62 дня в плену: доброволец из Зеи, которого пытали и удерживали в неволе ВСУ, вернулся домой

20 лет спустя. Ветеран возвращается в строй

Имя Владимира Кириенкова в Зее на слуху. Он — участник контртеррористической операции на Северном Кавказе, ветеран боевых действий. Возглавляет местные отделения «Российского Союза ветеранов Афганистана» и «Всероссийского Союза ветеранов СВО». Он создал музей боевой славы, занимается патриотическим воспитанием молодёжи и всеми силами поддерживает ветеранов локальных войн и их семьи.

Всю жизнь Владимир ходит по острию: во время службы в милиции, когда задерживал преступника, тот всадил ему нож так, что врачи еле вытащили правоохранителя с того света. Когда служил на Северном Кавказе, получил контузию. После этого возникли проблемы со слухом и зрением — правый глаз не видит вообще.

Однако, когда началась спецоперация по освобождению Донбасса, Владимир сразу заявил, что отправится в зону проведения спецоперации добровольцем. Семья и друзья знают: он по жизни патриот и воин. Супруга Анна в тот момент даже не удивилась, хотя и места себе не находила: чувствовала, что случится что-то недоброе, отговаривала.

Менять решение Владимир не собирался. За полгода до своего 50-летия он отважился вступить в специальный отряд быстрого реагирования «Ахмат» и вылетел в Грозный, а затем в Гудермес.

— Когда самолёт приземлялся, у меня внутри всё клокотало от воспоминаний и предвкушения встреч до боли знакомыми с местами! В 2000-х я был там в командировке в составе сводного отряда амурской милиции. Мы стояли на блокпосту под Гудермесом. Конечно, было всякое, о чём сейчас лучше не говорить. Но было и много хорошего. У меня сердце щемило от воспоминаний о боевых товарищах: некоторых уже нет в живых, другие — разбросаны по самым разным уголкам нашей страны. Понимаете, и в тех условиях было место жизни и радостным моментам.

В Гудермесе Владимиру предстояло пройти что-то вроде курса молодого бойца. Перед заброской на передовую вспомнить всё о военном искусстве в самые сжатые сроки. Амурчан зачислили в Российский университет спецназа — уникальное учебное заведение, где готовят элитных бойцов. Когда экзамен был сдан, группа отправилась выполнять боевые задачи. Это был сентябрь прошлого года.

Штурмовая группа «Али» выходит на боевые позиции

Прежде чем отправить бойцов на передовую, их подготовили в Российском университете спецназа в Гудермесе. В том же городе, где в начале 2000-х Владимир служил со сводным отрядом амурской милиции. Фото: Владимир Воропаев

Вообще Владимир танкист. Но попал в штурмовой отряд. Это те бойцы, которые, рискуя жизнью, первыми сталкиваются с врагами лоб в лоб.

— Мы ехали к месту боя, когда я впервые по душам разговорился с нашим командиром Али. Это дагестанец лет 30, хорошо подготовленный к боям, с правильными ориентирами в жизни: своя страна и своя семья — дороже всего. В том бою он погиб, прикрывая собой отход раненых ребят. Награждён посмертно. Я потом нашивку разработал чёрного цвета и назвал нашу группу «Штурмовой группой «Али». По крайней мере, тем, кто остался в живых, эта идея понравилась.

Штурмовики высадились из бронемашины и начали наступать на противника. Был приказ позиций не покидать — и спецназовцы справлялись с заданием. Бой шёл с 16 часов и до следующего утра. Уже на рассвете Владимир понял, что нацисты начали стискивать их с двух сторон, а у него в руках было полтора магазина боеприпасов.

— Под ноги прилетела граната, я успел оттолкнуть её. Взрыв произошёл прямо подо мной. Удивительно, но мне повредило лишь кожу на ступне и подошву берца (вот качество-то отечественное, а?). Вторая граната упала между ног. Я повернулся, накрывая собой ребят, крикнул: «Граната!» Она взорвалась. Когда я пришёл в себя, увидел, что погибли два моих товарища, а я получил ранения ног и головы. Как оказалось, помимо осколков, в голове ещё засела пуля.

