Приемный НЕпокой: бывшие клиенты вытрезвителя оттягивают бюджетные деньги от медицины

Фото: Андрей Оглезнев

Хотели, как лучше

Раньше тех, кто перебрал с алкоголем в кафе, ночных клубах или где-нибудь еще, везли в вытрезвитель. Их, как и когда-то ЛТП, закрыли по всей России — таким образом положен конец советской практике принудительного содержания и лечения пьяных, на которое было много нареканий. Но в связи с этим сегодня почему-то все чаще вспоминают знаменитую фразу Черномырдина: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда…» 

Предполагалось, что в городах появятся социальные центры, куда будут, в частности, доставлять и лиц в состоянии алкогольного опьянения для оказания им помощи. Но… вытрезвители ликвидировали уже не вчера, а взамен до сих пор в большинстве российских регионов так ничего и не открыли, взвалив проблему всецело на плечи медиков. 

Приют для бомжей? 

Возле токсикологической палаты, где санитарочка обустраивала очередного пациента под градусом, не зажав нос, стоять невозможно. Пока наш фотокор делал снимок, мы чуть не задохнулись от тошнотворного запаха мочи и помойки.

— Запах по фотографии все равно не передадите, — с горькой усмешкой заметил охранник. — Вы минуту выдержать не можете, а представляете, каково другим пациентам, которые здесь сидят и ждут, пока им оформят карту и направят в хирургию, травматологию или другое отделение? Людям и без того плохо, а они все это терпят. 

— Это еще что! — вступила в разговор проходящая мимо сестричка. — Вы бы приехали, когда к нам Осипова (фамилия изменена. — Прим. автора) привозят. 

— А кто это такой? 

— Наш постоянный клиент. Как привезут на скорой, обделанного по самые уши, от него несет так, что мы по две маски сразу надеваем. Но и это не спасает. 

Больные, поступающие в приемное отделение, возмущаются. «Я привезла больную маму. Она ложится в хирургию — будут оперировать желудок. От того, что здесь увидели, ей стало еще хуже, — возмущена Елена Приходько. — Почему мы должны терпеть выходки каких-то вонючих алкашей? Это же больница, а не приют для бомжей!» Самих медиков такое положение тоже не устраивает. Но что поделаешь: в больнице нет другого помещения, где можно разместить зловонный алкоконтингент. 

Передавая свои функции Минздраву, в МВД России выразили уверенность, что врачи поймут всю ответственность, возложенную на них. Но медики не могут понять одного: что делать с бомжами и буйными. Врачи и медсестры согласны лечить, снимать интоксикацию, но мыть, брить, одевать и обувать доставленных к ним полуголых грязных пациентов, успокаивать пьяных, а тем более защищаться от их угроз — не готовы. 

И помоют, и оденут…

Многие городские бомжи ходят в одежде сотрудников приемного отделения городской больницы. Токсикологи говорят, что и у них в отделении тоже есть вещевой резерв. Ведь бывших клиентов медвытрезвителя сюда доставляют и босых, и в одних трусах, и даже без… 

— Голыми их потом на улицу не отправишь. Поэтому мы вынуждены нести сюда из дома и кроссовки, и рубашки, и курточки, и шапки — все, что возможно. Деваться нам некуда, — развела руками заведующая приемным покоем Маргарита Тарасова. — Если мы их одеждой не обеспечим, то они не уйдут отсюда. Не будут же все эти бомжи у нас жить?! 

Впрочем, в больницу на отрезвление привозят не только бомжей. Напиваются почти до беспамятства люди разного социального уровня и возраста. Некоторые очень хорошо одеты. Однако это вовсе не говорит о том, что с такими пациентами легче общаться. 

Выручает ГБР

— Большинство, казалось бы, приличных людей, протрезвев, жутко возмущаются, что оказались в больнице. Ведь практически половина из них не помнят, как их сюда доставили. Представьте: человек крепко подпил, где-то по дороге упал и уснул, домой не дошел, а очнулся уже в токсикологической палате, — привел пример заведующий отделением токсикологии городской больницы Александр Гриценко. — Всю свою обиду и злость он выплескивает на персонал приемного покоя. Буйные пациенты встречаются раз в неделю уж точно. 

В приемном покое в основном женский коллектив. Санитаров с бицепсами, как в наркологии, здесь нет. И увеличение штата не предвидится. 

