«Боль Матвея стала моей»: волонтер из Благовещенска взяла под опеку онкобольного мальчика-сироту

Девочка со шрамом на лице

Настя родилась в светской семье, в доме без икон, где в слово «бог» не вкладывали большого смысла. Однако его присутствие, вспоминает девушка, она почувствовала еще ребенком. Попала на собрание к миссионерам, приехавшим в поселок Мухинский в Октябрьском районе, где гостила у бабушки. Тогда ей было 12.

— В садике меня сильно дразнили: фамилия Быкова, шрам на лице — собаки в 5 лет покусали. Я не любила выходить из дома. Когда стала старше, в школе — дралась! И только на проповеди почувствовала себя в безопасности, — рассказывает она. То состояние покоя ей запомнилось навсегда.

А жизнь текла своим чередом. Настя уехала учиться в Благовещенск и посвящала молодость развлечениям: «У меня была хорошая работа барменом, я сама себя обеспечивала: снимала жилье и оплачивала учебу — хотела стать бухгалтером. Но когда в очередной раз приходишь с тусовки, думаешь: «Зачем прошел этот день?» И все чаще я задавалась вопросом: « Для чего живу?»

Девушка не искала Бога, считает, что он сам за ней пришел.

— Мне был 21 год, когда я встретила верующего человека, который привел меня в нашу церковь, — делится она воспоминаниями.

С тех пор Настя не пропускала воскресные службы. А через несколько лет, имея диплом о высшем образовании, отправилась в библейский колледж в Новосибирске. «Я чувствовала, что бухгалтерия — не мое. И хотела понять, чем могу служить людям», — объясняет свой поступок. Ей доверили вести занятия для детей и подростков в воскресной школе. К концу учебы девушка попала в детские дома.

— И тогда во мне что-то перещелкнуло. Судьбы-то страшные, — вытирает Настя набежавшие слезы.

Вернувшись в Благовещенск, она устроилась работать няней. Однажды ее попросили помочь в приюте на рождественском празднике. Так Настя влилась в НКО «Рассвет» — некоммерческую организацию, которая работает с подростками из неблагополучных семей и женщинами, попавшими в трудную жизненную ситуацию. Стала волонтером: проводила и проводит творческие мастер-классы в детдомах, помогает в ремесленной мастерской — шьет костюмы для лагеря. «С 2012 года «Рассвет» проводит ролевые игры на основе добрых сказок», — объясняет девушка. Создатели организации ведут работу с подростками из детских домов. Настя — наставник для девочек от 12 лет.

Встреча с Матвеем: клиническая смерть и новая жизнь

Матвей появился в ее жизни в 2020-м, в год пандемии.

— Был локдаун, мы не ходили в приюты. А тут позвонил Артем Землянов, председатель нашей организации, и сказал: «Насть, надо освободить себя на две недели», — вспоминает она.

Настя согласилась, даже не спросив, что случилось. «Оказалось, к Артему обратилась волонтер из Белогорска, попросила лечь в больницу с тяжело больным мальчиком. Он ответил, что наша организация таким не занимается. Однако волонтер позвонила во второй раз, и Артем решил: что-нибудь придумаем», — продолжает амурчанка. Уже потом она узнает, что была единственной, кто не отказался.

— Ребенок в тяжелом состоянии, после реанимации, без мамы. Готовься к тому, что будет трудно, — предупредил Артем и пообещал: — Через две недели тебя сменят.

«Я даже взяла с собой ноутбук, думала, в перерывах буду отвлекаться», — усмехается Настя. Когда она впервые зашла в палату, сердце сжалось. На подушке лежал хорошенький белокурый мальчишка с изможденным лицом, на котором читалась боль. Она не уходила даже, когда Матвей забывался во сне.

— Он не мог пошевелиться, повернуть голову. Я спрашиваю: «Ты разговариваешь? Ты меня слышишь?» — вспоминает Настя. — А он в одну точку смотрит.

