«Я умирала у ребенка на глазах»: мать-одиночка с 4 стадией рака просит жителей Приамурья о помощи

Как Наталья Панченко узнала о роковом диагнозе

Всё началось в пандемию коронавируса в 2021 году. Наталья в тяжелом состоянии попала в ковидный госпиталь. Лежала долго, и всё, что помнит о том времени — это большое количество антибиотиков, которые капали внутривенно. Естественно, когда после этого женщину начали мучить страшные боли в кишечнике, диагноз «дисбактериоз» она восприняла как само собой разумеющееся и стала послушно исполнять рекомендации врачей.

— Год я лечилась, чередовала антибиотики с пребиотиками. При этом много работала —  администратором на турбазе. Коллеги знали, что я постоянно на обезболивающих. Иной раз живот и поясницу прихватывало так, что дышала через раз. Отпрошусь у девчонок, сделаю укол, посижу — и снова к людям. Пока лечилась — худела, но думала, что это от бешеного графика, в котором не всегда хватало времени на обед. Я одна сына воспитываю, поэтому отдыхать было некогда, брала дополнительные смены.

Наталье, которую без конца одолевали боли, дисбактериоз казался каким-то невинным недугом. Она сомневалась, волновалась, ходила по разным врачам, в том числе к кандидатам наук, делала УЗИ у лучших в городе специалистов. Но никаких подозрений на онкологию ни у кого из них не возникало.

— Я сама спросила у гастроэнтеролога: может быть, у меня рак? Она даже усмехнулась —  мол, в кишечнике рак растет 15 лет, а я год назад делала колоноскопию, и всё было чисто! К тому же, меня успокаивали, что дисбактериоз действительно даёт сильные боли и быстро не лечится, год — как минимум. Я доверяла. Знала бы – уже тогда побежала ещё раз делать колоноскопию.

Прошлым летом Наталья Панченко обратилась ещё и к гинекологу, которая ничего опасного в ходе УЗИ не рассмотрела. А уже через два месяца женщину с нестерпимыми болями увезли в машине скорой помощи, и она узнала, что на самом деле скрывалось от врачей под симптомами дисбактериоза.

— Рак прямой кишки 4-й стадии! Пока год мне лечили дисбактериоз, в лимфоузлах и женских органах уже появились многочисленные метастазы. В областной больнице я нашла очень хорошего врача, хирурга-проктолога Егора Александровича Головачёва. Он просто умница, врач от Бога, нянчится со всеми бабушками, так внимательно относится к каждому пациенту, не щадит себя на работе. Я пришла к нему, а он сказал, что нужно сначала в онкодиспансере собрать документы, без которых не смогут сделать операцию: ну как вслепую резать? Я в онкологию. Там сказали, что поздно делать анализы, это долго, нужно срочно оперироваться. Я вернулась к Егору Александровичу. Операция была двойная, тяжёлая, продолжительная. Проктолог подключил гинекологов.

Когда Наталья очнулась от наркоза, ей говорили, что врачи были шокированы тем, что увидели: метастазы величиной с ладонь, по 15 и даже 30 сантиметров в длину.

— За год, пока я лечила дисбактериоз, рак дал метастазы в яичники, придатки. У меня вырезали все женские органы. Я плакала, было страшно. Но я не хочу ни с кем судиться, тягаться, доказывать. Уже прошла эта агония, обида, что меня не направили вовремя, не распознали. Живу и борюсь с тем, что есть.

Вера в выздоровление воскресла в паллиативном отделении

Наталья Панченко: после химиотерапии я была похожа на узника Бухенвальда. Фото из личного архива

Амурские онкологи назначили Наталье Панченко шесть курсов химиотерапии. Первый из которых она перенесла стойко. А в процессе второго почувствовала себя практически при смерти.

— В первый день курса мне на несколько часов ставили капельницу, а затем две недели я пила таблетки! Меня, конечно, предупреждали, что в качестве побочного эффекта могу почувствовать лёгкое онемение, но всё развивалось по наихудшему сценарию.

