— Валерий Яковлевич, как вы относитесь к планам Благовещенской епархии построить в «шадринском сквере» храм Албазинской иконы Божией Матери?

— Откровенно говоря, на сегодня и даже раньше, мне все равно, что там епархия придумает. Потому что охладело сердце уже. Столько вложено. Мне обидно за город, что город может это все завершить каким-то убогим храмом. Если так можно сказать. Может, храмы убогими и не бывают. Вместо того чтобы напрячься и уже во многом готовую вещь, отработанную, взять и построить — вместо этого появляется какая-то непонятная церковь.

Компьютерная модель Шадринского собора, сделанная Алексеем и Анастасией Конзелко, по просьбе Валерия Сикерина. 

— Почему так и не началось строительство Свято-Троицкой церкви?

— Еще при мэре Александре Мигуле было принято решение, что уже пора создать команду архитекторов, которые начнут делать рабочие чертежи для строительства. Мы подготовили договор на проектные работы, должны были получить аванс. Но договор не успели подписать, у Мигули проблемы начались  (в 2010 году Александр Мигуля был отправлен в отставку, попал под следствие по обвинению в превышении должностных полномочий. — Прим. ред.). Нерешенным был земельный вопрос. Чтобы правильно посадить здание, нужно было сразу в проекте как минимум 6 метров участка забрать у таксопарка. Его арендатор Черемисин встал в позицию категорически против. Может быть, это решаемо было со временем, но тогда это было так.

— На ваш взгляд, возможно ли сейчас возродить Шадринский собор?

— Разумеется, можно. Мы же Триумфальную арку построили из нескольких фотографий. Это, конечно, намного проще, чем воссоздавать Шадринский собор. Однако мы с владыкой Гавриилом привезли фотоматериалы из Санкт-Петербурга, еще до этого начали делать компьютерную 3D-модель храма (авторы Алексей и Анастасия Конзелко). Да, строительного проекта не было. На строительные чертежи мы только выходили при губернаторе Олеге Кожемяко. Несколько раз обращались к властям Китая, пытались добиться от китайцев чертежей Шадринского собора, которые были вывезены из Благовещенска в прошлом веке и по которым был построен их собор Святой Софии в Харбине. С китайцами было интересно: все мои знакомые архитекторы, живущие там, заявляли, что чертежи собора сгорели, и вдруг у них появляется книга, посвященная реставрации Софийского собора. Там куча фотографий, и среди них есть снимки чертежей — наших, русских. Я снова к ним обращаюсь — все равно отмалчиваются. В конце концов, Алексей Самарин незадолго до своего отъезда позвал меня и сказал: «Поедешь в Харбин, там найдешь китайского художника (я сейчас не вспомню его имя), он даст тебе чертежи» (Алексей Самарин — экс-министр культуры и архивного дела Амурской области, покинул пост в 2016 году. —​ Прим. ред.). Съездил я в Харбин, мне передали электронный диск с фотографиями этих чертежей: 6 листов с довольно качественным изображением, они у меня есть.

— В своем интервью Владыка Лукиан называет вас другом? Вы обсуждали с ним планы о возрождении Шадринского собора?

— С Владыкой Лукианом мы никогда не виделись. Когда он здесь появился, у нас же был рабочий совет при прежнем владыке (подразумевается оргкомитет по восстановлению историко-культурного наследия Благовещенска «Возрождение» —​ Прим. ред.).  Он этот совет даже не пригласил, не поговорил, не посмотрел в глаза, не спросил, как мы работали.

Госинспекция по охране культурного наследия в ситуации бессильна

«Объектов культурного наследия на данной территории не находится. Инспекция вмешаться в ситуацию не может. Как историк-краевед, я не имею права высказываться по этому поводу, потому что являюсь чиновником», — прокомментировал начальник госинспекции по охране культурного наследия Амурской области Виталий Ребизант.  

«Амурская правда» направила запрос в мэрию Благовещенска, чтобы прояснить, на каких условиях была передана спорная земля.

Возрастная категория материалов: 18+