Ближайшая бамовская станция Ларба находится в двадцати километрах от Усть-Уркимы. Периодически туда ходит машина от сельсовета. За символическую плату в 10 рублей можно доехать и там уже пересесть на пассажирский поезд. - Был у нас мэр какой-то. Приезжал, собрание вел, - рассказывает житель Усть-Уркимы Валерий. - Попросили - дайте нам автобус, пусть хоть несколько раз в неделю ходит до Тынды, потому что людям надо. Он обещал: «Надо - сделаем». Ему люди и верят. Вот уже год, как его там сняли за взятку или за что там. И так ничего мы не дождались. Северная земля парадоксов Смотря на вывеску на здании сельсовета, не нужно верить своим глазам. Несмотря на название поселка, в Усть-Уркиме расположен Нюкжинский сельсовет. Примет национальной экзотики в Усть-Уркиме немного. Кроме самих эвенков, это, пожалуй, лишь поделки, висящие в школе, и бегающие по селу лайки. Никаких традиционных чумов нет и в помине. Вместо них - типовые северные дома, построенные не то золотодобытчиками, не то бывшим совхозом. Нет на улице и оленей - все они в тайге. Зато по территории села расхаживают быки и коровы (к слову, единственных оленей за всю поездку мы увидели только в селе Первомайском под Тындой, на «фазенде» местного интерната. - Прим. автора). У эвенков вполне обычные для русских фамилии, но колоритные имена - Алина, Владислава, Зинаида. Эвенкийскую речь в национальном эвенкийском селе на улице не услышишь - в поселке на ней говорят редко. Основной язык общения - русский. А вот в тайге общаются преимущественно на эвенкийском. В боковой части здания сельсовета располагается почта. Рядом с дверью - две спутниковые тарелки. Одна - телефонная, другая - телевизионная. Пару лет назад в Уркиме установили цифровую АТС с городскими тындинскими номерами. Емкость станции - 48 номеров, сейчас телефон есть в 22 домах уркиминцев. Стоимость подключения - три тысячи рублей, абонентская плата - 240 рублей. А вот с телевещанием в Усть-Уркиме не все так ладно, как с телефонной связью. Однажды кто-то забыл продлить для Усть-Уркимы лицензию на вещание телеканала «Россия». Поэтому сейчас официально селяне смотрят только один федеральный канал. А неофициально - два. Местные умельцы соорудили передатчик, с которого вещает еще и НТВ. В Усть-Уркиме живет 340 человек. У двух третей населения доходы ниже прожиточного минимума. Некоторые работают в старательских артелях или на драгах. Несмотря на то что работают в Усть-Уркиме всего около сотни человек, официально безработных почти нет. Для того чтобы получить пособие по безработице, нужно дважды в месяц ездить в Тынду. Поездка в Тынду и обратно съест все пособие. Глава сельсовета - мужчина с южной фамилией Виктор Арбузов - устраивает часть людей на общественные работы по квоте, которую дает центр занятости. Осенью планирует задействовать несколько десятков человек - подправить деревянные тротуары и могилки на кладбище. Основные места работы в Усть-Уркиме - поселковая администрация, школа, СПК «Таежник» и родовые общины. Кроме них, есть почта, библиотека, клуб, фельдшерско-акушерский пункт, пекарня. В поселке работает два легальных магазина, еще в двух местах торгуют на дому. Ассортимент напомнил магазин времен перестройки и тотального дефицита. Однако, в отличие от советских универмагов, на полках виднелись и «дефицитные» по старым меркам товары - консервированные фрукты, кофе, сок. Цены выше благовещенских, но не намного. Килограмм сахара - 35 рублей, гречки - 25. Покупка бутылки масла обойдется в 45 рублей, маленькой баночки кофе - в 70, булка белого хлеба - 15 рублей. Однако, по заявлениям местных властей, самый ходовой товар в селе - водка, а когда ее нет - самогон. Подавляющее большинство амурчан знают об эвенках лишь то, что они живут где-то на севере и много пьют. Мол, эвенки, как и индейцы в Америке, спились