И сладковатый запах смерти, которым здесь пропитано все и навечно. Какой же смрад стоит в морге, когда тут не пара «свеженьких», как сейчас, тел умерших, а (простите за реализм) недельной и большей давности неопознанные трупы. «Для нас он не труп, а кровиночка» Любое воображение уступает место тому, что написано в письме Галины Ж., поступившем в нашу редакцию (по этическим соображениям приводим текст в сокращении). «У меня умер брат, и нам пришлось забирать его из сковородинского морга. Умершие лежат на полу, нет места даже в коридоре. Запах такой, что не подойти к двери. Летают кругом мухи... Везде грязь, трупы гниют... Удивляюсь работникам морга, как они находятся там, когда моют и одевают. Ходили мы в прокуратуру, там ответили, что труп не отдадут - вдруг его отравили? Надо вызывать, мол, патологоанатома, а что там бардак и вонь, это не в их компетенции. Обращайтесь к главврачу... Брата мы забрали на четвертые сутки, но гроб был забит. Односельчане не увидели его. Это для участкового он труп, для медиков тоже труп, а для родных - наша кровиночка...» Что тут сказать? Прокуратура права: при насильственной смерти закон требует установить причину случившегося. Значит, вскрытие обязательно, сделать это должен судмедэксперт, которого нет в Сковородинской ЦРБ. Специалиста вызывают из Благовещенска или Магдагачей, и пока он едет, трупы гниют - лето. Потому что в этой больнице нет главного, без чего не может действовать ни одно патологоанатомическое отделение - нет холодильного оборудования. Но в этом городе считают иначе. Наверное, те, от кого зависит покупка холодильной установки, уверены: они будут жить долго, а от криминального конца их уберегут высокие должности. Если же нет, то «по знакомству» вскрывать не станут. Впрочем, местное начальство вряд ли задумывалось о своем смертном часе. Живой, известное дело, о живом думает. Но в Сковородине не отменили лето, а заодно и насильственную смерть. Как черт от ладана - Восемь лет я уже в больнице, холодильник там никогда не работал. Были случаи, когда криминальный труп по четыре месяца лежал - нет у нас своего специалиста. Чтобы держать его на полную ставку, надо делать в год двести вскрытий, а у нас не всегда три десятка наберется. Кто сюда на полставки приедет работать? Мы не можем найти даже строителей, чтобы сделать ремонт. Не хотят частники работать в морге ни за какие деньги! Санитарок попрошу побелить - вот и все... Как вы думаете, кому принадлежат приведенные мною слова? Не надо гадать. Так беспомощно и равнодушно говорила никто иной, как главврач Сковородинской ЦРБ, депутат райсовета Светлана Леонтьева. Человек в районе известный и уважаемый. Как руководитель больницы, она многого добилась: в районе снизилась младенческая смертность, почти на четверть уменьшилось количество туберкулезных больных, нет в ЦРБ перебоев с лекарствами. Впервые за последние 18 лет открыт стоматологический кабинет, и сковородинцы перестали ездить в Благовещенск, чтобы полечить зубы. Наконец-то в ЦРБ «обзавелись» второй операционной, расширили центральную стерилизационную. Сделали неплохой ремонт в одном из лечебных корпусов. Есть дневной стационар, койки сестринского ухода... Светлану Николаевну беспокоит отсутствие передвижной флюоростанции в районе, барокамеры, централизованной подачи кислорода в палату реанимации, нехватка боксов в инфекционном отделении и что в районе пустуют вакансии педиатра, терапевта, онколога, рентгенолога... Она говорила о проблемах много, горячо: «Физиоаппаратура в больнице старше меня по возрасту», «Как в инфекционке лечить больных без канализации? А мы лечим...» Но почему тогда такое безразличие к патологоанатомическому отделению? Опять живой о живом думает? Если так, то прежде всего это живым (медикам, чиновникам, родным покойника) нужен порядок в морге. Мертвому ведь все равно, где он лежит («как дрова на полу») и что по нему ползает... Последний