Альберт Кривченко: «За свою жизнь я не взял и не дал ни одной взятки. И горжусь этим!»Альберт Кривченко: «За свою жизнь я не взял и не дал ни одной взятки. И горжусь этим!»

Уже много лет он живет в Новинке, занимаясь крестьянским трудом и активной литературной деятельностью.

Накануне своего 75-го дня рождения Альберт Кривченко ответил на вопросы спецкора АП — газеты, которая так тесно связана с его судьбой.

— Альберт Аркадьевич, чем живете сегодня?

— О! (смеется). Жизнь у меня, если и не бьет ключом, как в молодости, но очень активная и разнообразная. Планируем с женой построить перепелиную ферму. Галина Никифоровна — наш семейный зоолог и агроном, уже прочитала много разной литературы. Все сделаем по науке. Как только потеплеет, я начну строить для перепелок клетки.

Кроме работы по хозяйству, от которой никуда не деться, я усиленно занимаюсь новой книгой. Это аналитический труд, такой же серьезный, как и «Схватка над пропастью». Он охватывает большой период истории сельского хозяйства. Мне приходится перелопачивать массу печатных российских изданий, которые пишут об экономике и политике.

И вот что огорчает: сегодня в нашей области практически нет серьезных аналитических материалов на экономические темы. Пишущей братии есть над чем подумать.

— Что помогает вам так долго сохранять отличную работоспособность?

— Это, видимо, природное качество. Плюс физический труд на свежем воздухе. Кроме того, я ежедневно выполняю комплекс физических упражнений. В него входит больше тысячи движений, которые надо выполнять в определенном темпе. Этот комплекс в свое время разработал академик Амосов. Я его адаптировал, учитывая возраст. А то, что я постоянно много читаю и еще занимаюсь литературным трудом, не дает засохнуть мозгам.

— Что вам сегодня недостает?

— Интернета. У меня есть ноутбук. И свою последнюю книгу я набрал на ноутбуке. К слову, в свое время я первым из журналистов в области начал работать на ректорском дисплее — это было подобие современного компьютера. Его мне предоставили в ТАСС. Еще никто не имел представления о компьютерах, а у меня он уже был. Увы, в Новинке, где я сегодня живу, нет даже мобильной связи, не говоря уже об Интернете, а он мне очень нужен для работы.

— Если бы вернуть все назад, то…

— Я считаю, что в начале девяностых, когда в стране начались демократические преобразования, надо было действовать более жестко — быть не просто жесткими, но иногда даже жестокими по отношению к тем властолюбивым мерзавцам, которые мешали осуществлять демократические преобразования в стране. Мы же пытались вести себя с ними интеллигентно, и зря. Поэтому им удалось нас отодвинуть: по решению председателя Верховного Совета Хасбулатова у администрации отобрали финансовые фонды и передали их советам. Без ведома депутатов глава региона не мог расходовать ни копейки. А вот депутаты, как мне стало известно, втайне от администрации направляли деньги не туда, куда надо было.

Я принял постановление: проверить использование государственных средств и администрацией в целом, и областным Советом. И попросил КРУ Минфина произвести ревизию. Но Анатолий Белоногов в тот же день отменил мое постановление — у председателя областного Совета было такое право. Видимо, руководству депкорпуса было что скрывать от общественности. В таких случаях надо было не спорить, а действовать их же методами — давить и уничтожать, как они сами много лет поступали с народом. Но это был не мой метод.

— Альберт Аркадьевич, но и возглавляемую вами администрацию ваши политические оппоненты в чем только не обвиняли.

— Да, на нас многое валили — что мы разоряем экономику, ведем страну в тупик… Но есть официальные статистические данные. И они говорят о том, что мы были на правильном пути. Приведу такой пример. 1992 год Россия прошла так же, как ГДР, которую взяли в свои объятия западные немцы и выделили на поднятие экономики восточной части Германии миллиард марок. При этом у них экономический спад был, как и в России, — 18 процентов. А у нас в Амурской области и того меньше — всего 15, 3 процента.

Хочу заострить внимание вот на чем. После того как первую волну демократов изгнали из власти, в нашей стране постепенно начала нарастать коррупция. Причем очень быстрыми темпами. Уже в 1993 году в правительстве вокруг Ельцина образовалась коррумпированная прослойка, которая стала теснить нормальных чиновников, занимая высокие посты и распространяя свое влияние на регионы. К власти стали возвращаться те же самые партократы, только они действовали уже более изощренными способами. Они повели Россию не по тому пути.

Альберт Кривченко: правда о коллективизации

— Недавно прочитал в вашем приложении «Пятница» выступление гендиректора футбольного клуба «Амур» Анатолия Кулика (АП за 22.10.10). В размышлениях он вышел за пределы своей обычной темы и обратился к жизненным ценностям, связанным не только со спортом. В частности, призвал молодое поколение для лучшего понимания прошлого больше читать и перечитывать классиков. Полностью с ним согласен. Но вот литературный пример Анатолий Кулик привел неудачный, рекомендовав роман Шолохова «Поднятая целина», — высказал свое мнение Кривченко и обосновал его.