и постепенно вымирают. Нам в Усть-Уркиме довелось увидеть лишь одного пьяного эвенка. Одетый в тельняшку и резиновые сапоги, дядя Коля утром походкой пехотинца после двадцатикилометрового марш-броска миновал здание Нюкжинского сельсовета. Искусство быть эвенком Вниманием государства эвенки не обделены. В Усть-Уркиму регулярно приезжают комиссии чиновников и делегации иностранцев. Государевы люди пересчитывают оленей, проверяют законность вырубок леса и отстрела диких животных. Иностранцы интересуются, не ущемляют ли власти права малочисленного народа. Вот и мы приехали вместе с делегацией немецких ученых, которые готовили доклад для ООН о соблюдении прав эвенков. Сами эвенки, похоже, устали раз за разом пересказывать свои беды очередной группе приезжих. Изменений в лучшую сторону после таких визитов они не видят. Наверное, поэтому и спрашивают, не хитря: «Ну а чем вы нам можете помочь?» А еще кивают в сторону соседней Якутии - там, мол, и дома строятся, и оленей закупают. Да и льготы такие, что, поговаривают, целые якутские деревни приобретают статус национальных эвенкийских сел. Сейчас у эвенков ягодная пора. Растет спрос на хлеб, которым запасаются впрок, идя в тайгу по ягоды. Валерий Давыдов с семьей собирается пойти собирать бруснику. Если получится, можно будет за все выручить до 20 тысяч рублей. Сам Валерий «сидит» на инвалидности, раз в месяц получает пенсию. Ее с трудом хватает, чтобы прокормить семью из жены, двух дочерей и внука. При этом Валерий Давыдов не считает себя ни бедным, ни богатым. Он - среднестатистический житель Усть-Уркимы. Об уровне жизни в этом северном национальном селе можно судить по наличию или отсутствию теплиц и спутниковых антенн. В доме у почти восьмидесятилетней Октябрины Акимовой нет ни того ни другого. Если оценивать мерками человека, выросшего на юге Приамурья, у нее вообще ничего нет. Одна из комнат двухкомнатной квартиры пустая, стены обклеены кусками фотообоев. В другой комнате кровать и стол. На кухне, кроме печи, кухонный стол и выключенный из сети холодильник. В холодильнике -полбутылки масла, флакон моющего средства. В морозильной камере - пакет с пшеничной крупой. На потолке одинокая лампочка. - А ты ела сегодня? Ты кушала? - спрашивает у бабушки предприниматель Надежда Аксинюкова. - Не-ет, - отвечает ей Октябрина Александровна. - Целый день ничего не ела. Чай сегодня утром пила. Продуктов-то нету. И не покупала ничего. Вообще не брала. Прошлую зиму бабушка Октябрина зимовала в соседней квартире с закопченными стенами и потолком. Окно затянуто полиэтиленовой пленкой, стены закопчены, в комнатах полумрак. Администрация отремонтировала соседнюю квартиру и переселила ровесницу села в лучшие условия. Сейчас она доживает век с последним из своих двенадцати детей - сыном, которого она ласково называет Аркаша. Бабушка почти ничего не видит и уже плохо говорит. Однако помнит и то, как образовывали село, и первого председателя колхоза Матвеева. Сейчас его фамилией называется одна из сельских улиц. - О-о-о-й, в каком году - в 33-м или в 35-м село образовали. Здесь вообще колхоза не было. Матвеев приехал и установил. Его-то помню хорошо. Я всю жизнь в тайге оленей пасла. - А сколько было оленей в стаде? - Ой, много. 800 или 1500. С тайги не выходили. И оленей много забивали - и в Тынду, и в Благовещенск увозили тушами. - А кто вам квартиру дал? - Совхоз, - не раздумывая, отвечает бабушка Октябрина. Их адрес - Советский Союз Вообще, эвенки с каким-то особым трепетом относятся ко всему, что связано с Советским Союзом. В отличие от большинства россиян детища советских бюрократических сокращений «совхоз», «колхоз», «промхоз» здесь воспринимают как что-то хорошее, светлое и качественное. Для эвенков хорошая жизнь закончилась с развалом колхозов, потом наступила пора безденежья