Насильно лечить ребенка, больного наркоманией, никто не будет. Решение зависит только от родителей.Насильно лечить ребенка, больного наркоманией, никто не будет. Решение зависит только от родителей.

Подробностями с «Амурской правдой» поделилась заместитель главного врача амурского областного наркодиспансера Галина Жушман.

Знать правду — спать спокойно

 — Галина Васильевна, здравствуйте! Сколько лет Амурская область проводит тестирование школьников и можно ли говорить о результатах?

— Конечно, результаты есть, и они заметны по ряду показателей. Тестирование проводится у нас с января 2011 года. То есть такая работа началась задолго до принятия и вступления в силу основного федерального закона. На протяжении трех этих лет мы руководствуемся соответствующим постановлением губернатора, которое является основным нормативным документом. Кроме того, у нас заключено соглашение с прокуратурой, УМВД по Амурской области, Госнаркоконтролем, министерством образования и другими заинтересованными ведомствами. Сегодня уже можно говорить о том, что набран хороший темп, сама система отработана. Это видно по растущему доверию со стороны общества. Сейчас свое согласие на тестирование детей дают около 80 процентов родителей. Люди начали понимать, насколько важно владеть ситуацией и спокойно спать по ночам, не переживая за своего ребенка.

В результате количество проведенных тестов увеличивается, а число подростков, употребивших наркотики, падает. Приведу несколько ключевых цифр. В 2011 году по всей области мы выявили 195 потребителей из 13 тысяч протестированных детей. В следующем году тестирование охватило уже более 17 тысяч школьников, учащихся и студентов. В их числе оказались 175 человек, пробовавших наркотики. Разница заметна. В течение нынешнего года проведено порядка 9 тысяч тестов, выявлено всего 38 потребителей.

Фактор страха

— Получается, ради выявления нескольких десятков наркопотребителей приходится проверять тысячи молодых людей. Насколько оправданны такие меры? Кстати, в целесообразности всеобщего тестирования недавно усомнился даже директор федеральной службы наркоконтроля Виктор Иванов.

— Действительно, пошел диссонанс, но моя позиция однозначна — добровольное тестирование должно остаться. В каком оно будет виде — другой вопрос. По новому закону основное внимание уделяется так называемой группе риска. То есть речь о детях, которые задерживались за административные правонарушения, курят сигареты, состоят на внутришкольном учете. Кроме того, у нас есть в базе данных своя группа риска, которую мы также проверяем на принципах добровольности. В итоге набирается 50—60 учеников в каждой школе, которых необходимо проверить. Мое личное мнение — это неправильно.

Приведу недавний пример. Мы поработали в 1‑й школе, согласие на тестирование детей дали около 200 родителей. Представляете, какая это внушительная цифра. В итоге выявили двоих потребителей. Ни тот ни другой не входят в группу риска. Внешне абсолютно благополучные дети.

Думаю, отказ от всеобщего тестирования во многом обоснован с финансовой точки зрения. Стоимость одного теста на один наркотик — в пределах 40 рублей. Мы тестируем на три наркотика. Прежде всего это каннабисная группа, которая выявляется в 99 процентах случаев, единичные факты касаются амфетамина и морфина. Такой тройной тест стоит уже порядка 80 рублей. Включая сопутствующие расходы, тестирование на наркотики обходится в миллионные суммы. Это действительно дорого.

Кстати, морфин не показателен. Морфиноподобные вещества содержат многие лекарственные препараты, например от кашля. Если тест дает положительный результат на такой наркотик, то ребенок с родителями приходит к нам, и чаще всего мы снимаем всяческие подозрения.

— На протяжении всех трех лет говорилось о профилактической роли тестирования. Эта точка зрения не утратила актуальности?

— Думаю, фактор страха играет свою роль. Уменьшение количества потребителей — прямое тому свидетельство. Зная, что предстоит проверка, школьник боится пробовать наркотики. Об этом же говорит опыт Татарстана и Московской области, где тестирование проводится уже более пяти лет. Там с каждым годом количество выявленных детей — потребителей наркотиков становится все меньше.

В качестве дополнительного примера могу привести Благовещенск. На протяжении первого года тестирования мы выявили 30 человек, в следующем году 13, а в нынешнем — всего 11 школьников, которые употребляли запрещенные вещества.

Откровенное признание

— Процедура тестирования будет меняться согласно требованиям нового закона?

— Теперь перед тестированием мы должны провести анкетирование детей. Школьник должен сам написать об употреблении наркотиков. Но вы же понимаете, что не каждый ребенок пойдет на такое откровенное признание. Поэтому нужно подобрать особые вопросы, придется применять хитрость, чтобы по характерным ответам распознать возможное употребление. Для психолога не составит труда понять, насколько ребенок близок к теме наркотиков. Информация должна касаться социума, среды жизни ребенка, плюс психологические аспекты. Умника, который занимается в двадцати пяти кружках, видно сразу, так же, как и детей из неблагополучной среды. Сейчас на это основная надежда.

Заполнение анкет будет проводиться также с согласия родителей или самого учащегося, если ему исполнилось 15 лет. Сегодня мы называем тестирование социально-психологическим. Такой работой охватываются все школьники с 13 до 17 лет.

С технической точки зрения мы не видим слишком больших новшеств в новом законе. Как я уже сказала, затраты уменьшаются, но берется во внимание наиболее уязвимая группа школьников.

В ближайшие месяцы совместно с министерством образования Амурской области предстоит разработать анкеты. К сожалению, это время, которое зачастую работает против нас.

— Принцип конфиденциальности останется нетронутым?

— Это обязательное условие. Мы работаем с этими ребятишками анонимно, даже школа остается в неведении. Как я уже сказала, в нынешнем году по Благовещенску у нас 11 человек выявлено, их фамилий никто не знает.

В случае получения положительного результата тестирования социальный работник идет домой к школьнику, разговаривает с родителями. Если они пожелают, то мы начинаем лечение…

— А если не пожелают?

— В таком случае мы бессильны. Принцип добровольности обращения в наркодиспансер никто не отменял. Насильно никого не лечат. Именно поэтому мы взываем к порядочности и ответственности родителей. Придя в наркодиспансер, всегда можно опровергнуть или подтвердить факт употребления наркотиков. В нашу пользу играет то, что болезнь удается распознать на начальной стадии. Шансов на полное выздоровление достаточно. Тем более мы можем распознать употребление наркотиков, которое состоялось за две, три недели до тестирования. Даже за месяц. Мы стараемся чаще говорить об этом по телевидению, писать в газетах. Не так страшно в наркодиспансере, как кажется.

Борьба с наркоманией — 2013

15 % — снижение наркозаболеваемости среди подростков.

29 % — снижение первичной заболеваемости наркоманией среди амурчан.

64 % — увеличение обращений за лечебной помощью сельских жителей.

В 3,5 раза вырос поток обращений в лечебные учреждения Приамурья среди больных опийной наркоманией в 2013 году.