Водитель с культями вместо рук, который позволяет себе работать в такси, — безмерный циник. Он не ставит человеческую жизнь ни во что.
   |
За преданность русскому языку афганский профессор лишился глаза, талибы переломали ему руки и ноги. Его готовили к мучительной казни, но даже опасность гибели не сломила желания читать и переводить Пушкина. Во многом благодаря ему сегодня Кабульский университет испытывает настоящий бум русского языка.
Российская экспедиция, основной костяк которой — съемочная группа телеканала «Россия-1», прибыла в Кабул. Журналист АП Андрей Анохин, участвующий в этой поездке, продолжает цикл афганских репортажей.
За фанатичную преданность русскому языку афганец Джан Кучай пожертвовал здоровьем и лишь чудом не поплатился жизнью. Кабульский ученый провел годы в тюрьме талибана, прошел через средневековые пытки, но не предал любимого Пушкина. В первый день работы в Афганистане амурчане Валерий Вощевоз и Андрей Анохин оказались участниками целого ряда эмоциональных встреч и знакомств.
В Афганистане сложно попасть под колеса автомобиля. Даже при очевидном отсутствии правил дорожного движения пешеходы спокойно переходят дорогу где попало и как попало. Сами автомобилисты с пониманием относятся к выкрутасам соседей по автотрассе, и если машина идет по встречной полосе, значит, кому-то это действительно нужно.
Абдул Нияз Низами часто вспоминает свое первое оружие. Трофейный калашников — простой и надежный, как все русское. Об этом он часто разговаривает с друзьями за чашкой зеленого чая. В памяти не стереть войну против русских, но голос разума вселяет надежду на их возвращение.
Афганец может не уметь читать и писать, но при этом будет неплохо разбираться в политике и экономике. Сама жизнь заставляет следить за последними событиями в собственной стране и за рубежом, быть в курсе событий, знать, к чему готовиться. Обстановка непредсказуема, и местные журналисты все время наполняют эфир самой актуальной информацией. Подчас горячей и всегда своевременной.
Шум вертолетных винтов над афганской столицей смолкает лишь к ночи. Перевозятся грузы, вертолеты уходят на боевые задания — идет война, и им нет времени на передышку. Но стоит поднять голову, как душу переполняет удивление, замешанное на гордости. В небе исламской республики наши родные борты Казанского вертолетного завода.
Однажды раненый английский солдат забрел в глухое афганское селение и попросил помощи у местных. Следом пришли талибы, но сельские старейшины отказались выдать им пришельца. Этот случай имел место несколько лет назад, уже в ходе нынешней войны. Англичанину повезло — в том кишлаке до сих пор чтут многовековые кодексы. Согласно одному из них, нельзя отказать в просьбе о помощи, даже если перед тобой враг. Кто знает, кем завтра будет для тебя этот человек…
Современный Кабул — это город, который постоянно поднимается из руин. Развалины домов, обгоревшие стены и выкрошенные фундаменты то и дело чередуются с силуэтами высотных новостроек. Для полноты ощущений нужно только увидеть дворец Амина, с которого началась советско-афганская война. Сегодня он уже мало напоминает символ королевской роскоши, но по-прежнему на передовых позициях афганской государственности.
В какой-то момент у меня перестали требовать загранпаспорт. И это в Кабуле, что живет на полуосадном положении. Нескончаемые блокпосты, пулеметные вышки, километры колючей проволоки и периодические проверки документов. Стоило отправить в игнор бритвенный станок, и на третий день я стал для местных своим парнем. Небритый, лохматый брюнет — это и есть типичный афганец.