Владимир шёл по окопу врага, истекая кровью. В руках мужчина нёс гранату с выдернутой чекой. Говорит, планировал забросить её в блиндаж противника. Но не успел. Снова рядом взорвались две гранаты. Возможно, его снова ранило, потому что в следующее мгновение очнулся от требования встать и поднять руки вверх.

— Не подниму, говорю, рук — хоть стреляй. И потребовал вызвать командира. Командир пришёл и спрашивает меня по-русски: вы понимаете, что в плен попали? Не глупый, говорю, понимаю. Попросил расстрелять, сказал, что мне никак нельзя в плен. В ответ мне залепили скотчем глаза и завязали руки. И повезли куда-то. Везли очень долго. Я помню, что ехал и периодически терял сознание.

Квартира в Польше за сговорчивость и избиение за патриотизм

— Я не знаю, куда именно меня привезли. Пришёл в себя на стуле в каком-то подвале. Там сорвали скотч с глаз и начали допрос: пытались выведать о командирах, бойцах, расположении техники. Спрашивали, офицер я или нет? Ответил: «Офицер!» На чём наш отряд забросили на боевые позиции? Не знаю, на какой-то махине на гусеницах и с пушкой. — Владимир рассказывает это, а сам улыбается, будто всё это происходило не в плену и не с ним. — Я сцепился с ВСУ за Донецк и Луганск. Они начали давить: зачем мы пришли в их города. Я сказал, что это они уничтожают всё вокруг. Вспомнил им и Горловку, и Аллею Ангелов, где похоронены пострадавшие от пуль и снарядов дети в Донбассе. Я вспомнил им, что состоялся референдум. Мы говорили на таком надрыве! А в промежутках они наносили удары. Страха не было у меня. Может, потому что ранение головы и страх уже просто был задавлен болью.

Пытка длилась сутки. Хотя Владимиру, которого били так, что он несколько раз терял сознание, потом казалось, что его истязали всю неделю. Тело ныло, голова кружилась, тошнило. Раны, полученные в бою, кровоточили без остановки.

Постоянных расправ не учиняли, вспоминает российский офицер, но был другой вид давления на пленных. Периодически им демонстрировали видео, дискредитирующее Родину. Были ролики якобы с участием освобождённых солдат, которых по возвращении унижали свои сослуживцы.

— Мы поняли, что нам показывали старые фейковые ролики, которые когда-то мы уже видели. Это был некачественный монтаж архивных кадров. При этом нас постоянно шантажировали, уговаривали перейти на их сторону, обещали политическое убежище и разные блага: например, квартиру в Польше за предательство. А если мы вернёмся домой, стращали, что нас без суда и следствия расстреляют, посадят. Мы между собой говорили: ребята, уж лучше дома в тюрьме, чем в польской квартире среди чужих, — рассказывает Владимир.

Штурмовик «Ахмата» заверяет, все русские солдаты и офицеры вели себя достойно, мужественно. Никто перед украинскими нацистами не унижался.

Конвоиры без конца перевозили пленных. В какие населённые пункты доставляли, даже предположить невозможно — глаза россиян всё время были завязаны.

— Меня везли по ощущениям всю ночь. И снова привезли в какой-то подвал, кинули на матрас. Я услышал голос слева от себя: Вовка, ты? Это был голос Сани Крахмалюка, с которым мы вместе из Зеи прилетели в Чечню, а потом в Донбасс. И я подумал: что бы ни случилось, выберемся вместе.

Подвал без окон и звонок домой — как свет в конце тоннеля

Шеврон штурмовой группы «Али», в которой служил Владимир Кириенков. Фото: Владимир Воропаев

Владимир оказался в беспросветном, глухом подвале в сто с лишним «квадратов», без окон и с несколькими тусклыми лампочками. Тут томились десятки пленных из абсолютно разных регионов: от Камчатки до Луганска. Мужчины знали друг друга по именам и позывным, держались всегда вместе. А когда их по очереди выводили на допросы, после — собирались, обсуждали, что отвечали, как себя вели.