В больнице девушка по крупицам собрала его историю. В июне Матвея с младшими братом и сестрой изъяли из семьи в Белогорском районе, из соцпалаты привезли в центр «Мечта» под Благовещенском — на карантин перед распределением в детдом. «В приюте Матвею стало плохо, сильно болело горло. Ребенка отправили обратно в белогорскую больницу, взяли пункцию и обнаружили раковые клетки», — рассказывает Настя.

— Возможно, онкология развилась от стресса. Ведь перед приютом детей полностью обследовали, ничего не нашли, — предполагает волонтер.

Мальчику диагностировали лимфому 2 стадии, опухоль в области горла стремительно росла. В Благовещенске провели экстренную операцию. «Операция прошла успешно, но на третий день открылось кровотечение. Была клиническая смерть 15 минут. Это очень много. Потом неделя в коме», — продолжает Настя. Мальчишка, который прыгал и бегал, стал парализованным инвалидом — результат длительного кислородного голодания головного мозга. Но чудо заключалось в том, что клетки мозга не погибли, дав ему шанс на полное восстановление.

Первые дни Матвей непрерывно стонал, вероятно, его терзали спастические боли в мышцах.

— На третий день после моего прихода он начал кричать. Так было каждую ночь, едва спускались сумерки, до самого утра. Мы засыпали в половине шестого, а в семь начинались процедуры… Я плакала, включала музыку — не помогало. Через неделю он чуть-чуть заговорил. Я спросила: «Почему ты кричишь?» И он едва различимо прошептал: «Мне страшно», — девушка снова вытирает слезы.

Потом началась агрессивная химиотерапия. «Матвей в свои 11 лет весил всего 18 килограммов», — она перелистывает больничные фото, на которые больно смотреть: у Матвея восковая кожа, нет волос и бровей, неестественно худые обескровленные ноги.

— После трех часов всегда поднималась температура 39+. Он стонал, тяжело дышал, казалось, сейчас умрет… Кожу на руках разъедало, появлялись коросты просто от прикосновений. Я постоянно его переворачивала, обкладывала подушками, чтобы ему не было так больно, — описывает свои действия Настя.

Через две недели Артем подменил девушку, дал ей два выходных. «Мир за стенами больницы уже был другим. Я ушла, но боль Матвея осталась со мной. Его боль стала моей. Я никогда так близко Бога не чувствовала, как там», — делится она.

«Так и знала, что ты его заберешь»

Дома мысли о больнице не отступали. В Настю впитался запах лекарств, вспоминалось, как Матвей впервые пошевелил руками. В понедельник волонтер вернулась. Увидев ее, мальчишка заплакал. Больше своей боли Матвей боялся, что добрая девушка снова исчезнет. Даже убегая в душ, она слышала, как ребенок зовет ее: «Насть, Насть!» Она пережила с ним 3 химиотерапии, критические состояния, когда Матвей был на грани жизни и смерти, а медики сами полагались на волю Господа.

— Во время химиотерапий нас навещал Артем. Несколько раз он готовил меня к худшему: «Врачи говорят: если сейчас ему станет хуже, отправим в реанимацию, и это последние дни его жизни». Я отвечала: «Не приходи больше!» — Настин голос садится.

В самые тяжелые минуты они писала в христианский чат. «Все вместе мы много молились. На следующий день Матвею не было лучше, но и не становилось хуже», — верит она в помощь свыше. Девушка провела в больнице 3 месяца и одну неделю, за которые не вспоминала о себе.

— В гематологии нет зеркал, — говорит волонтер.

К осени Матвей научился кушать сам, но еще не ходил, носил лангеты. Врачи готовили его к выписке, мальчишку ждал Малиновский дом-интернат. Настя знала, что его не заберут: родители в тюрьме, другие родные ни разу не навестили и даже не позвонили. Она оформила гостевой режим и повезла Матвея домой. «Я из тех людей, которые не любят ответственность и категорически ее избегают. Я всегда считала, что невозможно обогреть весь мир. Но когда Бог привел ко мне ребенка и ни разу меня не оставил, как я могу его бросить? — объясняет амурчанка свое решение и смотрит мне в глаза: — Если бы вы там были, вы бы тоже его не оставили».