и разрухи. - Девкам у нас вообще работы нет. Ладно, мы еще катаемся по тайге. Соболей сдаем. Как добудем их, так и живем. Вот добыл 20 шкурок за сезон. По идее, соболь 7 тысяч стоит, а у нас его берут по полторы-две тысячи рублей за шкурку, - рассказывает житель Усть-Уркимы Евгений. - А в общине состоите? - А на хрена? - задает, похоже, риторический для него вопрос. - Там такая же фигня, как и по всей деревне. Однако с такой позицией есть кому поспорить. В Усть-Уркиме существует четыре родовых эвенкийских общины - «Нюкжакан», «Орон», «Тэми» и «Эведы октон». В них работает около пятидесяти человек. Но лишь одна из четырех общин является полноценным охотпользователем. Другие заключили договоры на добычу пушнины с Тындинским промхозом. Кто-то на свой страх и риск охотится без лицензии. Несмотря на название, к привычным промысловым хозяйствам ООО «Тындинский промхоз» имеет мало отношения, являясь чисто коммерческой структурой. Однако эвенки доверяют привычному бренду. В прошлом году «Тындинский промхоз» победил в конкурсе на право пользования охотугодьями на 25 лет. Сейчас большинство родовых территорий эвенкийских общин находится в подчинении у этого предприятия, поэтому эвенки вынуждены охотиться на формально не их территории. Представители амурской Ассоциации коренных малочисленных народов севера пытаются обжаловать решение конкурсной комиссии. По их мнению, комиссия нарушила права эвенкийских общин, отдав территории в управление Тындинскому промхозу. Чиновники, ответственные за конкурс, настаивают на том, что эвенки проиграли, так как неверно оформили пакет документов. Эвенки считают, что кто-то обвел их вокруг пальца. В итоге единственной общиной в Усть-Уркиме, которая является самостоятельным охотпользователем, является «Эведы октон», что в переводе означает «эвенкийский путь». Сейчас в ее ведении находится 439 тысяч гектаров тайги. Основной профиль деятельности общины - охота и оленеводство. В этом году ее руководитель Эдуард Жуманиязов вместе с другом Олегом Соломоновым, руководителем общины «Урикит» из села Первомайского Тындинского района, хотят самостоятельно выйти на пушной аукцион в Санкт-Петербурге. - А почему вы смогли выиграть конкурс, а другие общины нет? - Давайте правду говорить - частично виновато руководство этих общин. Может быть, частично виновата комиссия. В каждом случае были свои нюансы. Но нужно было заранее готовить документы. Я получил долгосрочную лицензию на право пользования угодьями, потому что предоставил весь пакет документов вовремя. Там было 53 наименования разных бумаг. Я их предоставил. - Так получилось, что мы поверили другим людям, а они нас кинули, - в сердцах сказала руководитель общины «Орон» Марта Павлова. - Получилось так, что наших документов на конкурсе вообще не было. Адаптированная культура В этом году в поселке родилось шестеро детей. В свое время в Усть-Уркиминской начальной школе училось до полусотни детей, в прошлом году ее объединили с детским садом. Сейчас в самой школе учатся семеро детей, а в двух группах дошкольного образования - около двадцати детишек, большинство из которых - эвенки. Детсад для эвенков бесплатный. Русские же, если у них есть справка из отдела соцзащиты, оплачивают лишь часть суммы. Питание для дошкольников двухразовое. В день нашего приезда в обеденном меню значились гороховый суп, гуляш с рожками, салат и компот. На ужин - молочная каша, бисквит и какао. Недавно в школу привезли новый компьютер, подключенный к сети Интернет. Однако в последнее время он включаться отказывается. Сейчас в школе ждут специалиста из Тынды, который должен выяснить причину поломки и настроить технику. Работники школы признаются, что компьютер планируют использовать в основном не для образовательных целей, а для оформления документов. - Школьная программа адаптирована