Фото: Алексей СухушинФото: Алексей Сухушин

Без тяжелых пневмоний   

— «Кентавра» в Приамурье пока нет, — констатирует главный санитарный врач региона. — Сегодня у нас доминируют четвертая и пятая линии штамма коронавируса — это новые южноафриканские омикроны, известные как BA.4, BA.5. На сегодняшний день наука шагнула так далеко, что посредством генетического анализа можно отследить генетику любого штамма. Начинали с уханьского, затем был «Альфа» — он большого распространения не получил. «Дельта»-штамм, пожалуй, самый коварный: быстрее всех поражает легкие.

С конца прошлого года в Приамурье началась преимущественная циркуляция омикрона. Именно первые две линии нового штамма вызвали взрыв заболеваемости в январе — феврале. К счастью, волна прошла у нас достаточно спокойно и угасла, лето мы прожили в этом плане очень хорошо. Одни генетические модификации ушли, их сменили две другие линии патогена — подвиды ВА.4 и ВА.5. Они очень похожи друг на друга.

— Какие у них характерные симптомы?

— Поднимается температура до 38, иногда и выше, которая держится 2—3 дня. Ломота во всем теле, болезненность в горле, позже осиплость появляется, кашель. Как правило, за неделю симптоматика уходит. И самое главное, что практически у 99 процентов амурчан заболевание протекает по типу ОРВИ — тяжелых случаев нет. У людей с ослабленным иммунитетом встречается пневмония. Но это не идет ни в какое сравнение с прошлым годом, когда в это же время диагноз «воспаление легких» ставили в три-четыре раза чаще.  Если сейчас за неделю у нас около ста пневмоний разного генеза (и ковидной, и не ковидной), то год назад в это же время было почти 450!  

Омикрон в несколько раз заразнее всех предыдущих штаммов. Если мы не будем себя защищать: носить маску, пользоваться интерферонами, антисептиками, заботиться о своем персонале, то работать будет некому. Нужно формировать так называемую респираторную культуру», — говорит руководитель амурского Роспотребнадзора.

Дай бог, чтобы не было дальнейших мутаций геноварианта — таких, как дельта. Потому что дельта протекала очень тяжело, все стационары были переполнены. Сейчас в принципе лечение идет симптоматическое по типу ОРВИ: лечим горло, парацетамол пьем от головной боли, витамины и так далее. В большинстве случаев специфическое лечение не требуется.

— Как вы вылавливаете новые штаммы?  

— На сегодняшний день провести полногеномное секвенирование коронавируса на территории области не представляется возможным: нет такой лабораторной базы. По определенному алгоритму собираем пробы от больных и еженедельно их доставляем в хабаровский научно-исследовательский институт Роспотребнадзора и новосибирский центр вирусологии и биотехнологии «Вектор» — флагман нашей эпидемиологической науки. Там проводится полногеномное секвенирование (WGS). Это исследование всей последовательности ДНК человека, включая как белок-кодирующие участки (экзом), так и некодирующие «молчащие» области генома. И мы получаем эту информацию. В ближайшие годы построим лабораторию высокого уровня биологической защиты, тогда сможем эти исследования проводить здесь.

Что показал серомониторинг 

— В первую волну ковида наша область вошла в пилотный проект Роспотребнадзора: у разных групп населения брали тесты. Чем закончился этот эксперимент и что это дало на практике?

— Результаты есть. Вместе с медиками и нашими волонтерами (за что им очень признательны) мы провели громадную работу. А практическое применение следующее: мы знали напряженность иммунитета у тех или иных возрастных групп, исходя из этого определили тактику своих действий.

Результаты серомониторинга показали: реакция в популяции такая, что разные возрастные группы по-разному реагируют на коронавирус. В первую волну основная группа риска была — люди старше 50 лет, и мы концентрировали наши мероприятия на них. Проблема была с педагогами, а дети тогда у нас практически не болели. Это позволило не останавливать школьный образовательный процесс и вести его в очном режиме. Хотя были горячие головы, предлагавшие закрыть школы и садики. Мы говорили: «Нет, это избыточная мера».

«В сегодняшней ситуации важнее не свои антитела проверять, а соблюдать правила личной гигиены. Недавно я летела в самолете и, хотя сейчас нет обязательного ношения масок, была в маске. Нужно самим заботиться о себе», — уверена Ольга Курганова.  

Противоположная ситуация возникла летом прошлого года после смены циркуляции штаммов. Мы продолжали исследования и увидели: на «Дельту» у детей «провалился» иммунитет, они начали болеть. И тогда (вы помните эту эпопею, горячие споры в соцсетях) мы настаивали, чтобы детские развлекательные центры, все места, где идет неорганизованный контакт, закрыли. Потому что дети болели, шло нарастание эпидпроцесса. Когда сменился возбудитель в конце года (это подтверждали опять же результаты серомониторинга), мы поменяли тактику.

Комплексная работа позволила нам выносить решения, основанные на научно-практических исследованиях. К слову, мы одни из первых в России начали «облачное» заполнение данных. И еще один важный момент: все исследования, в том числе по Амурской области, были обобщены и опубликованы в швейцарском журнале Viruses, куда вошел в целом российский опыт по такой специфической работе.  

 — Вы продолжаете исследования?

 — Пока их приостановили. В начале эпидемии, когда мы не знали, с чем работаем, сероэпидемиологические исследования были чрезвычайно важны для обоснования нашей тактики и целесообразности принимаемых мер. Сейчас идет более спокойное течение ковида. И ученые предполагают, что он потихоньку превращается в обычное сезонное вирусное заболевание, как парагрипп и РС-вирусные инфекции. Дай бог, чтобы это так было. А пока нас спасает легкое течение.

«Не нужно зацикливаться на тестах»

— Есть разнообразные тесты на антитела. Раньше врачи рекомендовали количественный тест к спайковому (S) белку.  При новых штаммах коронавируса вообще есть смысл такие тесты делать? Или они омикрон не фиксируют?

— На текущий момент мы видим: организм по-разному реагирует на перенесенное заболевание по формированию антител. Специфический иммунитет держится настолько индивидуально: у кого-то сразу после болезни очень высокое количество антител — потом они уходят, и остается небольшое количество. У кого-то даже после перенесенного заболевания антител нет. Допустим, протестируете себя и увидите, что у вас высокий титр антител. Это не убережет от заражения, если попадете в тесный контакт с инфицированным человеком.

«Самое главное, что практически у 99 процентов амурчан заболевание протекает по типу ОРВИ — тяжелых случаев нет».

Контагиозность омикрон-штамма очень высокая. А линии BA.4 и BA.5 еще более заразны, чем предыдущие геноварианты, и могут частично уходить от иммунной защиты. Захватил вирус, и уже через 2—3 часа ты сам можешь стать переносчиком. Они же умные микроорганизмы: приспосабливаются и обходят одну защиту, вторую… Поэтому не нужно зацикливаться на тестах. Важнее положительные эмоции и правильный образ жизни — насколько это возможно в наше такое сумасшедшее время. Тем более если речь о тестах импортных. Существуют разные научные подходы, и я лично больше доверяю тестам, разрабатываемым в России. Все-таки российская вирусология, иммунология и эпидемиология — это мировой флагман.

Возрастная категория материалов: 18+