Снимая мантию: амурская Фемида провожает на заслуженный отдых одного из самых опытных судей

«Чтобы стать хорошим судьей, мало иметь даже самые блестящие знания юриспруденции. Нужен еще жизненный опыт. У Андрея Ивановича он был», — говорят коллеги. В судебную систему он пришел уже с большим жизненным багажом — за спиной к тому времени был уже работа в прокуратуре, а до этого военное авиационно-техническое училище и война в Афганистане.

— Юриспруденция меня никогда не привлекала, я с самого детства мечтал стать военным, — вспоминает теперь уже судья с приставкой экс-. — После школы вопрос «Что делать дальше?» передо мной не стоял — к тому времени мой старший брат закончил Иркутское военное авиационно-техническое училище. Пока был курсантом, он приезжал в отпуск, рассказывал, как идет учеба. Мне было интересно. В том же военном училище учился и мой двоюродный брат. В общем, для меня уже нарисовалась реальная военная перспектива. Решил поступать в ИВАТУ, благо здоровье позволяло: медкомиссия признала годным к службе в ВДВ.

Прошел через войну в Афганистане 

Три года в училище пролетели быстро. В 1981-м лейтенант с красным дипломом прибыл на службу в Завитинск Амурской области, где в то время дислоцировались полк дальней авиации и 930-й Трансильванский Краснознаменный военно-транспортный отдельный авиационный полк, в который и определили лейтенанта Леонова.

— Сегодня этого уже ничего этого нет — все части были расформировали еще в 90-е годы, — уточнил амурчанин, которому за время службы выпала командировка в горячую точку. — Когда начался Афганистан в 1979 году, мы были еще в училище. И уже тогда многие курсанты хотели туда попасть, причем вполне искренне. Я в 1981-м приехал по распределению в полк. Всего год поработал на земле, а затем прошел комиссию в летный состав — техником стал летать на АН-12. Должность называлась «старший бортовой авиационный техник корабля».

В 1983 году завитинский полк подключили к «интернациональной помощи» в Афганистане и начались первые потери. В 1984-м погиб однокашник Андрея — Александр Клименков. Его самолет, летевший в Мазари-Шариф, душманы сбили над Салангом. Погибли все восемь членов экипажа. Годом позже в Баграме для обеспечения афганской армии была сформирована отдельная эскадрилья, куда попал и Леонов.

— Советские офицеры там находились в статусе советников, носили гражданскую форму. Было забавно, когда мы туда прилетали на военном транспорте АН-12, — улыбается Андрей Иванович. — Эти самолеты имели кормовую кабину с пушками. Так во время полетов в Афганистан пушки снимали, как бы стилизовали под гражданский борт, принадлежащий «Аэрофлоту», а кабина как была, так и оставалась. Вот такая маскировка. Но так было положено. Война — это прежде всего тяжелая работа, а мы, как поется в песне, были на ней «воздушными рабочими войны».

Но самым тяжелым было, по словам ветерана боевых действий, видеть, как гибнут твои товарищи. Экипажу приходилось возить высокопоставленных военных, в том числе министра обороны Афганистана, а однажды самого президента Афганистана Наджибуллу. После удачного приземления он крепко пожал Леонову руку. 

Ему повезло вернуться оттуда живым в 1987 году. А для завитинского полка война в Афганистане завершилась только через два года — вместе с выводом советского контингента в феврале 1989 года. Во время вывода войск экипажи полка, в том числе и экипаж, в котором летал Андрей Иванович, продолжали снабжение афганской армии и своих частей в боевых условиях.

«Уголовное право мне ближе» 

В наградном арсенале Андрея Леонова были орден «За службу Родине» и медаль «За боевые заслуги». Была возможность поступить в высшую военную академию. Но в стране тогда началась перестройка, и перспектива продолжить военную карьеру уже не манила. Встал вопрос: что делать на гражданке? И когда представилась возможность поступить на заочное обучение во Всесоюзный юридический заочный институт (ВЮЗИ), офицер не раздумывал. Первые три курса, пока продолжал военную службу, ездил на сессии во время отпуска.

— Я выбрал именно уголовное право, потому что для меня как для военного оно было более понятно, чем право гражданское, — рассуждает Андрей Иванович. — После увольнения из армии в 1993-м я поступил на службу в прокуратуру. Далеко ехать не пришлось — приняли на должность помощника прокурора Завитинского района. В те годы в прокуратуре были не только помощники прокурора, но и следователи. И эта работа мне нравилась именно своей многогранностью. Через два года меня забрали в областной аппарат надзорного органа, а в 1999-м стал судьей Благовещенского городского суда. Если кто-то подумает, что из-за зарплаты, увы… Она в те годы не была у судей высокой, а вот нагрузка: ого-го! Что меня привлекло в этой работе? Судья — то лицо, которое принимает окончательное решение. Ни прокурор, ни адвокат, ни стороны — все они являются только просителями. Они излагают свою позицию и свои соображения, но точку ставит судья.

Сегодня уже в семье Леоновых зарождается юридическая династия. Супруга по второму образованию тоже юрист, и дочь пошла по стопам родителей — работает в прокуратуре. Сам Андрей Иванович отдал только судебной системе более 20 лет и, оглядываясь назад, говорит: «Хуже нет, когда твое решение отменяют. У меня, как судьи первой инстанции, изменённые и подправленные вердикты были, но отмененного с направлением на новое рассмотрение — ни одного!»