C долгожданного момента, когда "вагончик тронулся", а "перрон остался", прошло совсем немного времени. Дышать становилось все труднее. А причиной всему - духота. Липкая, тяжкая, непереносимая и... неизбежная. Окна, грязные, наглухо заколоченные, словно побывавшие под жесточайшим артобстрелом, облегчения принести не могли. Только в одном купе, приложив неимоверные усилия, пассажиры смогли дать доступ свежему воздуху. Но, увы! Легче стало лишь тем, кто ехал в этом закутке. Окно в нашем купе трогать было небезопасно. Свободно болтаясь в полусгнившей раме, оно словно раздумывало, куда ему лучше вывалиться - наружу или внутрь. Вагон, заполненный изможденными людьми, напоминал камеру предварительного заключения: тесно, душно, пахуче. Первыми жертвами духоты стали пожилые люди (их в вагоне было немало): кто-то в изнеможении откинулся на спинку сидения, кто-то шелестел пакетиком с лекарствами. Постепенно стихли и задорные молодые голоса. А малыши, совсем недавно резво бегающие по вагону, начали капризничать. "До места назначения можно и не доехать. В такой духоте немудрено схлопотать сердечный приступ или гипертонический криз. Пожалела денег на купе, - ругала я себя, - вот и парься и наслаждайся пейзажем через грязно-рыжее окно! Не нравится? Сиди тогда дома и не рыпайся". Чувствуя, что за пару часов путешествия я уже превратилась в несносную брюзгу, переключаюсь на детектив. Но не тут-то было! Со светом (был поздний вечер) происходили странные метаморфозы: он то ярко вспыхивал на секунду, то угасал. Не хватало еще лишиться зрения! Ничего не оставалась, как, забывшись сном, пережить надвигающуюся ночь. Но и тут наш ненавязчивый сервис дал о себе знать. Сон в поезде - испытание тоже не для слабонервных. Жидкая подстилка, громко именуемая "матрацем", позволит убедиться, что все кости у вас на месте. Детский беспрерывный плач (явление в поездах неизменное и постоянное), художественный храп соседа, грохот и скрежет колес укрепят или окончательно расшатают вашу нервную систему. Но если вам все же удастся уснуть, то "сон в душную ночь" вряд ли навеет романтические картины. Но это уже мелочь. "Нечего их расповаживать. Сам виноват, что полвагона столпилось тут. Я открываю только дальний", - поучала проводника нашего вагона коллега, крайне недовольная тем, что он для нас, пассажиров, открыл два туалета. Оказывается, это непозволительная роскошь. На секунду представила себе, что ожидало нас, окажись мы под началом столь категоричной проводницы: полсотни человек, осаждающих заветную кабинку. Гневные реплики вроде: "Куда прешь без очереди!" или "Вас здесь не стояло". А плачущие дети, которые "не могут терпеть", а впереди большая станция? С ужасом ждала, что наш проводник прислушается к "дружеским советам" старшей напарницы. Но, к счастью, "наш" своего решения не изменил. И мы никаких неудобств в этом плане не испытали. А к тому, что в туалете не наблюдалось знакомого рулончика (зато мыло там было!), что далеко не каждому удавалось "выжать" из тугого крана жалкую струю воды, бывалые путешественники давно привыкли. Да и вопиющая теснота, характерный аромат воспринимались как должное. В общем, с проводником нам повезло как никогда: и вежливый, и кипяток у него всегда наготове, и туалета второго не лишил. Наше путешествие подходило к концу, когда соседка с "боковушки", не выдержав дорожных мытарств, проглотив очередную порцию лекарств, воскликнула: - Мало того что расписание изменили: отправляют состав из Владивостока в два часа ночи! Так еще двое суток проводишь в газовой камере. Да разве можно так издеваться над людьми? До каких пор это будет продолжаться? - Пока железнодорожная верхушка полностью не обеспечит себя виллами на Канарах! - раздался гневный голос справа. - Такие деньги дерут, а возят в древних вагонах. Как скот. Если посчитать, то за каждый километр мы платим рубль. Да за такие деньги... Дальше я не расслышала - за окнами загрохотал встречный товарняк. Возможно, измученный пассажир погорячился с выводами. Перегнул палку. Но что-то подсказывало, что он не так уж и далек от истины. Или я ошибаюсь?