность. Живите долго.

Школьная столовая. В ней всегда пахло супом. Простецким из «пачек» или рыбным из «сайры». Готовили просто, но вкусно. Поварих было две: Галя и Нина. Мне больше нравились супы Галининых смен. Выхлебывал их до ложки.

...А школьный двор у нас красивый! Зеленый, много клумб, деревья нашего детства стали высокими и раскидистыми. А какие елки! Кремль позавидует…

Перила школьных лестниц. Простецкие, чуть косенькие… Вчера незаметно их гладил рукой. Как же мы умудрялись по ним кататься?! Ума не приложу. Уборщица тетя Нина гоняла нас за это, как мышат, размахивая мокрой мешковиной. Это было шиком и синонимом удали — скатиться по перилам!..

…Знакомые лица: Алик Яковлев, Сергей Кудянов, Сергей Шалагин, Таня Фирсова, Марина Свилогузова, Марина и Татьяна Приписанцевы. Так приятно было всех увидеть. Спасибо школе моей за многое, ты учила меня, порой обижала, именно в твоих стенах я в классе третьем влюбился в Светку Дмитрушкову, писал ей каракули записок…

Свет, пусть тебе легко икнется в далеком Норильске.

Школе спасибо за то, что собрала, за то, что помнит, за то, что я стал тем, кем стал.

Поклон тебе, моя родная Отважненская школа! Написал все, что чувствовал.

Посахаренную сладость писать не стал. Жизнь-то она не ванильная, есть в ней и соль с перцем, слезы и даже обиды. Есть благодарность, любовь и память сердца. Ну а школьные годы, конечно, чудесные!

С юбилеем, школа! Больше хороших учеников и мудрых учителей!..

Р. S. Потом был концерт в сельском Доме культуры, посвященный школьному юбилею. Зал стоял десять минут — Валентину Петровну Белоусову искупали в океане оваций. Говорят, так в моей деревне не хлопали никому.