Западные эксперты: освещение ситуации на Украине

МАКРОН ГЛЯДИТ В НАПОЛЕОНЫ

Хотя позиция президента Макрона вызвала в США сугубо негативные реакции, следует признать, что глава Франции хотя бы сформулировал некую решительную, хотя, вероятно, и безрассудную стратегию перед лицом откровенно буксующего Вашингтона с его тактикой «ни мира, ни войны». Опровержения Макрона звучали в США на прошлой неделе довольно вяло и неубедительно. Обозреватель The Washington Post Ли Хокстадер, пишущий в основном на европейские темы и неустанно лоббирующий передачу Taurus Украине, подверг сомнению предложение Макрона о наступлении Европы на Украину, хотя и признал справедливость пафоса французского президента о неприемлемости перспективы поражения Украины.

Хокстадер считает, что Макрон променял «синицу в руках» в виде хорошей стратегии (предложенной Чехией) закупки 800 тыс. снарядов для нужд Украины ради «журавля в небе» в форме лозунга «стратегической автономии Европы». По мнению обозревателя, о такой автономии говорить еще рано. Впрочем, автора The Washington Post еще в большей мере беспокоят противоречия, раздирающие Европу, которые могут не позволить ей выработать единую стратегию в отношении российской угрозы. Между тем, по мнению Хокстадера, опасность и в самом деле высока, и «трезвомыслящие аналитики по всему континенту считают, что прямое столкновение с российскими войсками может произойти до конца этого десятилетия».

С этим пессимистическим утверждением готов согласиться и эксперт совсем иных взглядов, обозреватель The American Conservative Даг Бэндоу. Он также полагает, что дело медленно движется к III мировой войне, которую только пытается ускорить Макрон, вынуждая, таким образом, Путина на эскалацию. Откуда у Макрона такой энтузиазм в отношении ядерной войны, задается риторическим вопросом обозреватель, завершая свою колонку рекомендацией для Вашингтона и Брюсселя, по-прежнему сохраняющим относительную осторожность, возобновить переговоры с Москвой: «Помощь союзников помогла украинскому народу сохранить независимость от нападения Москвы. Тем не менее, Макрон, претендующий на роль Наполеона, говорит о победе над Россией. Это глупая затея, которая может привести к более широкому и разрушительному конфликту. Вместо этого Вашингтон и Брюссель должны сосредоточиться на мирном завершении конфликта».

На другом «минималистском» ресурсе — сайте Responsible Statecraft — на минувшей неделе появилась отдельная статья, которая была посвящена разногласиям внутри континентальной двойки, а именно вышедшему в публичное пространство спору между Макроном и канцлером ФРГ Олафом Шольцем, по-прежнему не желающем поставлять Украине Taurus, не говоря уже о контингентах войск НАТО. По мнению политолога, внештатного сотрудника института Куинси Молли О'Нил, инициатива Макрона не способствовала его политическому успеху в Европе: «Извилистый путь Макрона к его последнему ястребиному воплощению ограничивает его авторитет в плане мобилизации Европы на свою сторону». О'Нил сожалеет, что противоречия внутри Европы способны разрушить так долго складывавшийся и так эффективно функционировавший континентальный тандем.

ПАПА РИМСКИЙ «ПОДНИМАЕТ БЕЛЫЙ ФЛАГ»

Впрочем, столь же негативную реакцию в Европе вызвало и лишенное привычного дипломатического такта предложение папы римского Украине «поднять белый флаг» и решиться на переговоры с Россией. Итальянский политолог, регулярно выступающая в последнее время на тему Украины Натали Точчи выпустила в The Guardian колонку с жесткой отповедью понтифику за неуместное предложение Украине фактически капитулировать, оставив за Россией контроль над незаконно оккупированными ей регионами. Подобного рода капитуляция, по мнению Точчи, не приведет к обретению мира в Европе. «Более вероятно, что это открыло бы континент для еще более опасной и смертоносной фазы этой несправедливой войны».

Мысль о недопустимости территориального компромисса с Россией, только уже без всякого соотнесения со словами понтифика, на страницах той же The Guardian отстаивает и собственно британский публицист Тимоти Гартон Эш, подхватывающий тему Бжезинского (хотя и без ссылки на покойного стратега), что Россия без Украины перестанет быть империей и, потерпев поражение в этом конфликте и утратив все приобретенные в ходе него территории, «будет уже стремиться к чему-то вроде «нормального» национального государства». Пафос Эша состоит в том, что иного способа обеспечить «нормализацию» России — кроме как через помощь Украине — у Запада нет.

ХОЧЕТ ЛИ ПУТИН МИРА?

Следует отметить, что в западных СМИ нет громкой дискуссии вокруг темы непризнания результатов российских президентских выборов. Разумеется, эти выборы никто не решается назвать демократическими и тем более приветствовать их итоги, но обращает на себя внимание тот факт, что предложение, громко высказанное Юлией Навальной на страницах The Washington Post, о непризнании Западом итогов выборов в России, не получило какого-то сочувственного отклика среди американских и европейских обозревателей первого уровня.

Тем не менее следует отметить очень высокий уровень недоверия к российскому президенту и в первую очередь к его словам относительно готовности пойти на переговоры с Украиной и Западом по поводу Украины. Как отмечает постоянный автор Responsible Statecraft Бранко Марцетич, комментирующие недавнее интервью Путина Дмитрию Киселеву западные обозреватели разных изданий предпочитают не обращать внимание на то, что «Путин настаивает на том, что он открыт для переговоров, хотя и с серьезными территориальными уступками с украинской стороны», хотя этот факт «должен стать обнадеживающей новостью для всех, кто действительно заботится об Украине». Марцетич признает, что Путин не выражает готовность поступиться так называемыми «новыми территориями», однако это не означает, что он в принципе не готов отказаться от планов дальнейшего наступления. Во всяком случае Запад не может оценить серьезность намерений российского президента, «пока они не будут проверены на переговорах». Однако эта неопределенность, по мнению Марцетича, не дает журналистам и комментаторам права вводить общественность в заблуждение о том, что их не существует, и все это с целью подорвать возможность мирного окончания войны, в которой все больше и больше украинцев не хотят участвовать.

