Гром накануне войны
«Тот день настолько врезался в память, что очевидцы запомнили на десятилетия даже погоду. Накануне ночью берега Амура накрыл циклон с громом и молниями, но 22 июня 1941 года до самого вечера погода была тёплой и солнечной», — писал о трагической дате дальневосточный журналист-историк Алексей Волынец для dv.land. Официальное сообщение министра иностранных дел СССР Молотова о начале войны прозвучало в 12 часов 15 минут по московскому времени — в Благовещенске уже был тихий воскресный вечер.
«Собравшись быстро, я побежала на телеграф, — написала в воспоминаниях Алевтина Мельникова. — Во дворе почтамта на улице Ленина уже собирались работники конторы связи. Я работала электромехаником телеграфа. В мою обязанность входило открывать связь по телетайпу и принимать корреспонденцию ТАСС из Москвы. Аппарат был установлен в редакции «Амурской правды» на углу Ленина и Интернационального переулка. Первое сообщение текста речи Молотова принимала я. Рядом со мной стоял редактор «Амурской правды» Иван Павлович Беляев. Я передала телеграфное сообщение дальше, в Хабаровск и Владивосток — и только после заплакала: «Немцы, немцы на нас напали!». Приняв это страшное известие, я вернулась на телеграф.
Исторический номер «Амурской правды» с выступлением Молотова хранится в областном музее и госархиве Амурской области. Фото: Андрей Ильинский.
По словам телеграфистки, обращение Молотова было как гром среди ясного неба.
«Во дворе конторы связи собрались рабочие, служащие. Все были очень взволнованы и встревожены. Наш начальник Антипов Николай Васильевич как мог успокаивал встревоженный коллектив. Никто в то время не думал и не предполагал, что так надолго захлестнет нас трудное время военного лихолетья», — признавалась Алевтина Мельникова.
Отец не вернулся
Аля родилась первого августа 1921 года в деревне Ольгино Тыгдинского района Читинской (ныне — Амурской) области. Она была старшим ребенком в семье, у Мельниковых было шесть детей — три дочери и три сына. После окончания восьмилетки в селе Черняево девушка поехала учиться в школу связи Благовещенска. В 1939 году получила диплом и устроилась электромехаником на центральный телеграф — успех для молодой девчонки из отдаленной деревни. Планы на счастливую жизнь рухнули после той самой телеграммы. Отца призвали на фронт — он погиб в 1942 году под Сталинградом. Аля все военные годы работала на телеграфе.
Эта обычная школьная тетрадь хранит уникальные воспоминания телеграфистки.
«Всех мужчин взяли по военной мобилизации. Мы, молодые девчата и женщины, приняли на свои плечи все трудности тех военных лет, нужно было держать связь с Москвой беспрерывно, круглосуточно, — писала она. — Чтобы обеспечить тепло, мы на себе носили с берега Амура дровяной лес, разгружали баржи, пилили, кололи и топили печи. Было очень трудно с электроосвещением, порой его не давали надолго. Мы заводили свой двигатель. Все было: и слезы, и радость, и крик девчат: «Ура, Аля, горит!» Трудности большие были с продуктами — выручала картошка, капуста, в общем, огородина. Кроме всех житейских трудностей, нужно было помогать фронту. Собирали теплые вещи, вязали носки, перчатки, шили кисеты, набивая их самосадом, и отправляли на фронт».
Танки под каждым тополем
После победы над фашистской Германией войска с западного фронта прибыли в Благовещенск для освобождения территории Китая от японцев.
«Нарастала тревога здесь. Всех работников телеграфа перевели на казарменное положение. Нам пришлось обеспечивать связь Армии с Москвой до конца японских событий. У кого были дети, выдали пропуска бегать домой. Под каждым тополем стояли танки. Все были готовы форсировать Амур. Ждали страшного, но все обошлось и пошли по понтонному мосту наши войска, — вспоминала Алевтина Мельникова. — На телеграф прибыли военные представители вместе с капитаном Фортунатовым. Протянули кабель через Амур. Наша задача была обеспечить связь с Москвой. Безотрывно, день и ночь, пока не закончилась война с японцами, мы не отходили от трансляции, сменяя друг друга. Это была особая связь передовых позиций с центром».
