«Мать-алкоголичка продала свою полуторагодовалую дочь собутыльнику за пол-литра спирта...» «Отчим избил десятилетнего пасынка железным ковшом и запер в комнате. Позже «скорая» доставила ребенка в больницу, но спасти мальчику жизнь медикам не удалось». «Мать безучастно смотрела, как пьяный сожитель убивал ее двухлетнюю дочь. Экспертиза насчитала на теле ребенка 28 ударов...» Все эти леденящие душу случаи произошли в разные годы в Амурской области. О последнем - убийстве маленькой Юли из села Октябрьский Зейского района - «АП» писала совсем недавно. Можно ли было спасти Юлю ...С самого рождения Юлю плохо кормили, часто били - тряпками, палками, кипятильником... 27 июня 2005 года мать должны были лишить родительских прав на двухлетнюю дочь, но за три дня до этого девочку убили. Снова и снова перечитывала прокурорские документы, сообщения, прошедшие в СМИ. И первый вопрос, который возник: почему органы опеки и попечительства не забрали ребенка, если он находился в социально опасных условиях, еще до того, как мать лишат родительских прав? Есть достаточно примеров, когда детей увозили из дома до суда и в менее критических ситуациях. С этого мы и начали разговор со специалистом по охране прав детства Зейского районного отдела образования Натальей Кузнецовой. - В отдел опеки и попечительства райотдела образования сигнал о жестоком обращении с девочкой не поступал. Мы узнали об этом только по факту смерти ребенка, -заверила Наталья Владимировна. - Если к нам поступают такие сообщения, мы реагируем на них очень оперативно. Я могу привести тому много примеров. - В таком случае возникают другие вопросы. В селе жизнь каждого как на ладони. Неужели сельский глава не знал о том, в каких условиях живет ребенок? Почему не реагировал, ведь он отвечает за жителей своего села?Есть в Октябрьском и социальный педагог. Есть, в конце концов, медики. - Именно с них и надо начинать, - заметила Наталья Владимировна. - Потому что все дети от рождения до трех лет находятся на патронаже в детской консультации, то есть у педиатра. И в первую очередь детский врач должен был поднять тревогу. Он ходит по домам, проверяет детей, наблюдает. Если врач заметила проявления жестокого обращения с ребенком, надо было сразу сигнализировать об этом в сельскую администрацию, социальному педагогу или позвонить в органы опеки и попечительства. Мы бы сразу подключились, и девочка осталась бы жива. И зачем я ее родила! Следующей ниточкой, за которую мы потянули, пытаясь разобраться во всей этой трагической истории, стала детский врач Октябрьской сельской поликлиники Людмила Опарина. Как же она такое могла проглядеть? По рассказам педиатра, мать девочки Людмила Алексеева никогда не состояла в браке. Вела разгульную жизнь, потом забеременела, родила. «Ой, как трудно с ребенком! И зачем я ее родила? Лучше бы оставила в роддоме», - были первые слова, которые услышала от молодой мамы педиатр, когда пришла осмотреть новорожденную. - Жили они очень бедно. Я не раз устраивала Люду в больницу с ребенком, чтобы просто подкормить. А когда выписывали из стационара, давала с собой крупы, чтобы им было чем дома питаться, - говорит доктор. - У девочки были признаки истощения? - Я бы так не сказала. Юля была очень худенькая, но ее мать сама по конституции худощавая женщина. Малышка была активной и улыбчивой. Предположить, что к ней жестоко относятся, было трудно. И все же в последние полгода в жизни этой семьи появились тревожные моменты, которые должны были насторожить и детского врача, и соседей, и социального педагога. В жизни Людмилы появился мужчина. О том, что с женщиной не все ладно, говорило ее странное поведение. Например, она почему-то стала вдруг избегать детского врача, перестала ходить с ребенком на прием в поликлинику. А на вопросы о сожителе только отнекивалась, словно чего-то опасалась. - Когда я попыталась положить ее в очередной раз в стационар, чтобы покормить, она сказала: «У нас есть деньги. Мы покупаем фрукты ребенку и все прочее». Все мои негативные предположения Люда отрицала. Сожитель, видимо, очень активно на нее воздействовал. Садист-сердцеед По словам односельчан, С. Пономаренко - довольно симпатичный и спокойный мужчина. Но это только на первый взгляд. О его садистских наклонностях в Октябрьском знали. И вопреки всему он пользовался популярностью у противоположного пола. До Людмилы Пономаренко жил с другой женщиной, у которой тоже была маленькая дочь. И тоже над ней издевался. - Как-то я увидела на лице девочки ссадину, она была сильно напугана. Мать рассказала, что Пономаренко схватил ребенка и начал жестоко бить. Она испугалась, убежала и спряталась в сарай. Я сообщила об этом факте в милицию. А на следующий день пришла мамочка с претензиями: «Зачем вы это сделали, а вдруг он меня подкараулит и отомстит? Не вмешивайтесь в нашу жизнь, мы