Временами Наталью парализовало: в такие моменты не двигались ни руки, ни ноги. Она падала в обмороки, разбивала голову. У женщины случались бронхоспазмы — больная задыхалась. Отказал желудочно-кишечный тракт. При том, что Наталья три недели не могла ни пить, ни есть, рвота не прекращалась — в самые жуткие дни каждые 20 минут шла гольная желчь. Наталья резко похудела, из статной, красивой женщины превратилась в девочку-подростка с ключицами, обтянутыми кожей, и впавшими потухшими глазами.

— Я понимала, что этот яд убивает не рак, а меня. При росте в 168 сантиметров я весила 40 килограммов при своих обычных 60. Терапевты разводили руками. Одна лишь назначила капельницу от интоксикации. Но я не успела сделать её. Стало так плохо, что я не выдержала, позвонила химиотерапевту в онкологию и сказала: я умираю у несовершеннолетнего ребенка на глазах. Сделайте что-нибудь! Сын плачет, рыдает ночами, он живёт в постоянном стрессе, убирает за мной утки, но больше не знает, как помочь.

Наталья еле осилила только два курса химиотерапии из шести. Наступила полная интоксикация организма. Измотанную женщину определили в паллиативное отделение.

— Я говорила себе: вот спасение, хоть ребенок этого всего не будет видеть. Чувствовала, что остались считанные дни и ни на что не надеялась. К тому же обстановка в нашей палате не оставляла шансов думать позитивно: там каждый день умирал человек. Чокнуться можно было! Кусок в горло не лез, а если бы и лез, я всё равно не смогла бы — продолжалась рвота. В отчаянии мой сын обратился к бывшему классному руководителю, а она — к общественности. Люди узнали о нашей беде. И только когда вышла статья в «Амурской правде» и других СМИ, помощь пришла!

Новость о сборе средств в поддержку Натальи в «Амурской правде» опубликовали в январе этого года. Люди отозвались и собрали порядка 500 тысяч рублей (в том числе помогло руководство и коллеги с турбазы, друзья и одноклассники). Амурчанка позволила себе купить препараты для нормализации работы желудка, печени и других отравленных химиотерапией органов, а ещё — специализированное питание для людей с повышенными потребностями в белке, энергии и витаминах. Одна бутылочка такой смеси стоит в районе полутора тысяч рублей. В день нужно выпить хотя бы три оздоровительных порции.

Помощь земляков позволила набраться сил и отказаться от паллиативного отделения. Домой женщина вернулась на инвалидной коляске. И тогда поняла, что если она сделала это, то сможет и больше! Главное, не опускать рук.

— У меня была полная атрофия позвоночника. Дома я самостоятельно, через боль и слёзы, расхаживалась, боролась с пролежнями. Я должна была оправдать надежды тех людей, которые в меня поверили и помогли! И в те дни я уже усиленно думала, как повернуть судьбу и победить болезнь.

Московские онкологи разгадали тайну организма Натальи

Московские онкологи выявили в организме Натальи мутировавший ген, который отторгал химиотерапию. Фото из личного архива

Еще в январе Наталья тихо умирала в паллиативном отделении, а уже в феврале летела в Москву на глубочайшее обследование.

— Друзья порекомендовали мне онкоцентр имени Блохина. Я записалась на консультацию, взяла направление по полису ОМС в нашей больнице. Привезла с собой образцы тканей опухоли из амурских лабораторий. В московском центре заново сделали гистологию и — у нас такого нет — молекулярно-генетическую экспертизу. Благодаря ей стало понятно, почему мне было так плохо дома. Оказалось, что есть мутация гена, из-за чего организм не принимал химиотерапию. Я вот так понимаю то, что произошло: врачи в Благовещенске использовали стандартную схему, которая применяется к колоректальному раку. А мне нужно было подбирать препараты индивидуально. Поскольку мутировавшие гены не вырабатывают специальный фермент, который выводит токсины. То есть в моём случае яд накапливался — и убивал организм. Назначая химиотерапию, медики клиники Блохина эту мою особенность учли и подобрали другие препараты.