О вине конкретно США за продолжение кровавого конфликта говорит на сайте Foreign Policy и виднейший представитель реализма Стивен Уолт, выступающий в защиту политики «сдержанности» (restraint), отказ от которой в прошлые годы и завел ситуацию в Восточной Европе в тупик. Уолт указывает на целый ряд ошибочных шагов прошлых и нынешней американских администраций, в том числе на сворачивание переговорного процесса в марте 2022 года и невозобновление его в конце того же года, на гребне успехов ВСУ. Если бы не все эти плачевные события, делает вывод Уолт, «эти государства, то есть Россия и Украина, возможно, вообще никогда не воевали бы или прекратили конфликт до того, как Украина понесла такой большой ущерб. Конечно, невозможно что-либо знать наверняка, но официальные лица США не сделали всего, чтобы предотвратить войну, которую Украина сейчас проигрывает».

ПЛЮСЫ И МИНУСЫ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ НЕРЕШИТЕЛЬНОСТИ

Итак, все в значительной степени упирается в нерешительность Вашингтона, его стратегию «ни мира, ни войны», которая в настоящий момент является главным фактором продолжения конфликта с очень ясно зримой перспективой его эскалации. Любопытно, что аналогичная стратегическая нерешительность проявляется нынешней американской администрацией и в отношении проблем Ближнего Востока. Расхождения между Байденом и премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху, который, как известно, отказался соблюдать «красные линии», установленные Вашингтоном, и приступил к взятию штурмом города Рафиах в секторе Газа. До сих остается непонятным, что может сделать Байден, чтобы принудить Нетаньяху к «прекращению огня» или хотя бы какому-то разумному урегулированию палестинской проблемы. Вице-президент США Камала Харрис в эфире CBS News заявила «Важно различать израильское правительство и израильский народ и не смешивать их», что вызвало сильнейшее раздражение в Иерусалиме.

Обозреватель Washington Post Джейсон Уиллик уже прокомментировал это высказывание, увидев в нем как неадекватное понимание ситуации в Израиле, в котором позиция Нетаньяху далеко еще не самая крайняя. Любопытно, что Уиллик, в очередной раз вступившийся за республиканцев в Конгрессе, отмечает ошибочность самой идеи Байдена соотнести внутренний конфликт в Америке с борьбой демократии и автократии во всем мире. Тем самым именно Байден, по мнению Уиллика, подорвал двухпартийный консенсус, складывавшийся вокруг Украины. «Демократия — привлекательная тема с давними традициями во внешней политике США. Но призывы к демократии не остановят поворот Республиканской партии к невмешательству, когда дело касается Украины, и не предложат никаких рамок для смягчения насилия на Ближнем Востоке. Твердолобое государственное управление должно стоять на первом месте для защиты глобальных интересов Соединенных Штатов».

Однако проблема здесь не только в отсутствии правильной формулы, но и в самом дефиците решительности у нынешней администрации США, которую при желании можно назвать также и разумной осторожностью. Ответ на вопрос, как отделить осторожность от нерешительности и не является ли электорально более выигрышной тактика Трампа – добиваться заключения быстрых сделок за счет комбинации авантюризма и прагматичного расчета – принесет ход американской президентской кампании.

МЕМ НЕДЕЛИ: «ВЕЧНЫЙ ПУТИНИЗМ»

Задаваясь вопросом, как западные СМИ будут описывать российскую президентскую кампанию, видимо, имеет смысл обратиться к неожиданному мему, который вбросили в публичное пространство политологи Майкл Киммейдж и Мария Липман: «вечный путинизм». Речь идет о том, что возможный уход Путина от власти и передача им полномочий гипотетическому преемнику не изменит характера режима, поскольку в своих основных чертах этот режим уже сформировался и едва ли подлежит трансформации.

Конфликтом на Украине Путин создал себе образ защитника национальных интересов страны, и теперь любой, кто попытается оспорить его завоевания, будет восприниматься как человек, угрожающий прочности государства. Авторы приходят к печальному для них выводу, что выбранный Путиным наследник, скорее всего, продолжит его дело и не изберет прозападный курс. Российские элиты «не хотели бы, чтобы внутренние распри угрожали геополитическим позициям России, и не хотели бы отказываться от идеологических конструкций, собранных Путиным. Это наводит на мысль о том, что вечный путинизм, который сейчас вращается вокруг одного человека, может пережить пребывание у власти самого Путина. Путин сделал достаточно для того, чтобы тот, кто придет ему на смену, скорее всего, станет его наследником».

Это означает, что мем «вечный путинизм» может стать кратким обозначением вот этой пессимистической установки, согласно которой, внутренняя трансформация российского режима представляется невозможной даже в случае запланированной или неожиданной смены его лидера. Впрочем, идея «вечного путинизма» наверняка будет оспорена теми в западном общественном мнении, кто верит в то, что любой политический транзит в России всегда чреват серьезными конфликтами, в ходе которых одна из сторон обычно пытается опереться на мнение прозападной части общества. Во многих случаях эта поддержка оказывалась решающей и система – помимо своей воли – переживала очередной виток вестернизации.