Пока мы разговаривали, скорая доставила сюда еще одного пациента под градусом. Он еле держался на ногах. И, размахивая при этом руками, что-то хотел еще доказать врачам, гнул мат направо и налево. 

— К некоторым даже страшно подходить, — призналась одна санитарочка. 

— А бывало такое, чтобы пациент в пьяном угаре поднял на вас руку? 

— Не только руку, но и ногу! Все, что угодно делают. И матерятся, и пинаются…

— Таким агрессорам уж точно надо делать «ласточку»: связать сзади и руки, и ноги, — вырвалось у меня. 

— Что вы! — возразил сотрудник охраны. — Мы пьяных не бьем и не связываем — не имеем права применять физическую силу. Все больше приходится разговаривать, уговаривать. 

— А если не помогает?

— На этот случай у нас есть красная кнопка — вот, смотрите. Когда барагузить начинают, вызываем ГБР — группу быстрого реагирования. 

Инстинкт в стационаре 

К ругательствам и оскорблениям нетрезвых горожан медперсонал уже привык. Да и к другим «фокусам» тоже. В токсикологической палате чего только не случалось. Одни тут пытались «кносс» распивать. Конечно, всех без исключения пациентов подшофе, доставленных скорой, осматривают, делают опись их личных вещей. Но иногда те умудряются флакон с «отравой» так запрятать, что его не найти. А потом, когда проспятся, достают потихоньку и, пока медперсонал не видит, догоняются алкоголем. 

К слову, токсикологическая палата в горбольнице одна. И там всего две койки. А пациентов иногда бывает сразу по трое или четверо. Приходят в себя кто сидя, кто лежа. Иногда прямо на бетонном полу. 

— Некоторые сами сползают с кровати. И, как их потом ни уговариваем, не хотят опять ложиться на кровать. Почему? Так, видимо, им привычнее! — пожимают плечами «люди в белых халатах». 

Разделить пьяных пациентов по половому признаку нет возможности. Так что случается всякое. Некоторые человеческие особи (иначе не скажешь), никого не стесняясь, пытаются прямо в стационаре удовлетворить свою сексуальную похоть. Интеллект пропили — инстинкт остался. Медикам не раз приходилось такие парочки разгонять. А недавно одна пациентка закатила скандал.

— Пока она спала, сосед по кровати съел ее продукты, — вспомнила подробности дежурный терапевт приемного покоя Виктория Кузьмина. — Женщина его не интересовала в этом случае, только ее сумка. Там лежали три бутылки пива и еда. Бомж все это умял и ушел. Мы же никого насильно удерживать в больнице не можем. Пациентка пришла в себя и давай возмущаться: она же себе это все припасла. Всякого насмотрелись… 

Такси для алкоголиков

Все медицинские работники, с кем довелось говорить, считают: с закрытием медвытрезвителей поторопились. Надо было сначала открыть в городе центр социальной поддержки, куда смогли бы доставлять пьяных «найденышей». 

— Человек бы полежал там часа два-три, пришел в себя и пошел домой. А тех, кому необходима медицинская помощь, направляли в стационар. Подавляющее большинство пациентов, которых нам доставляет скорая помощь, — это люди с опьянением легкой или средней тяжести. В лечении в стационарных условиях они не нуждаются, — констатирует заведующий отделением токсикологии. — А нам приходится тратить на них и драгоценное время, и лекарства. Но, пожалуй, самое обидное то, что скорая помощь сегодня работает как такси для алкоголиков. 

Пьяная бухгалтерия

Мы много бюджетных денег тратим на то, чтобы оказать помощь людям, которые в ней не нуждаются, — откровенно признают доктора. 

Только одно обследование — клинический анализ крови (его обязаны сделать каждому, кто поступил в приемный покой больницы) стоит 300 рублей. Если же посчитать все — осмотр человека терапевтом и токсикологом, работу медицинской сестры, лаборанта, санитарки плюс чистая постель, то на каждого пьяного пациента в сутки муниципальная больница тратит более двух тысяч рублей. 

И это еще не все! Надо прибавить к этому расходы на работу скорой помощи и бензин. 

Но кто оценит время, которое бригада профессионалов теряет во время доставки таких вот «больных» в стационар?! Для тех людей, кто ждет неотложку, у кого счет идет на минуты, время бесценно. 

Возрастная категория материалов: 18+