— Так и знала, что ты его заберешь, — сказала Настина мама и с той минуты всегда поддерживала дочь.

После гематологии волонтер моталась с Матвеем по врачам, чтобы поставить мальчишку на ноги. По лестницам поднимала и спускала его на руках. Ради того, чтобы видеть, как он улыбается.

— Сейчас он говорит мне: «Я счастлив», — рада Настя.

О страшном прошлом Матвея напоминает незаживающий след от трахеостомы на шее и тяжелая хромота. После комы и химиотерапий на правой ноге началась контрактура — сустав не может полноценно двигаться. Мальчишке требуется операция. Настя выбивает для него квоту.

— Мы ходили на консультации к разным врачам. Остеопат, хирург, ортопед говорят, что поможет очень простая операция. Матвей будет ходить! Если понадобится, я буду стучаться в Министерство здравоохранения! — решительно настроена она.

Когда в больнице узнают, что Настя — просто волонтер, оформивший опеку над ребенком с онкологией в ремиссии, чаще всего восхищаются: «Вы такая молодец!»

— А я не понимаю, в чем я молодец. Я не одна с Матвеем. Есть огромное количество людей, которые нам помогают. Своего жилья у меня нет. Съемная квартира, в которую мы заселились с Матвеем, предназначена для проекта по работе с подростками, ее оплачивают спонсоры, которых я не знаю. Я вношу только коммунальные платежи. Не преувеличивайте мой вклад, — просит не хвалить ее Настя.

Ей 33, свою любовь она не нашла. «Разве не хочется устроить собственную жизнь?» — спрашиваю я.

— В 25 лет я впервые была так сильно влюблена в человека, который совсем мне не подходил. Уже тогда я молилась: «Господь, убери эти чувства». Я не хочу, чтобы для меня это было обременением, не хочу жить ожиданием: а может, это он, а может — вот этот, — рассказывает Настя. — Но если я и встречу мужчину, хочу, чтобы он поддерживал мое призвание и принял Матвея.

Хочу помочь его маме все исправить

Опекун разыскала родных Матвея, вместе с мальчишкой съездила к ним в гости. «Сразу стало понятно, почему они даже конфетки в больницу не принесли», — вздыхает волонтер. А Матвей все равно тоскует по семье, верит, что там его ждут и любят.

— Жизнь пропустила его через мясорубку! Но он не держит зла на родителей. Он очень хороший мальчик. Тетя звонит ему, просит занять денег до детских. Я говорю: «Пусть скажет адрес, у меня знакомые в Белогорске, они привезут пакет продуктов». Все, ей уже ничего не надо. Я же знаю, что она выпить купит! А он все равно взял и перевел 150 рублей, которые я давала на карманные расходы, — негодует Настя и в то же время гордится добротой ребенка.

Волонтер помогла Матвею написать письмо маме в тюрьму. «Она ответила, что любит, очень скучает, — рассказывает девушка. — Во втором письме я предложила ей комплексную помощь от НКО «Рассвет» по восстановлению ее как мамы, когда она освободится». Настя возит Матвея в детдом к младшим брату и сестре и хочет оформить гостевой режим, чтобы они проводили время все вместе.

Резные свечи покорили Австралию и Грецию

Настя Быкова — автор резных свечей ручной работы. Необычному искусству она обучилась по мастер-классам в интернете. У каждой свечи — уникальный рисунок и своя формула изготовления.

В 2020 году девушка стала индивидуальным предпринимателем и при содействии Центра поддержки экспорта «Мой бизнес» выставила свой товар на международный маркетплейс Alibaba. Первыми клиентами стали жители Австралии и Греции.

Возрастная категория материалов: 18+