сами разберемся!» Милиционер сказал, что мать заявление писать отказалась и категорически все отрицает. Я слушала детского врача и не могла понять: почему так происходит? Мать, которая по природе своей должна прежде всего думать о ребенке, защищать его (даже ценой своей жизни) бросается наутек, спасая свою шкуру, когда ее кровинке угрожает опасность! Маленькое дополнение. Как мне сказали, у С. Пономаренко был «белый билет» - он не служил в армии из-за проблем с психикой. По словам детского врача, она узнала об этом, когда он забил насмерть ребенка. Но женщины, которые жили с ним вместе, не могли не замечать его садистских наклонностей в отношении детей. И судя по тому, как сильно его боялись, сознавали опасность. Но жили. Ради сомнительной любви к мужчине Людмила поставила на карту жизнь своего ребенка. И беда постучалась в ее дом. «Если знали, почему не забрали?» - В июле мне поступил сигнал от жителей поселка: слышали, что в доме у Алексеевой сильно плачет ребенок, - рассказывает Людмила Викторовна. - Пришла, а соседи говорят: ее дома нет. Пошла на квартиру к сожителю -они стали прятаться от меня, дверь никто не открыл. Я сразу поставила в известность мэра. Буквально за три дня до смерти девочки я все же застала их дома вечером. Юлечка кушала и пританцовывала. Я увидела у нее синяк на ягодице. Но мама сказала, что она нечаянно ударилась. На вопрос, почему сильно плакал ребенок, Люда ответила: «Просто упала и плакала». Получается, что она все от меня скрывала. Я пригласила их с Юлей на прием. Но Люда не появилась у врача ни завтра, ни на следующий день. По словам педиатра, она разыскивала нерадивую мать в пятницу, но нигде найти не смогла. Поставила об этом в известность социального педагога. Та тоже выезжала по нескольким адресам - Люда как в воду канула. А в субботу утром поступил звонок на «скорую»: ребенок упал в подполье и не дышит. - Когда мы приехали, то увидели уже на теле девочки трупные пятна. Они еще с вечера просто зверски избили ее и закинули в подполье. У меня похолодело в жилах, - вспоминает увиденное Людмила Опарина. - У девочки были переломаны кости, на голове вообще живого места не осталось... И в этот раз соседи тоже слышали крики девочки. Но никто даже и не подумал вызвать милицию. На вопрос Л. Опариной «почему?» только развели руками: «Ну плачет ребенок, да и плачет...» - Просто поражает людское равнодушие. Я сама не видела прокурорские документы, но, судя по информации, которая поступала из официальных источников в прессу, некоторые односельчане знали, что Юлю «часто бьют - тряпками, палками, кипятильником», - возмущена специалист по охране прав детства Кузнецова. - Спрашивается: если знали, почему не забрали, если слышали, почему не пришли?! На словах одно, а на деле... По словам прокурорских работников, в основном детей подвергают насилию в семье. Из более полутора сотен уголовных дел, возбужденных в Амурской области по статье 156 УК РФ (жестокое обращение родителей с детьми), за последние три года только три преступления были совершены преподавателями (одно в Ивановском районе и два в Зее). Большинство семей, где совершаются акты насилия над детьми, неполные. Зачастую мать или отец злоупотребляют спиртным и в пьяном угаре избивают своих детей либо позволяют делать это своим сожителям. За последнее время у нас в области увеличилось число насильственных действий сексуального характера в отношении детей и подростков. Что возмущает прокуратуру? Во-первых, практика рассмотрения судами уголовных дел, возбужденных по ст.ст. 156, 115, 116 (в защиту прав несовершеннолетних), несколько расходится с общей тенденцией, направленной на укрепление прав детей и недопущения применения к ним насилия со стороны родителей и других лиц. Есть факты волокиты при рассмотрении таких дел, а также прекращение их за примирением сторон, одной из которых выступают дети. Они еще не могут самостоятельно оценить значимость причиненного им вреда действиями взрослых и зачастую по уговору обидчиков дают согласие на примирение. Иногда работники медицинских учреждений не сообщают в правоохранительные органы о случаях, когда дети получают травмы. Такое замалчивание приводит к безнаказанности, а значит, вседозволенности со стороны тех, кто издевается над ребенком. От такой жизни дети часто убегают из дома. В прошлом году в области выявлено почти полторы тысячи безнадзорных детей, в связи с угрозой жизни и здоровью изъято из семей около 250 ребятишек. Больше всего таких «беженцев» выявлено в Благовещенске, Белогорске, Зее, Архаринском, Завитинском районах. - В то же время с 2002 года у нас не принимается областная целевая программа по профилактике безнадзорности несовершеннолетних, подкрепленная финансированием муниципальных территорий, - бьет тревогу старший помощник прокурора области Лидия Кузнецова. - Она