Условия заточения, вспоминает Владимир, конечно, не домашние, но выжить вполне возможно. К примеру, за Владимиром, у которого кровоточили раны и кружилась голова, наблюдала медик, делала перевязки. Из ноги вытащили два осколка. В остальном раненому помогал земляк Александр Крахмалюк.

Воду давали только техническую, туалеты открывали два раза в сутки. Кормили тоже дважды в сутки, без излишеств. К примеру, сахара и соли в рационе не было: готовили сухую гречку, давали рыбу, иногда и мясо.

— Кормили нас так, что с голоду, конечно, никто не умер, но отощали все. Иногда вообще не кормили — когда наши подразделения вражеские позиции обстреливали. Но в этот момент мы с парнями хлопали в ладоши и говорили: так держать!

Владимир понимал, что время идёт, а дома от него не получали с момента последнего боя никаких вестей. Это значит, что его могли внести в списки погибших. Он начал просить телефон у того, кто вёл допрос и каким-то чудом убедил его.

— Когда услышал голос жены Ани, сразу сказал: «Ты только не плачь». Всё ей объяснил. Она у меня сильная, она спокойно говорила со мной. Пятого октября меня взяли в плен, шестого я уже смог позвонить домой. Но мне казалось, что прошла вечность. А что свалилось на плечи моей жены в тот момент, я и представить не могу.

Супруга Анна: мужа хотели выкупать всем миром

Фото из личного архива

Владимир и Анна вместе 25 лет, у них два сына. Как жена милиционера, который служил в горячей точке, она немало пережила в своё время. Когда началась спецоперация, женщина сразу поняла, что Владимир, имея боевой опыт, точно не останется в стороне. А значит, и ей придётся собрать волю в кулак и снова ждать и надеяться на лучшее.

Владимир оставил свой телефон дома. А перед роковым боем позвонил с незнакомого номера и предупредил, что группу везут на позиции. Обещал перезвонить на следующий день, как появится возможность. Но пропал.

— Я стала метаться: погиб или в плену? Если бы выжил, позвонил бы, — вспоминает страшные мгновения неизвестности Анна. Женщина не спала всю ночь, не унимались слёзы.

— В 5 утра на телефон мужа пришло сообщение: я в плену, перезвони. Конечно, у меня никаких подозрений не было, что это не муж написал. Тем более у нас было кодовое слово, которое означало, что можно не сомневаться. Мы поговорили. Он сказал, что в плену, обмолвился, что раненый и кровь не останавливается, голова болит.

Анна еле дождалась рабочего дня, чтобы начать обзванивать все доступные номера военкоматов и Минобороны РФ. Активно включились в борьбу за возвращение родных супруга и дочь второго пленного жителя Зеи Александра Крахмалюка. Дочь ездила в Хабаровск в военно-следственное управление РФ. Женщины чётко понимали: самое главное, чтобы Владимир и Александр попали в списки на обмен.

Фото из личного архива

Тем временем о захвате земляков узнали жители Зеи и Зейского округа. Неравнодушные начали собирать деньги на возможный выкуп. Присоединились друзья мужчин из Владивостока. И хотя они хорошо понимали, что в силовых структурах этот порыв могли квалифицировать как пособничество терроризму, всё равно продолжали собирать. Невозможно было просто ждать и сидеть сложа руки.

— Я благодарна всем! Очень многие отозвались на нашу беду, помогали пережить её как могли. Даже готовую еду приносили, чтобы я обязательно ела. Мне было очень приятно.

Освободиться из украинского плена помогли друзья

Друг Владимира Кириенкова Александр Балгазин, который помог амурчанину вернуться из плена домой. Фото: Владимир Воропаев

Друг Владимира Кириенкова, председатель Амурской областной общественной организации ветеранов десантных войск и спецназа «Союз десантников» Александр Балгазин рассказывает, что в операции по спасению боевых товарищей действительно было задействовано много людей.