На этом воспоминания телеграфистки заканчиваются. Алевтина Марковна лишь скромно дописала: после войны доросла до инженера телеграфа, 40 лет отдала труду связиста.
«Бабушка могла и похулиганить»
Сегодня в Амурском областном краеведческом музее хранится тетрадь с воспоминаниями телеграфистки Мельниковой и несколько ее фотографий разных лет. Одна из них датирована 1942 годом — Алевтина Марковна сидит у телеграфного аппарата Морзе, на который пришло историческое сообщение ТАСС. Некоторые источники пишут, что этот телеграф хранится в музее — но это не так. По словам работников учреждения, в фондах действительно есть телеграфные аппараты военного времени, но не тот самый.
Попытки АП найти родственников Алевтины Марковны не давали результатов — ни в пенсионном фонде, ни в музее контактов не было.
— А вы знаете руководителя капеллы «Возрождение» Елену Беляеву? Они однажды у нас выступали, она увидела на экспозиции фотографию Мельниковой и сказала: «Это моя бабушка!» — вдруг вспомнила сотрудник музея Лариса Власова.
Через час мы уже разговаривали с Еленой Геннадьевной по телефону.
— Да, это моя бабушка! Алевтина Марковна — мама моего отца, — подтвердила художественный руководитель и дирижер известного коллектива.
По словам внучки, бабушка всю жизнь проработала на главпочтамте по улице Пионерской, ей присвоено звание «Ветеран труда». Но самое интересное — тот самый журналист, а в будущем и.о.главного редактора «Амурской правды» Иван Беляев, который был рядом 22 июня 1941 года, в будущем стал мужем Алевтины Марковны. Правда, этот факт стал для внучки открытием.
— Да, моего дедушку звали Иван Беляев! — удивилась Елена Беляева. — Но, если честно, я даже не знала, как они с бабушкой познакомились. И не знала, что он был журналистом «Амурской правды» — я знала, что он, как потом и мой отец, работал в областном фильмофонде на Калинина. У него были проблемы со здоровьем, поэтому его на фронт и не взяли. Он умер в 70-х годах, я его не застала.
У супругов было двое детей — сын Геннадий и дочь Валентина.
— Но так сложилась судьба, что они ушли из жизни раньше нее — бабушка похоронила своих детей, — рассказала Елена Геннадьевна.
Несмотря на удары судьбы, Алевтина Марковна любила жизнь, семью, друзей.
— Бабушка была очень хлебосольная, гости никогда не переводились. Очень была общительная, потрясающая хозяйка: какие у нее были пироги и пельмени! Всегда был полный стол. Я когда училась в пединституте, ходила к ней на обед, — улыбается внучка. — У нее всегда было очень много гостей.
— В мои школьные годы они жили на углу Шимановского—Ленина. А все демонстрации в то время заканчивались на этом перекрестке и была традиция идти к ней домой, — продолжает Елена Геннадьевна. — Всегда были застолья, пели песни — она очень любила петь и хорошо пела. Знала наизусть песни Клавдии Шульженко и Кобзона. А еще она потрясающе шила — у нее была раритетная машинке «Зингер».
Елена Беляева признается: бабушка любила командовать — была настоящая командирша. И тот факт, что она в советское время не взяла фамилию мужа, как было принято, тоже говорит о характере. Но при всем этом могла и похулиганить, и пошутить.
После выхода на пенсию Алевтина Марковна занималась активно общественной деятельностью, работала с молодежью. Ее не стало в 2011 году — она всего несколько месяцев не дожила до 90 лет. Легендарную связистку похоронили на старом кладбище Благовещенска на восьмом километре — рядом с мужем и детьми.
— Она жила одна, все сама делала — конечно, и мой брат, и мы помогали, но она сама себя обслуживала. До последнего бегала, — говорит Елена Беляева. — Сейчас ей было бы 99 лет.
По словам внучки, бабушка всю жизнь помнила тот день 22 июня 1941 года.
— Говорила, был шок, — вспоминает Елена Беляева. — Ей ведь было всего 19 лет, молоденькая девчонка. Она не сразу осознала, что на самом деле произошло. Но скоро поняла, что такое война.
«Амурская правда» благодарит за помощь в подготовке материала сотрудников Амурского областного краеведческого музея Ларису Власову и Наталью Берестенко.
Возрастная категория материалов: 18+
Добавить комментарий
Комментарии