— По поводу коллективизации сельского хозяйства в нашем обществе по сей день бытуют две диаметрально противоположные версии. Одна — официальная, озвученная в свое время самими большевиками. Она утверждает, что это был настоящий триумф сталинской аграрной политики. Мол, крестьяне с энтузиазмом откликнулись на призыв партии и чуть ли не строем, с песней ринулись в колхозы. Эту версию подтверждает и Михаил Шолохов в своем удостоенном Сталинской премии романе «Поднятая целина».

«Могущественный порыв», надо полагать, охватил тогда всю огромную страну. Ведь пятилетним планом экономического развития СССР на 1929—1933 гг. предусматривалось коллективизировать лишь 20 процентов крестьянских хозяйств, а коллективизировали почти 100 процентов. Вот, оказывается, как неудержимо крестьянская масса рвалась в колхозы!

Другая, неофициальная, версия долгое время была под запретом. Жесточайшая цензура не позволяла иным толкованиям происходящих событий пробиться в печать и литературу. Даже когда Хрущев развенчал культ Сталина, партия признала наличие перегибов при коллективизации, но для исследователей этот период истории по-прежнему оставался закрытым.

Я приведу для нашей молодежи два ярких примера, рассказывающих правду о коллективизации, которую они не прочитают ни в «Поднятой целине», ни в других классических произведениях. Один пример описал в своем публицистическом труде известный писатель наш земляк Борис Черных. Нередко мужики даже не знали, за что их арестовывают, в чем обвиняют. В Тулунском районном архиве Борис Черных обнаружил жалобу жителя села Евдогон Григория Автушенко, датированную мартом 1930 года. Касалась она бесчинств местной власти по отношению к крестьянам, не желающим вступать в колхозы, но не была засекречена, видимо, потому, что попала не в прокуратуру или ОГПУ, а в райисполком. Вот что писал крестьянин.

«В феврале я был мобилизован на лесозаготовки… За моим отсутствием сельсовет совместно с уполномоченным РИКа почему-то конфисковал все до основания мое имущество, изъяли семенной и продуктовый хлеб, даже картошку и капусту… А жену и малолетних детей выгнали из дома, поместив на краю села в дом без стекол, печки и дверей. Через 20 дней я вернулся с работы, ничего не зная о происшествии, заехал в свой дом, где увидел граждан Ковалева Филиппа и Резниченко Дмитрия, которые были изрядно выпивши…Я приехал в указанное ими помещение и увидел жуткую картину — плачущих голодных детей и в доме 20 градусов мороза. Не прошло и двух дней, я подвергаюсь аресту, не успев устроить семью. Хозяйство мое середняцкое, обыкновенное: деревянные постройки, необходимый инвентарь для обработки земли, две лошади, одна корова, семь овец и четверо едоков. Налоги платил вовремя».

Никаких резолюций районного начальства на этой жалобе крестьянина не было — не исключено, что ее никто не рассматривал. Скорее всего, с Автушко поступили так же, как и с другими арестованными. Когда таких «контрреволюционеров» и «шпионов» набиралось достаточно, их отправляли в концлагеря, а многих приговаривали к расстрелу.

Но и этого властям показалось мало. Расправившись со строптивыми главами семейств, они принялись за домочадцев. Жен и детей репрессированных изгоняли из родных деревень и отправляли на спецпоселение. Делалось это даже не по приговору «особой тройки», а всего лишь по разнарядке из райцентра.

В книге Л. Журавлева и Л. Топорковой «Трагедия села Козьмодемьяновка», вышедшей в 2006 году в Благовещенске, приводится такой эпизод. В марте 1931 года в Козьмодемьяновский сельсовет поступила разнарядка отправить на спецпоселение все семьи репрессированных в количестве 179 душ. Но оказалось, что столько этих самых душ не набирается, а ненадлежащее выполнение директивы сверху тоже могли расценить как контрреволюционную деятельность. Вот кто-то и предложил внести в список семью одного из самых работящих колхозников Захара Артемовича Погорелова: в ней, мол, как раз восемь недостающих человек. И поехал ничего не понимающий колхозник с женой и кучей ребятишек среди зимы со скудным запасом харчей в промерзлую амурскую тайгу на верную смерть.

Только в результате одного этого «спецпоселения» Козьмодемьяновка лишилась сразу тридцати единоличных крестьянских хозяйств. Они не были коллективизированы, их просто разграбили и уничтожили. Всего же за годы коллективизации число козьмодемьяновцев сократилось с 2772 до 651 человека. Свыше 2120 жителей села (76 процентов населения) были отправлены в концлагеря или на спецпоселение, расстреляны или умерли от голода, охватившего страну в 1932—1933 гг. в результате «триумфа» сталинской аграрной политики.

В целом по стране в результате коллективизации расстреляны и умерли на спецпоселении (не считая умерших от голода) 0,75 миллиона крестьян. Эта цифра впервые была приведена в справке, распространенной 25 апреля 1996 года в Госдуме. По ней, увы, невозможно определить, какую часть населения безвозвратно потеряла деревня от обрушившихся на нее репрессий. Ведь к погибшим в концлагерях и на спецпоселении следует приплюсовать и тех, кому там удалось выжить, но кто к своим разгромленным родным очагам так и не вернулся.

Сколько таких было? Возможно, об этом мы никогда не узнаем. Но уже сейчас можно однозначно сказать: утверждение, будто в 1929—1933 годах было коллективизировано почти 100 процентов крестьянских хозяйств, есть не что иное, как миф, придуманный большевистской пропагандой.

Возрастная категория материалов: 18+