Кто такой следователь, чем он живет сегодня? О проблемах и перспективах управления состоялся наш разговор с его руководителем Александром Чайковским. — Если сравнить с аналогичными органами при прокуратуре РФ, Госнаркоконтроле, УФСБ, которые занимаются расследованием уголовных дел, то у нашего управления подследственность намного шире, — констатировал начальник следственного управления при УВД по Амурской области Александр Чайковский. — Мы расследуем кражи, грабежи, разбои, причинение вреда здоровью, дорожно-транспортные, экономические, налоговые преступления, в сфере компьютерных технологий, половина преступлений по незаконному обороту наркотиков тоже наша. Это более 70 процентов всей массы уголовных дел, расследуемых на территории Амурской области. Самое трудное — экономика — Александр Николаевич, какие виды преступлений расследовать труднее всего? — Самое сложное, пожалуй, это экономическая сфера. Коллектив у нас профессиональный, но текучесть большая. Сегодня нам не хватает даже юристов с высшим образованием, а для того чтобы расследовать экономику, необходимо иметь еще и экономическое. Те, кто набирает у нас опыт в расследовании дел, востребованы практически во всех структурах. Когда в прошлом году создавали следственный комитет при прокуратуре по Амурской области, ушло сразу порядка 30 профи — зарплата там больше, чем в милиции. В этом объективная сложность. И все же к нам идут молодые специалисты — не потому, что им некуда больше идти, а по велению сердца, совести, чтобы внести свою лепту в борьбу с преступностью. Мы обучаем их. Но чтобы стать профессионалом, потребуется года три, а то и больше. Тем не менее нам удается достигать определенных успехов и по экономическим, и по налоговым преступлениям. К слову, одно из первых громких дел по нашему «белому дому», уголовное дело в отношении экс-руководителя внебюджетного государственного жилищного фонда при губернаторе Дмитрия Колина за уклонение от налогов, расследовали наши сотрудники. Оно уже рассмотрено в суде, сам Колин и главный бухгалтер жилфонда приговорены к условной мере наказания. — Назовите самые сложные, запутанные дела, с которыми вам приходилось сталкиваться. — Легких дел не бывает. Поскольку за каждым — человеческая судьба, которая нередко является одновременно мотивом преступления. В любом преступнике всегда можно найти не только отрицательные, но и положительные черты характера, даже в самом, казалось бы, конченом. Если же говорить о делах, которые вызвали общественный резонанс, то, безусловно, самым многоэпизодным и трудным в доказывании было уголовное дело в отношении преступного сообщества, так называемой «февральской банды». — Большая роль в этом расследовании принадлежит вашей подопечной Марине Кузьминой. — Да, ей удалось установить психологический контакт практически со всеми подследственными (арестовано было порядка 30 человек) и получить признательные показания. В том числе и по заказанным убийствам. Благодаря Марине Николаевне и скрупулезной работе оперативников УУР удалось добыть доказательства и довести дело до логического завершения. Сейчас Марина Николаевна возглавляет большую группу следователей по громкому делу так называемого общака. Расследование ведется второй год. Уже подходим к финишу — окончательное обвинение будет предъявлено всем обвиняемым, а их более 30 человек, в начале января. В этом году закончили и два громких дела о бандитизме. Одна банда орудовала на федеральной трассе в Магдагачинском и Тындинском районах — с огнестрельным оружием нападали на граждан. Все они осуждены. Другая сплоченная устойчивая группа молодых людей в Белогорске грабила магазины и офисы. Так что о преступном затишье на территории области говорить пока рано. Свидетеля хранят в тайне — Часто ли на ваших подчиненных оказывается давление? — В той или иной степени давление мы испытываем практически по каждому уголовному делу. Оно больше носит психологический характер. Со стороны обвиняемого включается защита. Они используют все законные методы — ищут, так сказать, брешь, недостатки в работе следователя. Но случаев прямой физической угрозы я не припомню. Хотя защиту можем обеспечить при необходимости не только следователю или оперативному работнику, но и любому свидетелю. Есть такая мера, как сокрытие в уголовном деле сведений о том или ином лице. Мы ее часто используем — оставляем сведения свидетелей в тайне. Есть и такое понятие, как бесконтактное опознание — когда потерпевший или свидетель находится за темным стеклом. Это позволяет им внимательно присмотреться к человеку, и более вероятно, что показания будут объективными. В год мы проводим несколько десятков бесконтактных опознаний. — Отличается ли сегодняшний следователь от следователя советских времен? — Конечно, отличается. Изменилась жизнь, а вместе с ней меняются люди, в том числе и следователи. Сегодня невозможно работать одними и теми же методами и в одном и том же режиме над расследованием хулиганства и действий организованных преступных групп или многоэпизодных экономических преступлений. В последние годы преступник стал изощреннее, усилились организация и подготовка к совершению преступлений… Современному следователю не обойтись без компьютера, звуко- и видеозаписывающей аппаратуры, транспорта, телефона, без криминалистического обеспечения и различных экспертиз на самом высоком научном уровне, например фоноскопической, анализа ДНК и других. Когда я начинал работать следователем, у нас на отдел выделяли одну-две пишущие машинки, копировальная бумага была дефицитом, а сейчас многие даже не знают, что это такое. Мы поставили задачу обеспечить компьютером каждого своего сотрудника, в каждом районе, с тем чтобы он имел доступ к Интернету, к объединенной базе данных правоохранительных органов страны. И она уже частично выполнена. В 2010 году мы полностью завершим программу метариально-технического обеспечения органов предварительного следствия. Голос в экспертизе — О чем мечтает начальник следственного управления Чайковский? — Компьютерную экспертизу мы уже проводим, а вот с фоноскопической (по голосу) возникают проблемы. Проводя расследования по делу «Общак» мы направляли около сотни постановлений о назначении такой экспертизы в десятки городов России. Спасибо Юрию Дмитриевичу Фокину и Николаю Николаевичу Афанасьеву — они на личных контактах договаривались с регионами. Если бы фоноэкспертизу делали в одном месте, допустим в Хабаровске, пришлось бы ждать более трех лет, что выходит за рамки всех сроков расследования. В 2009 году такое оборудование должно появиться и у нас — мы вошли в план МВД. А самая большая моя мечта — чтобы все мои следователи (сегодня это 464 человека) имели соответствующее образование, стали профессионалами своего дела, получали достойную зарплату и как можно дольше оставались на этой службе. — Александр Николаевич, прошел слух, что вы от нас скоро уедете? — Было предложение возглавить Главное следственное управление МВД РФ по Дальневосточному федеральному округу, но я отказался. — Почему? — Посчитал, что в Приамурье больше пользы принесу. Полюбил Амурскую область всем сердцем. Да и объем работы здесь несколько больше, чем в главном управлении. А я трудоголик: мне надо работать 12 часов и еще выходные. Пользуясь случаем, поздравляю всех работников следствия и их семьи с наступающим Новым годом! Желаю, чтобы меньше было потерпевших от преступных посягательств и больше раскрытых преступлений, чтобы один из главных принципов судопроизводства — принцип неотвратимости наказания виновных — главенствовал в нашей жизни, чтобы торжествовала справедливость. Пусть ваши семьи будут дружные, а в доме царит мир, достаток и счастье!