О том, откуда, куда и как шагает местная литература, корреспондент «АП» беседует с двумя докторами наук - заведующим кафедрой литературы БГПУ Александром Урмановым и профессором этой же кафедры Светланой Красовской. Произведения с сильным характером - На вашей кафедре почти 50 лет изучают местную литературу - от дореволюционного периода до сегодняшнего дня, создается литературно-краеведческий музей. В чем, на ваш взгляд, особенность амурской литературы? С. К. - У нашей региональной литературы с общероссийской гораздо больше общего, чем различий. В ней представлены все направления, которые есть в «большой» литературе: реалистическое, авангард, постмодерн, не чужды нам и самые разнообразные стилевые поиски, эксперименты. Как в поэзии, так и в прозе. Литература Приамурья не локальное замкнутое явление, а развивающееся в общем культурном контексте. Эта открытость была определена с самого начала, ведь территорию области осваивали приезжие. Поэтому художественные произведения опираются и на местные традиции, и на общероссийские. А. У. - Здесь оказались люди ссыльные. Амурская культура оплодотворялась такими умами, которые сюда, быть может, никогда бы не попали, если бы их насильно не отправили. Я имею в виду прекрасно образованную интеллигенцию из центральной России - людей, которые в силу своей извечной оппозиционности по отношению к любым властям - царским, советским - ссылались или «выдавливались» в наш суровый край. Мы на генном уровне ощущаем принадлежность не к «местечковой», а к общенациональной литературе. Допустим, в Рязанской, Псковской, Смоленской областях, у которых история уходит в глубокую древность, специфика произведений гораздо сильнее связана с местными многовековыми традициями. У нас же этот вид творчества сравнительно молод. История Приамурья насчитывает всего около полутора веков, и это тоже не может не сказываться на литературе. Как и то, что Амур-ский край осваивали отчаянно смелые, мужественные люди - первопроходцы. Поэтому героями произведений часто являются персонажи с сильными, волевыми характерами. - Геополитическое положение области, соседство с КНР, на творчестве как сказывается? А. У. - Наш амурский поэт Станислав Демидов переводит стихи китайских поэтов, представители Поднебесной, например профессор Цицикарского университета Ли Янлен (кстати, член нашей областной писательской ор-ганизации), переводят на свой язык стихи амурских авторов. С. К. - Также в литературе чувствуются мотивы, навеянные Востоком. Это нельзя обнаружить в одном слове и сформулировать кратким предложением. Когда читаешь произведения, то ощущаешь этот настрой - через интонацию, ритм. В поэзии это больше заметно, потому что лирика более философична, более образна, чем проза. Амурчане с легкостью адаптировали модель азиатского мировоззрения, на берегах пограничной реки идет постоянная ассимиляция идей. - Кстати, о лирике. 90 процентов местных писателей относят себя к поэтам. Почему проза, как метод познания и отражения мира, не востребована? А. У. - Во-первых, так сложилось исторически. Основатели местной литературы - Леонид Волков, Порфирий Масюков, Сергей Синегуб - были поэтами. Они первые дали этот лирический толчок. Во-вторых, возможно, амурская земля пробуждает именно поэтическую сторону души - своей экзотической природой, малонаселенностью, удаленностью от центра страны. А может быть, есть тут и чисто практические причины. Книгоиздание в последние годы без поддержки государства стало дорогой сферой, роскошью. Гораздо проще найти финансы на издание тоненького сборника стихов, чем полноценного романа. Хотя у нас всегда были и есть и прекрасные прозаики - Борис Машук, Владислав Лецик, Павел Никиткин. Недавно выпустил книгу прозы «Свет памяти» поэт Игорь Игнатенко. С. К. - И время сейчас такое. Не в XIX веке живем, не в период эпических романов. Теперь мировая тенденция -уменьшение объема произведения. Они сжимаются, развернутые жанры прессуются, как говорится, до размеров атома. В лирике, стихах тоже сжатие формы, и по содержанию они становятся плотнее. - Но за последние годы известные российские писатели издали несколько объемных произведений: Владимир Сорокин - «23000», Павел Пепперштейн - «Мифогенная любовь каст», Максим Кантор - «Учебник рисования». Эти многотомники претендуют именно на эпичность. А. У. - До масштабов Льва Толстого они все-таки недотягивают. Хотя есть и другие примеры: Александр Солженицын в 1990 году завершил колоссальную 10-томную эпопею о революции «Красное Колесо», современный прозаик Дмитрий Галковский недавно выпустил более чем тысячестраничный опус «Бесконечный тупик». Книжные дебри —лесные кущи - Есть жанры, особенно характерные для наших творцов? А. У. - В принципе, амурские литераторы активно осваивают все жанры. Но стоит отметить, что у нас есть автор, разрабатывающий редкое направление в слово-творчестве, - басни. В прошлом году выпускница нашей кафедральной аспирантуры Ирина Назарова защитила кандидатскую диссертацию по творчеству Николая Фотьева. Это талантливый баснописец, каких в XX столетии можно по пальцам пересчитать: Демьян Бедный, Сергей Михалков, Николай Олейников и все. Сам Николай Иванович объясняет свое пристрастие к этой форме общественно-политической ситуацией в стране. Когда он начал писать (в 60-е годы), иносказание смягчало удары цензуры. И еще, Фотьеву, по его словам, помогает крестьянское происхождение: он родился в деревне, наблюдал повадки домашних животных, зверей, птиц, а это баснописцу крайне необходимо для создания аллегорических образов. Когда Ирина Назарова защищала кандидатскую во Владивостоке, ее официальный оппонент - известный столичный профессор - признала, что басни Фотьева являются фактом не региональной, а общероссийской литературы. С. К. - Вообще, значимость конкретного писателя трудно оценить только по его произведениям, необходимы контекст, сравнение с другими авторами, с тем, что уже сделано до него. Образно выражаясь, литература - это лес, в котором есть и крупные, многовековые деревья, и подлесок, и кустарник. Но чтобы появилось большое дерево, оно должно расти не в пустыне, а среди других растений - и крупных, и маленьких. Для процветания литературы важны и масштабные художественные явления, и рядовые. - Если заглянуть в завтрашний день, какие перспективы у амурской литературы? А. У. - Я не Ванга, чтобы заглядывать далеко в будущее, но свой прогноз постараюсь сделать. Мне кажется, что некоторые столичные критики поспешили справить поминки по русской литературе в целом и по реализму в частности. Как показывает жизнь, даже в годы политической смуты, экономических неурядиц и замутнения национального духа книга продолжает жить. Я уверен, что наша литература, как и наше общество, государство, сумеет выздороветь. Что дает основание для оптимизма? Приведу только один пример: БГПУ издает альманах «Амур», где публикуются в том числе школьники, студенты, начинающие авторы. Как редактор этого издания удивляюсь: ну откуда у поколения, которое родилось и выросло во времена всеобщего распада, такая сильная тяга к духовности, к человечности, к национальным истокам, откуда патриотизм, глубина мысли и утонченность художественной формы? Назову лишь нескольких - Антон Коваленко, Владимир Пушкарев, Мария Якушева. Это как раз те, кто придет в большую, «взрослую» литературу лет через 5 - 10, и с ними я и связываю надежды на то, что амурская земля не оскудеет творческими талантами.