Пока Наталья ждала результата генетических анализов, сделала ПЭТ-КТ. В ходе которого была обнаружена новая опухоль. Но вопреки всему женщина не отчаивается и видит в этом хороший знак. Ведь она в столице, и её жизнь в руках ведущих онкологов страны. Состоялся консилиум с участием радиотерапевтов, химиотерапевтов, хирургов. Все — кандидаты медицинских наук, в том числе заведующий отделением проктологии Заман Мамедли.

— Обсудили мою ситуацию и пришли к выводу, что опухоль пока трогать нельзя. Заман Заурович сказал, что иначе она обсеменит весь организм. Надо сначала «прохимичить» опухоль, успокоить её.

Наталье назначили в Москве четыре курса химиотерапии. Первый начался в среду, 17 мая. В руку вживили порт-систему, через которую препараты будут капать двое суток подряд. Затем две недели надо принимать таблетки. Потом — снова на капельницу. Так будет продолжаться до конца июня. А в перерывах Наталье нужно сдавать анализы.

— Я уже сдала на онкомаркеры и мазок на ковид — они платные. Вообще, по возможности я стараюсь все процедуры проходить бесплатно, выбиваю направления. Только ПЭТ-КТ (это многочасовой томографический метод диагностики, когда в организм вводят специально созданную радиоактивную жидкость, что помогает обследоваться одномоментно и детально) стоит 70 тысяч рублей, а мне его делали бесплатно. Но всё равно деньги уходили на гормональное обследование крови, генетический анализ и так далее. К счастью, тех средств, которые амурчане собрали для меня в январе, хватало до сих пор, я даже оплатила гостиницу до конца мая. Но сейчас баланс практически на нуле, и я очень прошу земляков о помощи! Без вас мне не выжить и не поставить на ноги сына!

Помогите осуществить мечту — понянчить внуков!

Фото из личного архива

Наталье нужны средства на проживание в Москве. Её госпитализировали, но не на весь период лечения. По схеме, назначенной врачом, на больничной койке она будет капаться двое суток, а остальное время – сдавать анализы и готовиться к следующему этапу, за пределами онкоцентра. Собственного дохода у крошечной семьи практически нет. Наталья уволилась по болезни с работы и получает только пенсию по инвалидности, которую до копейки тратит на лекарства и питание. Шестнадцатилетний сын, студент Амурского филиала Морского госуниверситета им. адмирала Г. И. Невельского, вынужден жить на детское пособие.

Сегодня Наталья находится в гостинице при онкоцентре имени Блохина. Она убедила директора оформить ей скидку и теперь в сутки за проживание и шведский стол платит не 4100 рублей, как все, а на тысячу меньше. Кто-то скажет, что можно было бы поискать варианты подешевле. Искала! Но жильё в районе рядом с клиникой в принципе дорогое, ведь люди едут туда лечиться со всей страны. Тем не менее Наталья нашла квартиру на 300 рублей дешевле гостиничного номера. Убитую, без аптек и магазинов рядом. Женщина готова была согласиться, чтобы хоть как-то сэкономить. Но подруга убедила ее не делать этого шага, ведь за него она может расплатиться жизнью.

— Дело в том, что химиотерапия – процесс тяжелый. Первые четыре дня идет рвота. Ты лежишь пластом: ни поесть, ни в туалет сходить. Одолевает слабость. И ты вообще не знаешь, как поведет себя организм. В Благовещенске после каждого сеанса химиотерапии я то в обмороки падала, то задыхалась. Все больные приезжают сюда и живут с кем-то. Только я одна — и я этого очень боюсь. Меня накрывают панические атаки. В гостинице же персонал уже подкованный, отзывчивый: могут из кафе принести ту же кашу, если нечего будет есть, или вызвать доктора. Тут постоянно дежурит врач — так спокойнее.

Ориентировочно Наталье нужно 100 тысяч рублей в месяц. Если вы можете помочь нашей соотечественнице, то переводы она просит делать на карту, привязанную к номеру телефона 8-909-810-5551, на имя Натальи Геннадьевны П.

За каждый рубль амурчанка отчитывается в своих соцсетях. Публикует чеки и показывает честные видео, где и как лечится. Ей хочется, чтобы люди знали, что она не вымышленный персонаж, а реальная женщина, которая просто хочет жить.