приют в последнюю очередь Нельзя сказать, что исполнительная власть безучастна к проблемам Сковородинской ЦРБ. Из областного бюджета выделены деньги на покупку «скорой», и этому подарку при предельной изношенности спецтранспорта медики были рады. За счет райбюджета отремонтирован первый корпус ЦРБ. Что ж тогда забыт морг - последний приют сковородинцев перед дорогой в один конец? Зданию нужен капитальный ремонт, в кабинете врача уже осенью смертельный холод - вышло из строя отопление. Совсем не лишним был бы тут еще один секционный стол, а городу нужен ритуальный зал... Обо всем этом «надо» здесь говорят из года в год. Не было денег в районном бюджете? Вряд ли. Мне не раз в районной администрации доводилось слышать из разных уст эту фразу: «Сковородинский район входил в тройку лучших по наполняемости бюджета». Покупали технику для нужд ЖКХ, аппаратуру в Дом культуры, тратили деньги на энергосберегающую технологию... И это здорово. Но почему-то забыли о том, что трупы в морге лежат на полу. В чем дело? - Областное бюро судмедэкспертизы, - объясняет главврач ЦРБ Светлана Леонтьева, - обещало нам помочь с холодильным оборудованием. Но тогда в Сковородине не было своего судмедэксперта, а у патологоанатомического отделения - хозяина. Вдруг опять «металлисты» позарятся на цветмет? Сейчас специалист есть, а в бюро денег нет. Говорят нам - ищите у себя в бюджете. У начальника Амурского областного бюро судмедэкспертизы Александра Бокина на этот счет свое мнение: - Здание находится на балансе больницы. Значит, обязанность главврача, а не наша заботиться о том, чтобы там были созданы нормальные условия. В отделении стена «поплыла», а из-за того, что нет отопления в кабинете, приезжие судмедэксперты вынуждены были работать в милиции, в морг приходили только на вскрытие. О серьезном положении с проведением экспертизы трупов и освидетельствованием живых лиц в Сковородине я написал за последние десять лет не одно письмо. Теребил райадминистрацию, департамент здравоохранения. Сейчас вопрос вроде бы сдвинулся с мертвой точки. Нового специалиста мы обучили, в городе выделена для него квартира. Но ни ремонта нет, ни холодильной камеры. Как депутат Светлана Николаевна могла бы настоять на выделении денег. Холодильное оборудование для морга стоит не миллионы, а всего 300 - 400 тысяч рублей. Конечно, патологоанатомическое отделение не сравнить с родильным или детским. Но и у него тоже есть свои, пусть очень неприятные обязанности, к умершему тоже следует относиться по-человечески. Это для нас, судмедэкспертов, труп - вещественное доказательство преступления, а для родственников даже обезображенное тело - чей-то отец, брат, внук. Вместо послесловия Может быть, кого-то покоробит наша проза жизни. Но в Амурской области чиновники и медики почему-то «не любят» умерших. Статистику, наверное, портят. «Амурская правда» не раз писала о том, что в Белогорске чуть ли не десятилетиями строили морг, пока несчастные гнили рядом с больницей и жилыми домами. Наконец-то долгостроя там нет, но не в полную мощность со сбоями работает холодильное оборудование. Есть проблемы и у самого областного бюро судмедэкспертизы - одна теснота в рабочих кабинетах чего стоит! И это тоже тема для серьезного разговора на страницах «АП». Сковородино... Увиденное там не скоро забудется, как и реакция тех, с кем я пробовала вести эту явно провокационную беседу, взывая к совести: - Представьте себе, что это вы или близкий вам человек лежит летом на полу в ожидании вскрытия. Все же может в жизни случиться: и тихий уход из жизни в преклонном возрасте, и насильственная смерть в самом расцвете сил. Что тогда? Никто ни от чего не застрахован, особенно сейчас. В ответ ни слова. Мужчины покашливали, женщины опускали голову. В 2004 году в Амурской области зарегистрировано 2820 случаев насильственной смерти против тысячи в 1986-м.

Возрастная категория материалов: 18+