— Мы — десантники! Наши люди служат во всех структурах. По роду деятельности я пересекался с ребятами из определённого управления, большая часть из них тоже побывали в горячих точках. Они отнеслись с пониманием и активно включились в дело. Мы встретились, обговорили ситуацию, начали искать, через кого Вова заходил в зону боевых действий, где именно ленточку пересекал. Ребята провели очень большую работу, чтобы вытащить наших парней, огромное им спасибо! Они связались с теми, кто ведёт переговоры, добились того, чтобы Вову и Сашу внесли в списки на обмен. Иначе возвращение домой затянулось бы на полгода и более. А это отразилось бы и на физическом здоровье, и на моральном состоянии. И я ещё не говорю о том, что творилось бы дальше на душе у родных и близких.

Освобождение и долгий путь домой

Фото: Владимир Воропаев

В какой-то момент Владимир понял, что его и других ребят готовили к обмену. Иначе не «заботились» бы так: не вызывали бы медика и не кормили бы более-менее сносно, рассчитывая на такое же отношение к своим пленным.

И действительно, группу россиян загрузили в автобусы 6 декабря 2022 года и повезли на границу. В том месяце состоялось несколько обменов. Конкретно об этом, в котором участвовали Владимир Кириенков и Александр Крахмалюк, написали все федеральные СМИ: «В Россию вернулись 60 военнослужащих, которым в плену грозила смертельная опасность».

— Я в плену понял, что ВСУ нас боятся. Когда меня начали обыскивать, то держали одного вчетвером! Два человека одну руку, два — другую! Я подумал: почему вчетвером? Я же без оружия! А потом дошло: да они нас боятся!

Видео с обменом военными в декабре облетело все телеканалы страны. В автобусе уже на территории России сидели измученные, уставшие, небритые мужчины, но в глазах — радость и ожидание встречи с самыми родными. Они передавали приветы мамам и жёнам, детям и друзьям.

Момент, когда Владимиру Кириенкову дали телефон и он смог позвонить домой, засняли на камеру. Это видео потом неделю показывали по центральным телеканалам. Мужчина, который прошёл горячие точки и не раз сражался на передовой, услышав голос любимой, стал вытирать слёзы. Дал слабину, комментирует непривычное для себя поведение Владимир. Как будто морально сбросил китель и стал самым обычным человеком.

— Ну всё, родные, живой! Вернулся! Всё, встретили, забрали нас… — Ему в ответ плачет Анна: «Нормально всё, Вова? Позвони сразу сам, как сможешь? Вовочка, возвращайся, я сейчас всем буду звонить!»

— Всё, давай, люблю вас и обнимаю.

Затем освобождённых бойцов отправили в госпиталь: предстояли лечение и реабилитация. Новый год военнослужащие уже встречали в своей стране. А Владимир отметил и 50-летие — 13 декабря.

Фото из личного архива

В Амурскую область житель Зеи прилетел только в мае. На подъезде к городу у стелы он увидел большую компанию. Это встречали его: прилетела из Владивостока мама, сияла от счастья супруга — вся семья была в сборе. Шумели и смеялись друзья. Красовались российские флаги и румяный каравай. Долгожданного офицера встречали хлебом-солью, объятиями, слезами и улыбками.

— Мне один человек сказал: боец, который воюет, в аду побывал, а тот, который в плен попал, проходит 7 кругов ада. Поэтому спасибо Министерству обороны РФ, представителям Чеченской Республики и другим силовым структурам нашей страны. Я благодарю за настойчивость родственников и товарищей! А ещё хочу сказать большое спасибо всем жителям Зеи, Зейского округа и Владивостока, которые собирали деньги для нашего спасения. Нам они не пригодились, но зато на эту сумму были закуплены квадрокоптеры и тепловизор — и отправлены нашим на передовую. Я надеюсь, что всё будет хорошо у ребят. А те ребята, которые остались в плену, верю — обязательно окажутся дома.

Возрастная категория материалов: 18+