для эвенков, у нас есть уроки родного языка. На занятиях ОБЖ мы изучаем навыки выживания в тайге. На внеклассных мероприятиях готовимся ко Дню оленевода, проводим неделю эвенкийского языка, - рассказывает директор Усть-Уркиминской школы Наталья Трофимюк. - А сколько часов в неделю дети изучают эвенкийский язык? - поинтересовался я. - Вообще у нас стандартная программа, эвенкийский язык как отдельный предмет учат два часа в неделю. - А русский? - А русский в зависимости от класса - четыре или пять часов, - ответила Наталья Тимофеевна. - Эвенкийский язык, он идет по программе как иностранный? - Он идет как родной язык. Сейчас дети стали слабее, они с трудом запоминают эвенкийский язык. Например, у нас была девочка русская, но она владела языком лучше эвенков, и даже была победительницей недели эвенкийского языка. - Русские у вас тоже учат эвенкийский язык? - Да, мы решили сделать так, чтобы у нас и русские дети учили эвенкийский язык. Программу ведь не перепрыгнешь. Реформы системы образования в Усть-Уркиминской школе не приветствуют. И переходить на систему подушевой оплаты по понятным причинам не хотят. Говорят, если сделать это, то совсем никто в школе работать не будет. - Эвенки забывают свой язык. Вот в русском языке шесть падежей, а у нас - шестнадцать по грамматике, - рассказывает эвенкийка Людмила Митина. - Вот я когда маленькой была, то по-эвенкийски говорила и «мама», и «папа». А теперь даже «мама-папа» дети по-русски говорят. Молодежь у нас обрусевшая. Сейчас наши девушки уходят замуж за русских. Все перемешано, чистокровной нации очень мало. А вот метисов, наоборот, много. - Сейчас эвенкийская культура сохраняется в некоторых семьях, - уверена воспитатель Усть-Уркиминской школы Ирина Гайкова. - Мы, те, кто жил в Советском Союзе, еще помним язык. Тогда было много оленеводства, мы жили в тайге и поэтому все знаем. Вот и сейчас, те, кто живет в тайге, знают эвенкийский язык. И еще те, кто на эвенкийском дома разговаривает. Культура теперь больше смешанная. Мы и Пасху справляем, и День оленевода. В последнее время много эвенкийских детей крестят. Сюда батюшка периодически приезжает. А шаманы все уже давно умерли. Последние - еще в восьмидесятых годах. Несмотря на то что традиционные костюмы эвенки надевают только раз в год - на праздник оленевода, о старых традициях они все же помнят: идя на охоту или рыбалку, бросают духам еду. Немым напоминанием о древней и богатой культуре служит расположенная на некотором удалении от Усть-Уркимы гора. Местные называют ее Шаман-гора. - Был я как-то в краеведческом музее в Благовещенске, и там на первом этаже картинки - ну точно с нашей горы срисованные, - поделился с нами житель поселка. Не лучшие времена переживает не только традиционная культура эвенков. Местная библиотека находится в одном здании с сельским клубом. Глава сельсовета Виктор Арбузов, характеризуя состояние помещений клуба и библиотеки, использовал весьма уместное слово - атас. Вся библиотека занимает одну комнату в левой стороне вместительного дома, правая сторона не отапливается, пол покосился. Фаина Игнатюк работает библиотекарем и одновременно состоит в общине «Орон». В здании библиотеки стеллажи с книгами, полки с видеокассетами и DVD-дисками. На двух столах подшивки газет и журналов, на стенах фотовыставка. На одном из снимков - эвенк, стоящий на берегу реки. Это, пожалуй, был единственный эвенк, образ которого отвечал нашим представлениям о коренных жителях этих территорий. - В фондах библиотеки около шести тысяч книг. У меня сейчас записано почти 130 человек. Ходят и пенсионеры, и школьники, и домохозяйки, - рассказывает Фаина Григорьевна. - И что же они читают? Книги Арсеньева пользуются популярностью? Про Улукиткана, Дерсу? - Арсентьева уже перечитали, сейчас в основном предпочитают детективы.