«Каждый день — как последний»: журналист RT Андрей Ященко рассказал о съемках кино про ЧВК «Вагнер»

Фото: личная страница Андрея Ященко VK

— Андрей, расскажите о цели встречи с дальневосточными журналистами на форуме. Чем вы с ними поделились, какой опыт обсуждали?

— Для меня участие в форуме стало прекрасной возможностью выступить перед большой аудиторией коллег и объяснить, как через творчество поднять важные, актуальные проблемы. Я рассказывал о своей работе — в частности, о том, что сейчас происходит в зоне специальной военной операции. Эта тема сегодня волнует очень многих, люди переживают за земляков, за родственников — не только за тех, кто был мобилизован для участия в СВО, но и за тех, кто живет в этих регионах. Сегодня пребывание в зоне СВО — вещь, которая волнует каждого. А мне в диалоге с журналистами важно было высказать свои мысли и послушать коллег. Мне задавали очень много вопросов о том, что происходит на Донбассе.

— Вы являетесь автором документального фильма о ЧВК «Вагнер». В ноябре состоялась премьера киноленты на телеканале RTД. Расскажите, чем вас привлекла именно эта тема?

— Моя лента — это фактически первый документальный фильм о ЧВК «Вагнер». Я и мои коллеги решили выбрать эту тему, потому что вокруг этого подразделения всегда был довольно таинственный информационный фон. Совершенно разные точки зрения об этой компании — что такое «Вагнер», чем они занимаются, откуда они и где работают... А нам было интересно взглянуть на ЧВК «Вагнер» своими глазами, узнать детали, которые не являются очевидными и понять, кто они и зачем находятся на Донбассе. Мы хотели разобраться до мельчайших подробностей в этой теме и выяснить, как они выполняют поставленные боевые задачи. Нам было важно раскрыть многие моменты, которые они скрывают, приподнять эту завесу тайны.

Мы вышли на их командование, и руководители «Вагнера» пошли нам навстречу. Мы длительное время провели с ними в зонах боевых действий, и они показали нам все свои подразделения и основные позиции на разных точках фронта. Работали на линии боевого соприкосновения, а они нас прикрывали, защищали. Во время съемок «Вагнер» был сосредоточен в основном вокруг Артемовска — Бахмута. Там разворачивалась почти Сталинградская битва. Интенсивные обстрелы, огромное количество израсходованных боекомплектов… Очень серьезная битва там была.

— Сколько времени ваша съемочная группа провела с ЧВК «Вагнер»?

— Я и мои коллеги находились с ними примерно три недели. Но это не значит, что все это время мы снимали. Наоборот, ежедневных съемок у нас не было — такова специфика работы в зоне боевых действий. В этих условиях все происходит внезапно. Наши планы менялись неимоверно быстро. Вся съемочная группа понимала, что в любой момент, условно, HIMARS прилетит в точку съемки, и ты погибнешь. Взрывной волной накроет. Поэтому постоянно все приходилось корректировать, переносить, перетасовывать по реальной ситуации. Например, мы должны были поехать на место событий, но выяснилось, что там начался обстрел. Соответственно, поездка отменяется. Или другой пример: собираемся на точку, а люди, которых мы должны были там снимать, погибли. Мы, к сожалению, не успели.

У меня было несколько случаев печальных. Не с ЧВК «Вагнер», а когда мы вели съемки на Донецком направлении. Для одного из выездов договаривались с человеком, который должен был быть героем в сюжете —один из командиров подразделения. Я позвонил ему перед тем, как ехать на точку, а телефон недоступен. Позвонил его заместителю. И выяснилось, что буквально пять минут назад командир погиб.

Несколько раз был риск, что начнется наступление на том участке, куда мы собирались выезжать. Так или иначе, это всегда было опасно для жизни. Был и большой риск, что мы окажемся в окружении. Поэтому количество съемочных дней было сокращено. Тот хронометраж, который мы изначально задумывали, не во всем удалось реализовать. Но мы понимали: это зона боевых действий. Расписать все съемки и идеально реализовать свой план в любом случае не получилось бы. Каждый день был как последний.

— А как организовывали выезд, перемещение по территории? Сложно было договориться о начале съемок? Ведь там, как вы уже сказали, боевая обстановка, а тут приезжает целая съемочная группа.

— Договориться с руководством ЧВК «Вагнер» о съемках было просто. Я уже говорил, нам пошли навстречу, позитивно восприняли идею о сборе материалов для фильма, во всем поддержали. Что было действительно сложно, так это добраться до места, где мы изначально хотели снимать. Моя группа планировала работать на передовой. Чтобы туда доехать, нужно преодолеть территорию, которая находится под контролем войск российской армии, но ее все время обстреливают ВСУ.

Кроме этого, нужно было привезти объемное оборудование — оно нам было нужно для съемок, но доставить его было сложно. Многие мои коллеги, возможно, скажут: сейчас камеры очень компактные, проблем быть не должно. Но мы хотели получить максимально качественную картинку, поэтому техники с собой везли очень много. Перед выездом на Донбасс вся съемочная группа прошла обучающий курс тактической медицине и инструктаж по технике безопасности. Любая ошибка в нашем поведении там могла стать фатальной. Съемочная группа это понимала, поэтому и к подготовке мы все отнеслись крайне серьезно. Вопрос личной безопасности стоял очень остро. Нам выдали бронежилеты, каски, камуфляжную одежду. Знаю, что коллеги-журналисты, у которых нет опыта работы в зоне боевых действий, сталкиваются со сложностями, когда впервые попадают в такую обстановку. Поэтому мы готовились. Заранее обсуждали все остановки на маршруте.