необходима для комплексного решения проблем - профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, защиты их прав, социальной реабилитации и адаптации. Здесь еще можно оправдаться дефицитным бюджетом области - денег сегодня не хватает на самое необходимое. А вот позиция федерального центра удивляет вдвойне. Кремль «трубит» о том, что борьба с детской преступностью и беспризорностью стала приоритетным направлением нашего государства. Однако целевая программа «Дети России» профинансирована из федерального бюджета в 2005 году только на 17% от плановых назначений, а «Профилактика безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» - лишь на 25%. Золушки из Джалинды Два дня назад прокуратура Сковородинского района возбудила уголовное дело сразу по двум статьям - по 156-й и 110-й (покушение на самоубийство). Несколько лет назад в семье умерла мать. На руках отца остались две девочки. Он сошелся с женщиной, у которой был свой ребенок. Вскоре в семье появился еще один малыш - уже совместный. К своим детям женщина относилась хорошо. А для неродных стала безжалостной мачехой. Прятала от падчериц еду, зато работать заставляла, как говорится, за четверых. Девочки росли как золушки. Мачеха заставляла их колоть дрова, носить воду. Это тяжело даже для взрослого человека, не то что для девочек-подростков. Но моральное давление, унижающее человеческое достоинство и травмирующее детскую психику, которое постоянно оказывала бездушная женщина, вынести было еще тяжелее. Отец стал пить, мачеха от него не отставала. Семья все больше проваливалась в яму нищеты. Денег уже не хватало на самое необходимое - моющие средства, постельные принадлежности. Неудивительно, что у одной из девочек (назовем ее Оля) появилась «форма 20» (вши). И вместо того чтобы как-то пролечить ребенка, мачеха в злобе обстригла ей как попало волосы и отправила в школу. Естественно, что 12-летней девочке было стыдно появиться в классе с такой прической. Она стала пропускать занятия. Но шила в мешке не утаишь. Над ней все стали смеяться. Это и издевательства мачехи были последней каплей, которую израненная детская душа не смогла больше вынести. Девочка решила, что ей больше незачем жить. И выпила большую дозу лекарств... Родители-мучители Сегодня на центральном телевидении активно муссируется тема издевательств над усыновленными детьми. Таких «моральных уродов» лишают права называться родителями. Оказывается, и у нас в Амурской области есть такие примеры. - Недавно мы привлекали к уголовной ответственности таких родителей, - рассказала помощник прокурора Сковородинского района Елена Мужева. - Несколько лет назад бездетная семейная пара усыновила малолетнего ребенка. Поначалу все было хорошо. Но потом выяснилось, что у мальчика имеются определенные отклонения в здоровье. Первое время приемные родители возили ребенка к специалистам. А когда ему установили инвалидность, потребовалась госпитализация в специализированную клинику, прекратили лечение. Мальчик уже ходил в школу, когда папа запил. Больной сынишка раздражал его все больше и больше. Обозленная жизнью мать сквозь пальцы смотрела на воспитательную «методу» отца. Она и сама добротой по отношению к приемному сыну не отличалась. Маты и издевательства стали нормой жизни для приемыша. Последнее время его практически не выпускали из дома, подолгу держали одного под замком. Когда инспектор по делам несовершеннолетних пришла в эту семью, подросток напоминал загнанного в угол зверька. Отношение к четырнадцатилетнему мальчику было хуже, чем к собаке: постель и одеяло ему заменяла старая грязная шуба. - Кое-что меня очень удивило, - поделилась сомнениями Елена Викторовна. - Когда я пообщалась с этими людьми, по их внешнему виду, разговору, манерам поведения создалось впечатление, что у них есть какие-то небольшие отклонения в психике. Но это лишь предположения. Ведь все, кто получает разрешение на усыновление, имеют заключение психиатра... О том, можно ли вполне доверять иногда таким справкам и как некоторые жаждущие заиметь ребенка обходят закон, недавно показали в передаче «Человек и закон». Медсестра одного из детских кардиологических центров удочерила девочку, о которой, по ее словам, она много лет мечтала. На деле оказалось, что малышка нужна была женщине для ее садистских утех. ...Все последние три истории хороши уже тем, что не имеют трагического финала. Олю успели довезти до районной больницы. Девочку из телесюжета спасли от матери-психопатки сотрудники ее же клиники. А сковородинского мальчика-инвалида еще до решения суда (о лишении родительских прав) избавили от «опеки» приемных родителей прокурорские работники. Теперь он в интернате, сыт и спит на чистой постели. Как долго этот мальчуган, как и многие другие, будет еще вздрагивать во сне от того, что ему приснились «теплые ласки» его родителей?