— Я спортсмен, боец по натуре. Хотя не скрою, были минуты отчаяния, когда хотелось, чтобы тебя никто не трогал и всё быстрее закончилось. Есть такой грех. Но когда смотришь в испуганные глаза своего ребенка, понимаешь, что надо бороться до победного! Я уже наплакалась в своё время — когда узнала диагноз, от болей до и после операции, от последствий химиотерапии. Врач в Москве сказал, что стресс провоцирует рост опухоли. Поэтому стараюсь больше улыбаться, видеть прекрасное в мелочах и любить жизнь! Мой сын очень боится вернуться в ту жизнь, полную боли и страданий. Он запрещает мне произносить слова «смерть», «боль». Только позитив и оптимизм! Безумно скучаю по Матвею и хочу прижать его к себе! А еще мечтаю вернуться к велопробежкам, очень скучаю по спорту. Мечтаю заняться дайвингом, поплавать с дельфинами. Ну а самая главная мечта — дожить до свадьбы сына и понянчить внуков!

Матвей: «Помогите спасти мою маму!»

16-летний Матвей ухаживал за мамой, когда она не могла ни ходить, ни принимать пищу. А когда Наталья полетела на лечение в Москву и ещё была не в силах самостоятельно передвигаться, сопровождал её.​ Фото из личного архива

— Во время химиотерапии маме стало очень плохо. У неё отказывали руки и ноги, страшно болел позвоночник, она не могла кушать. Я помогал ей понемножку: кормил, делал процедуры, возил в больницы. Ездил с мамой на скорых, ждал в приёмных отделениях. Когда я понял, что маме даже в паллиативной больнице становится хуже, я решил обратиться к своему бывшему классному руководителю в школе.

Я написал ей: Оксана Николаевна, у меня мама сильно заболела онкологией. Помощь нужна сейчас! Помогите, пожалуйста! Можно ли сделать пост по сбору помощи и можете ли вы в этом помочь?

Тогда она обратилась в группы родителей — и так люди узнали о нашей беде. Потом после сбора средств я полетел с мамой в Москву в онкоцентр Блохина. Пробыл там месяц. Когда мама начала набирать вес и смогла сама ходить без моей помощи, я вернулся на учебу домой. Сейчас я успокоился, что мамой занимаются хорошие специалисты. Я бы очень хотел сказать людям, которые будут читать эту статью, что мама — самый родной мне человек, я очень ее люблю и хочу, чтобы она была здорова и всегда улыбалась. И чтобы она мной гордилась. Я скучаю и жду ее домой выздоровевшей! Я прошу помочь спасти мою маму и буду очень благодарен за любую помощь!

 «Наталья выкарабкивается изо всех сил!»

В московской клинике Наталье предстоит пройти 4 курса химиотерапии. Первый уже начался. Фото из личного архива

— Об этой женщине мне рассказал коллега. А я обратилась в амурские СМИ с призывом помочь нашей землячке, рассказывает Ольга Амельченко, сотрудница компании, которая присоединилась к сбору средств. — Меня поразило то, что она — моя ровесница, ей 48 лет. А весила она в начале года килограммов 40 — кожа да кости! Мне показали ее фотографии, у меня слезы на глазах появились.

Сама Наталья была в полнейшем отчаянии. Мы говорили с ней по телефону, и она рассказывала, что из ее палаты в паллиативном отделении только людей, накрытых покрывалом, вывозят. Врачи ее считали безнадежной. Но когда неравнодушные люди откликнулись на беду Натальи и собрали неплохую сумму, в том числе на спецпитание, Наталья ожила. Она начала более-менее поправляться, ходить, говорить, в голосе появился оптимизм. Она очень положительный человек, выкарабкивается изо всех сил. Она знает, ради чего ей жить — у нее единственный сын, у которого больше никого нет. Мы должны помочь! Не проходите мимо!

Деньги можно переводить на карты Сбербанка или ВТБ по номеру телефона: 8-909-810-55-51, получатель — Наталья Геннадьевна П.

Возрастная категория материалов: 18+