— Как изменилось ваше мироощущение и отношение к СВО после съемок фильма о ЧВК «Вагнер»?

— Не только после съемок кино — все-таки это была не первая моя командировка в зону боевых действий на Донбассе. А вот после первой поездки многое внутри поменялось. Я до этих событий на Донбассе в последний раз был в 2016 году. Потом был длительный перерыв, и снова вернулся туда после начала СВО. Когда спецоперация только началась, а я и мои коллеги были в мирной Москве, мы сначала вообще не понимали, что там происходит. Когда приезжаешь туда и видишь своими глазами весь этот ужас, все переворачивается внутри.

Приведу пример. В первый день после приезда у нас был запланирован выезд на передний край зоны боевых действий. Мы надевали бронежилеты еще в отеле, перед выходом на улицу, потому что ходить без защиты по Донецку просто опасно. Там в 20 минутах езды на автомобиле от центра города уже линия фронта. И вот мы спустились из номера, но не успели выйти на улицу, как начался обстрел. Прилетел снаряд прямо на пешеходный переход. На наших глазах погибла женщина, которая не успела забежать в гостиницу — она просто стала случайной жертвой обстрела. В отеле взрывной волной вынесло окна и стеклянные двери. Я стоял в холле и через стекло видел, как эта женщина упала. Мои коллеги пострадали: звукоинженера контузило, видеооператора из подразделения новостей ранило осколком. В Донецке и в целом на Донбассе сейчас много журналистов, и все они каждый день вот так рискуют собой. И это не временное стечение обстоятельств — к сожалению, это фон, в котором люди находятся постоянно. А мирные жители живут так каждый день, у многих нет возможности уехать.

— Что вы хотели донести этим фильмом зрителю? Какой посыл закладывали? Что, по-вашему, понимает и ощущает зритель, когда просматривает вашу документальную киноленту?

— Мы долго размышляли над тем, что хотим донести нашей аудитории. Поскольку это наша совместная работа — моя, как автора, и режиссера Владислава Рудкова, — мы долго дискутировали об этом. К слову, вся визуальная часть, шикарная картинка, — это заслуга Владислава. Это его видение кадра, его идея. И с одной стороны, в своем фильме мы показали бойцов «Вагнера» как воинов без страха и упрека, а с другой хотели сказать, что солдаты — точно такие же люди, как и все. Да, они профессионалы своего дела, они эффективно выполняют поставленные боевые задачи. Но они скучают по своим семьям и близким, боятся идти в атаку и переживают друг за друга. Нет человека, который не боялся бы умереть.

Лично меня поразил один момент. Мы брали интервью у сотрудника ЧВК «Вагнер», он относительно молод, не так давно попал в эту организацию. И вот он рассказывал: когда получил ранение, подумал, что скоро умрет. В этот момент, как в фильмах показывают, перед глазами у него вся жизнь за мгновение пролетела. И он попросил Бога вернуть его назад, чтобы он выжил. Сейчас этот парень в полном порядке. Мы с ним разговариваем, боец в маске, видны только глаза — и в них слезы. Я знал, что буквально накануне он участвовал в жестком штурме, там очень сложный бой был. Знаете, это такой разрыв шаблона: вот он стоит с автоматом и в бронежилете, а потом разговаривает так трогательно, так живо.

Мы показали настоящих героев нашего времени. Они именно такие.

— Фильм вышел полтора месяца назад. Какие отзывы о нем вы получаете? Есть ли критические замечания?

— В основном отзывы о фильме были положительными. Критика, конечно, тоже присутствует. Но она связана не с фильмом, а с его темой и героями. Мы много дискутировали с людьми, у критиков были вопросы к названию. Я слышал мнения о том, что нельзя называть нашу ленту «Контракт с Родиной», потому что в этой ситуации не может быть и речи ни о каком контракте.

Но для меня важнее было узнать, как нашу работу восприняли сотрудники ЧВК «Вагнер» — как они относятся к тому, что их считают наемниками. И отзывы были разные. Некоторых это серьез обижает, потому что они считают, что защищают нашу страну так же, как и любое другое военное формирование. Они получают за это материальное вознаграждение, довольствие.

Меня особенно поразило высказывание одного из командиров «Вагнера». Он сказал: не принципиально, как и кто его называет. Человек делает то, что считает нужным — он защищает мирных жителей от врага, он воин. В этом и только в этом состоит его задача. Кто и как его называет — личное дело каждого, это не имеет значения.

И, знаете, это очень сильная мысль. Ребята из «Вагнера» определили для себя правильные приоритеты — они отстаивают интересы России, ее жителей. Для них главное, чтобы те задачи, которые перед нашей страной стоят, были выполнены. Они за это отдают свое здоровье и жизнь. Так же, как и любой другой боец нашей армии.

— А сами бойцы ЧВК «Вагнер» успели посмотреть ваш фильм?

— Да, конечно. Многие посмотрели кино, им очень понравилось, мы получили очень позитивную обратную связь. К сожалению, многие, кто снимался в этом фильме, в настоящее время погибли, поэтому в первую очередь для их сослуживцев этот фильм — память о каждом из боевых товарищей. Для них это не пиар.

Для родственников погибших «вагнеровцев» этот фильм тоже был очень важен. Мне писали матери, жены, друзья бойцов. Они, смотря наш фильм, в кадрах со спины угадывали своих близких — по движениям, жестам, интонациям. И благодарили нас за то, что мы это показали. Для меня это лучшая оценка нашей работы.

Возрастная категория материалов: 18+